Флэшмен - Фрейзер Джордж Макдональд
— Чепуха! — говорит он. — Отсюда, снизу, мы им ничего не сделаем, смею вас уверить. Но и не станем. Джим, бери охранников, всех, и веди наверх. Откройте по ним огонь с балконов. Это заставит этих сумасшедших отойти от стен дома. Сдается, у них мало ружей, так что вы сможете видеть их как на ладони без особого риска схлопотать пулю. Наверх, ребята, да поживей!
Броудфут затопал наверх, и мгновение спустя джаваны в красных мундирах уже побежали по лестницам, а Бернс, пристегивая ремень с саблей и засовывая за него пистолет, кричал «шабаш!», чтобы приободрить их. Этого чертова осла буквально забавляло происходящее. Похлопав меня по плечу, он поинтересовался, не предпочел бы я сейчас скакать во весь опор к Сэйлу, но не словом не обмолвился о том, что мои предупреждения были верными. Я напомнил ему про них, и сказал, что если бы он тогда послушал меня, мы бы не ждали сейчас, когда нам перережут глотки, но Бернс только засмеялся, поправляя петличку.
— Не паникуй, Флэши, — говорит он. — Я могу удержать этот дом даже с парой калек. — Наверху раздался разрозненный залп. — Слышите? Джим уже обрушился на них. Вперед, Чарли, а то пропустим забаву!
И он вместе с братом поспешил наверх, оставив меня в одиночестве в гостиной.
— А что с этим проклятым военным трибуналом? — крикнул я ему вдогонку, но меня уже никто не слышал.
Надо признать, поначалу его план сработал. Стреляя через окна и балконы, люди Броудфута отбросили мерзавцев от стен, и когда я поднялся на верхний этаж, во дворе уже валялось десятка два мертвых тел фанатиков. В ответ прозвучало несколько выстрелов, и один из джаванов был ранен в бедро, но большая часть толпы отступила на улицу, довольствуясь тем, что выкрикивала оскорбления из-за стены.
— Великолепно! Бахут ачха! — крикнул Бернс, прикуривая чируту и выглядывая в окно. — Видишь, Чарли, они отошли, а в военном городке Эльфи-бей сейчас гадает, что тут за шум, и скоро отправит кого-нибудь на разведку.
— Значит, он не пришлет войска? — спрашивает маленький Чарли.
— Конечно пришлет. Я на его месте выслал бы батальон, но поскольку это Эльфи, он вышлет целую бригаду, ведь так, Джим?
Броудфут высунулся из окна, прицелился, спустил курок пистолета и выругался.
— Если он вообще кого-нибудь пришлет, — пробормотал он.
— Не стоит волноваться, — говорит Бернс. — А, Флэши, чируту не желаете? Можете потренировать руку, стреляя по этим парням за стеной. Говорю вам, не пройдет и двух часов как Эльфи придет в движение, а через три нас вытащат отсюда. Отличный выстрел, Джим! Прекрасный стиль!
Бернс, конечно, заблуждался. Эльфи не прислал войск. Более того, насколько я мог понять, он вообще ничего не сделал. Если бы в этот первый час прибыл хотя бы взвод, толпа стушевалась бы, но этого не случилось, и к ней стал возвращаться кураж, люди опять полезли на стены или просачивались за дом, где конюшня предоставляла им укрытие от огня. Мы поддерживали плотный огонь из окон. Я лично подстрелил троих, включая одного невероятно толстого человека, на что Бернс заметил: «Выбирай лучше тех, что потоньше, Флэши — тот малый все равно не протиснулся бы в дверь». Но минули два часа, и шуточки стали у него сыпаться гораздо реже. Потом Бернс попробовал еще раз обратиться к афганцам с балкона, но те загнали его внутрь парой выстрелов и градом камней.
Тем временем гази запалили конюшню, и дым начал проникать в дом. Бернс выругался, и все мы с надеждой устремляли взоры поверх городских крыш в направлении военного городка, но никаких признаков, что помощь идет, не было, и я снова почувствовал, как страх комком подступает к горлу. Толпа ревела еще громче, некоторые из джаванов выглядели испуганными, даже Бернс нахмурился.
— Проклятый Эльфи-бей, — проворчал он. — Он, видно, решил впасть в спячку. Сдается, что эти скоты раздобыли-таки ружья. Послушайте-ка.
Он оказался прав: снаружи по зданию теперь стреляли не реже, чем изнутри. Пули щелкали по стенам и крошили в щепки ставни. Вот еще один джаван закричал и отшатнулся назад, зажимая простреленное плечо, кровь из которого заливала ему рубашку.
— Хм… — говорит Бернс, — становится жарковато. Как у Монтроза при Фэйре, а, Чарли?
