И только море запомнит - Полина Сергеевна Павлова
– Ты мне нравишься, трусишка. Если продолжишь вести себя так же глупо, даю слово, проживешь дольше всех остальных. А теперь спрячься, щенок, если хочешь дожить до следующего рассвета.
Офицер одним движением освобождается от ладони Морганы, отводит взгляд в сторону, может, от неприязни, а может, и от стыда, что так нелепо попался. Хотя откуда ему действительно было знать, что кто-то из противников окажется в месте, куда не дозволено ступать без разрешения даже самым приближенным к капитану офицерам.
Нет более уязвимой вещи, чем мужское эго.
О’Райли усмехается, и подбородка вместо руки уже касается дуло пистолета. Одно неудачное слово – и молодой человек может навсегда остаться лишь воспоминанием. Но уж точно не в ее памяти. Если Моргана будет запоминать всех, кого она когда-то убила, то ей не хватит памяти на другие моменты, радостные или нет – не имеет значения.
– Вас всех ждет виселица… до единого… – шипит юноша, продолжая держать руки над головой. Будто колкие слова как-то скомпенсируют пострадавшую гордость. Они могли бы разозлить Моргану, да только заставляют посмеяться.
– Хорошо, нас всех ждет виселица. Если нас всех, конечно же, поймают, – капитан пиратов надменно фыркает, сплевывает под чужие ноги. – А тебя ждет смерть, как и всю твою жалкую и никчемную команду. Рекомендую запомнить, как выглядит человек, отдавший приказ тебя убить.
Но Моргана не делает ни выстрела, ни выпада. Может, все дело в том, что она не уверена, что сможет добить жертву с одного выстрела, а может, ей требуется еще немного времени, чтобы рассмотреть симпатичное лицо стоящего перед ней лейтенанта.
– Советов ты получил достаточно, щеночек. Если не хочешь ими пользоваться – твое право, но никто с тобой нянчиться не будет. И к мамке под юбку ты уже вряд ли добежишь. Так что, если хочешь жить, либо умоляй меня тебя не убивать и лижи мои ботинки, либо скули и плачь о том, как ты ценишь свою никчемную жизнь.
Офицер непроизвольно сжимает кулаки:
– Вам ведь нужен только груз. А не лишняя кровь на клинках. Я слышал про пиратский кодекс. Но, как и думал… это лишь вранье. Свободные люди, как же… – Он поднимает голову выше.
Дерзкий, в будущем он может стать кем-то большим, чем просто лающим, но не кусающимся зверьком. Пока что он выглядит глупым, наивным и пытается вывернуть ситуацию так, чтобы спасти себя, не прибегая к насилию, потому что не знал и обычной драки в трактире. И, наверное, думает, что имеет тут какие-то права. Типичный англичанин. Может, аристократ.
Моргана ненавидит англичан.
– Нам нужен только груз, верно. Лекарства, спирт… Видишь это? – Моргана похлопывает себя двумя пальцами по повязке. Рана уже не кровоточит, но все равно неприятно. – Ваши доблестные офицеры пытали меня. А затем, – О’Райли выхватывает короткий нож из-за пояса, вспарывает тряпки, чтобы размотать голову и показать обезображенную часть лица, – попытались лишить меня глаза. И все это под улюлюканье. Так о каком кодексе пиратов может идти речь, если ваши люди сами не соблюдают предписаний?
Ей неприятно вспоминать и думать о произошедшем несколько недель назад. Она еще не до конца оправилась, но немощный пират не может быть капитаном. И потому ей приходится сохранять достоинство и быть наравне, а то и лучше всех остальных, кого она называет своими людьми и командой.
Юнец смотрит, его нижняя губа подрагивает, он старается не кривиться от отвращения и произносит неожиданные слова:
– Мне… жаль, что так получилось. Офицеры Компании должны четко следовать правилам. А не заниматься пытками…
Моргана носком сапога отбрасывает тряпки, убирает нож обратно и только хочет ответить, как в каюту распахивается дверь. В помещение врывается долговязый пират, он сразу же направляет оружие на юнца, щелкает спусковым крючком, но О’Райли оказывается быстрее на доли секунды. Вскидывает руку и выстреливает пирату в лоб. Он падает, так и не осознав – порох в его мушкете все равно отсырел.
– С-спасибо… – лепечет британский офицер, нервно сглатывая, у него дергается кадык под туго затянутым белым галстуком. Вероятно, он радуется, что смерть пришла не по его душу. Взгляд мечется во все стороны, но старается не задерживаться на трупе.
Билли же погиб смертью героя. Никто не узнает, как именно, но вечером кто-нибудь обязательно помянет его за ужином, выпив небольшое количество грога. Моргана отправляет мушкет в кобуру. У нее остался еще один заряд в другом пистолете. И если юнец дернется – пуля достанется ему. Но англичанин благоразумно предпочитает не двигаться. Моргана оставит его в живых, только чтоб потом он рассказал своим братьям по оружию, как ему крупно повезло.
– Так сколько там бригов? Два, говоришь?
С непринужденным видом, вальяжно Моргана направляется к распахнутым дверям. Уже на палубе О’Райли выхватывает клинок, чтобы снести голову пробегающему мимо офицеру в багровом мундире. Громкий свист раздается на всю палубу.
– Сворачиваемся! Два брига на подходе! Хватайте все, что не приколочено, – кричит Моргана, привлекая к себе внимание тех, кто поближе. Кто-нибудь точно успел найти лекаря, а если и нет, то они поищут хирурга где-нибудь еще. Быстрой пробежкой добравшись до битенга[5], капитан перерубает у основания канат, чтобы взмыть на рею.
Глава 2. Неожиданная встреча
Произошедшее на галеоне оставило в памяти Бентлея Кеннета удивительный отпечаток: молодой офицер поклялся себе, что будет старательно служить, чтобы в будущем навсегда расправиться с пиратами и закончить их правление в море. Но только судьба направила его далеко не по дороге охотника за головами, и он потерял возможность дослужиться до адмиральского титула, предпочтя покинуть флот и напрямую заняться работой с Ост-Индской торговой компанией, что стало одним из лучших решений в его жизни. Бентлей быстрыми шагами поднялся по карьерной лестнице. Вера в благое дело, гибкий ум и решимость стали для него лучшими спутниками, способствующими получению прекраснейших рекомендаций.
Вполне радостную, хоть и нелегкую, жизнь омрачило одно горькое событие – четыре года назад умер его отец. Не справился с лихорадкой и навсегда покинул этот мир. Но Бентлей принял данное событие как своеобразное благословение. От отца ему как единственному сыну осталось поистине огромное наследство: пара хлопковых полей, накладные на три торговых судна и небольшое состояние, хранящееся в лондонском банке. Выручку и ценные бумаги лорд
