Империя Русь - Виктор Карлович Старицын
— Не до шуток сейчас, Ваше превосходительство, — официально ответил Макаров. — Нам то, еще ничего, а вот на палубах пароходов людям сейчас туго приходится. Пароходы втрое меньше нас, идут они с полным грузом, а потому борта у них значительно ниже, волны уже на палубу захлестывают. На этот случай я капитанам специальную директиву заранее дал, надеюсь, они ее выполнили. Иначе, посмывает народ за борт.
Следом в рубку попытались протиснуться и профессора. Однако, командир корабля шуганул их, заявив что присутствие посторонних в рубке не допускается морским уставом. И велел им отсиживаться в каютах. Лишь профессор Меллер сумел отбиться от Дубровина, заявив, что как ученый — естествоиспытатель и инженер, он не простит себе, если не сможет наблюдать воочию столь выдающееся природное явление.
Налетел шквал. Ветер остервенело засвистел в снастях, корвет начал переваливаться с кормы на нос. Идущий впереди пароход временами исчезал из виду, опускаясь во впадину между волнами, лишь его топовый фонарь оставался на виду. Волнение достигло восьми баллов. Корвет еще держался вполне бодро, переползая с волны на волну, но, на пароходах волны, наверняка, уже перекатывались по палубе.
С неба хлынуло, как из ведра. Летящие по ветру почти по горизонтали струи дождя и водяной пыли от волн заливали иллюминаторы ходовой рубки. Огни идущего впереди парохода лишь изредка пробивались сквозь пелену дождя. Зато, ветер начал стихать, как обычно бывает под грозовым облаком. Вода теперь падала вертикально, но, по-прежнему, сплошной стеной.
Мощные потоки влажного воздуха, втягиваясь со всех сторон вдоль теплой поверхности моря под грозовое облако, взмывали под центром облака вверх и, охлаждаясь высоко вверху, конденсировали в огромных количествах воду, которая бурными потоками низвергалась обратно к поверхности моря. Эти же потоки создавали волны, сходящиеся со всех сторон к центру облака, создавая хаотичные и непредсказуемое волнение под облаком, как в центре тропических циклонов. Клипер валило с боку набок, трепало килевой качкой.
И все это в непрерывном блеске молний и громовых раскатах. На верхушках мачт загорелись огни «Святого Эльма». Внезапно, одна из молний засадила прямо в фок-мачту корабля. Все находившиеся в рубке увидели ярчайшую, досиня белую электрическую искру, змейкой проскочившую вниз по мачте. Раскат грома, казалось, вдавил корабль в поверхность моря.
Затем другая молния ударила в идущий впереди пароход. Его топовый огонь погас. Все находившиеся в рубке испугались за судьбу находящихся на его палубе людей. Однако, когда Драчун вознесло на гребень шальной волны, сквозь дождевые струи впереди обозначились бортовые огни, горящие на крыльях его мостика.
— Надеюсь, никого там не убило, — в перерыве между особо громкими громовыми раскатами успокоил офицеров стармех Панин. — Молния должна в мачту ударить, а мачта и корпус на пароходе стальные, так что весь электрический заряд должен в морскую воду по корпусу стечь. Соленая вода хороший проводник электричества. — Услышали его только стоящие с ним рядом. Громы грохотали непрерывно.
Внезапно, все вокруг окутал густой, как молоко, туман. Из виду пропали даже бортовые огни на крыльях мостика. И также, как туман, на корабль упала непроницаемая тишина. Как будто его накрыло огромной подушкой.В тумане, подсвечивая его белыми сполохами, сновали какие-то белые огни, просматриваемые сквозь густую пелену. Прекратилась и качка. Корабль будто бы повис неподвижно в этом белом тумане. Даже дождь прекратился.
— А это еще что такое? — осведомился Скобелев.
— Не знаю, — ответил за всех Макаров. — Даже читать мне про такое не приходилось. Какое-то чудо природы, прямо скажу.
— И правда, небывалый природный феномен, подтвердил стармех Панин.
— И мне тоже про такое слышать не приходилось, -согласился профессор Меллер.
По часам прошло 12 минут, когда этот необъяснимый туман так же внезапно пропал. Впереди показались бортовые огни переднего мателота. А за ним и следующего. Дождь явно слабел. Волны теперь накатывались спереди. Конвой, явно, выходил из-под грозовой тучи.
— Занесите все поминутно в бортовой журнал, — приказал Дубровин вахтенному Коссовичу.