На губах у Чарли образовалось подобие улыбки: он был до смерти напуган, но старался не показывать этого.
— Сколько у тебя осталось патронов, Флэши? — спрашивает Бернс. У меня их было шесть, у Чарли — ни одного, а десять джаванов насчитали у себя сорок.
— А как у тебя, Джим? — крикнул Бернс Броудфуту, занимавшему позицию у дальнего окна. Броудфут бросил что-то в ответ, но в этом шуме я ничего не расслышал. Потом Броудфут вдруг замер и повернулся к нам, глядя себе на грудь. Там я увидел красное пятно, которое вдруг стало быстро расплываться. Броудфут отшатнулся назад, и головой вперед вывалился в окно. Послышался глухой стук, когда его тело упало землю, и жуткий крик толпы. Огонь, казалось, удвоился, а сзади, откуда просачивался дым горящей конюшни, раздавались мерные удары тарана по задней двери.
Бернс выпалил через окно и спрятался. Он присел рядом со мной на корточки, ухватил пистолет за ствол, что-то насвистывая сквозь зубы. Потом сказал:
— Чарли, Флэши, думаю, нам пора уходить.
— И куда же мы пойдем, черт побери? — спрашиваю я.
— Прочь отсюда, — отвечает он. — Чарли, сгоняй в мою комнату — там в шкафу есть туземная одежда. Неси ее сюда, да поживее. — Когда Чарли ушел, он повернулся ко мне. — Шансы невелики, но это все, что нам остается. Попробуем ускользнуть через заднюю дверь — дым, как видишь, достаточно густой, и в суматохе мы можем ускользнуть. А, Чарли, хороший мальчик. Теперь пришли ко мне хавилдара.
Пока Бернс и Чарли облачались в накидки и тюрбаны, первый переговорил с хавилдаром. Тот согласился, что толпа, скорее всего не тронет его людей, поскольку они не феринджи, а займется грабежом дома.
— Но вас, сахиб, они точно убьют, — сказал он. — Уходите, пока можно, и да поможет вам Бог.
— И да не оставит он тебя и твоих людей, — ответил Бернс, пожимая ему руку. — Шабаш и салам, хавилдар. Готов, Флэш? Вперед, Чарли.
Имея Бернса впереди и меня замыкающим, мы спустились по лестнице, пересекли холл и попали через коридор на кухню. Из-за задней двери, справа от нас, слышался треск ломаемого дерева. Я на мгновение прильнул к замочной скважине и увидел, что сад буквально кишит гази.
— Как раз вовремя, — заявил Бернс, когда мы подошли в двери кухни. Я знал, что она ведет в маленький неогороженный дворик, где хранились помойные ведра. Если нам повезет туда попасть и никто не увидит, как мы выходим из дома, у нас появится хороший шанс ускользнуть.
Бернс неторопливо отодвинул засов, и дверь со скрипом отворилась.
— Ни пуха нам, — сказал он. — Вперед, йюлди!
Мы скользнули за ним следом, дворик был пуст. Его образовывали две стены по обе стороны от двери, в открытом пространстве с третьей стороны никого не наблюдалось, а дым теперь валил густыми клубами, опускаясь вниз. Справа и слева от нас слышался грозный рев толпы.
— Прикрой-ка ее, Флэши! — бросил Бернс, и я закрыл за нами дверь. — А теперь молотите по этой чертовой деревяшке что есть силы! — И сам прыгнул вперед, колотя по двери кулаками. — Открывайте, неверные свиньи! — заорал он. — Ваш час пробил, собаки-феринджи! Сюда, братья! Смерть ублюдку-Секундару!
Поняв его замысел, мы присоединились к нему, и тут же на конце дворика появилась кучка гази, решивших посмотреть, что происходит. Разумеется, все, что они увидели — это троих правоверных, ломящихся в дверь, и присоединились к ним. Через минуту мы отошли в сторону, Бернс, смачно ругаясь, направился к выходу из дворика, как бы желая поискать другой вход.
В саду и рядом с горящей конюшней было полным-полно афганцев. Большинство из них, как мне показалось, находились в состоянии исступления, бегая и крича без всякого повода, размахивали ножами и копьями. Тут с ужасающим грохотом рухнула задняя дверь, и все устремились к ней. Мы трое направились к воротам конюшни, расположенным позади горящего здания. Это было нелегкое дело: пробираться через толпу врагов, и я боялся, что малыш Чарли, непривычный к местной одежде и далекой не такой загорелый как я и Бернс, сделает что-то не так. Но он поглубже надвинул капюшон на лицо, и мы безопасно достигли ворот, перед которыми собралась кучка висельников, с криками и смехом наблюдающих за Резиденцией. Они, видимо, ждали, когда же тела ненавистных феринджи полетят из верхних окон.