Вскоре дождь прекратился, туча осталась за кормой. Ветер начал стихать. Волна постепенно превратилась в мертвую зыбь. Драчун снова ускорился и вышел на траверс конвоя. Макаров запросил капитанов о повреждениях. Все ответили, что опасных повреждений не имеют. Макаров скомандовал командору конвоя ложиться на курс к Красноводску. Клипер остался на траверсе конвоя, приглядывая за пароходами. Вдруг кому-либо потребуется помощь.
Из-за грозы потеряли часа три. Уже в сгустившихся сумерках конвой вышел к восточному берегу Каспия. На берегу не светилось ни огонька. Посовещавшись между собой, командиры решили, что конвой промахнулся мимо Красноводска. Решили встать на якорь, ночью сориентироваться по звездам, уточнить координаты и на рассвете продолжить движение.
Наутро оказалось, что промахнулись всего ничего, выйдя на пару миль южнее входа в Челекенский залив, на северном берегу которого и располагался Красноводск.
Драчун обогнал караван и первым вошел в залив. Однако, берег был совершенно пуст. На нем не было ни души. Ни портовых построек, ни войсковых складов под огромными парусиновыми шатрами, ни судов у причалов, ни самих причалов на берегу не наблюдалось. Хотя, очертания берегов соответствовали хорошо известной морякам карте бухты. Макаров дал команду судам вставать на якорь.
Макаров распорядился спустить на воду паровой катер, и вместе со Скобелевым отправился на берег, прихватив с собой старшего штурмана клипера, навигационные приборы и карту.
За полчаса взобрались на гору высотой в полторы сотни метров, нависавшую над заливом с запада. На плоской вершине осмотрелись. Сравнили местность с картой. Штурман Драчуна Коссович определился с координатами. Сомнений не осталось. Они находились в Челекенском заливе Каспийского моря. Четко просматривались места, где должны были стоять причалы, портовые склады, войсковые лагеря. Но, там ничего не было. Совсем ничего. Хотя, некоторые отличия в рельефе местности и очертаниях берегов имелись. В частности, холм, на который они поднимались, имел, вроде бы, более обрывистые склоны. К тому же, глубины в заливе значительно уменьшились, зеркало залива заметно сократилось по площади, как бывает на океанском берегу в отлив. Хотя, какие могут быть отливы на Каспии?
В полном недоумении и смятении чувств они вернулись на корабль. Макаров приказал Дубровину вызвать на клипер капитанов и старпомов всех кораблей.
А Скобелев посоветовал вызвать еще и командиров рот с заместителями и командира артиллерийской батареи.
2. Совет.
Через час с небольшим в кают компании Драчуна собрались все вызванные армейцы и моряки, старшие офицеры клипера и трое профессоров. Было тесновато. Моряки расселись вокруг стола, а пехота и гражданские — на диванах у стен. На столе стоял самовар, заварные чайники, чайные чашки, вазы с баранками.
Открыл военный совет командующий Каспийской флотилией кавторанг Макаров.
— Мы собрались, господа, чтобы обсудить теперешние, совершенно необъяснимые обстоятельства. Ваше превосходительство, хотите ли вы что-либо сказать в начале совета? — обратился он к старшему по чину.
— Пока воздержусь, — ответил Скобелев.
— А вы, Модест Михайлович? — обратился Макаров к командиру Драчуна.
— По флотскому обычаю, предлагаю послушать сперва младших по званию, мичманов.
— Согласен. Однако, прежде прошу капитанов кораблей и командиров подразделений доложить о повреждениях и потерях.
Дубровин выступил коротко:
— На Драчуне повреждений и потерь нет.
Командир парохода Вятка капитан-лейтенант Ухтомский доложил:
— Волнами разбита и смыта за борт одна шлюпка. Погнуты поручни. Ремонт повреждений ведется. В экипаже потерь нет.
Капитан парохода Якут Пущин был краток:
— Смыт за борт один матрос. Разбито стекло рубки, повреждены обе шлюпки.
На танкере Зороастр, самом маленьком из всех пароходов, водоизмещением всего 400 тонн, повреждений оказалось больше всего. Его капитан Вульф сообщил:
— Одна шлюпка смыта, другая разбита. Погнуты поручни и раструб вентилятора машинного отделения. Один матрос смыт за борт, еще один сломал руку. Разбиты почти все стекла рубки. Волны свободно прокатывались по палубе.
У капитана танкера Литвин Зилова дела были несколько лучше:
— Повреждена одна шлюпка, разбито несколько окон рубки, один матрос сломал руку.
Командир 1 роты 1 батальона Апшеронского полка штабс-капитан Алферов доложил:
— Смыто с кораблей
