Наездник Ветра - Григорий Александрович Шепелев
– Я думаю, она там. Ну а если её там нет – я тогда не знаю, где ты сумеешь её найти!
Иоанн дал ей две золотые монеты и осторожно поцеловал её в щёчку. Она сказала ему, что её зовут Ангелина. Они расстались друзьями.
Мари, действительно, оказалась там. Свернувшись калачиком, она очень крепко спала на охапке клевера, между стойлами. Кони и даже ослы разглядывали её с большим удивлением. Вероятно, их так не били. Следы кнута на её худосочном теле нетрудно было заметить, так как рубашка на ней сильно задралась, а кроме рубашки не было ничего. Но странное дело – вином от неё тянуло очень приличным, точно не из кабацкого погреба. Иоанн её разбудил. Взглянув на него мутными глазами, она зевнула и начала тереть их, будто решив затолкать поглубже.
– Кто тебя бил кнутом? – спросил херсонит. Кое-как одёрнув свою рубашку, знатная дама приподнялась и села на пятки.
– Это не твоё дело. Пошёл отсюда!
Голос её был неузнаваемым.
– Это дело как раз моё, – заявил патрикий, – кто тебя бил? Они?
– Нет! Оставь меня, ради бога!
– Об этом ты даже и не мечтай.
Он взял её на руки и пошёл с ней искать другой постоялый двор. Она не сопротивлялась. Идти пришлось через улицу – к счастью, не слишком людную, а потом ещё и обогнуть рынок. Второй постоялый двор был куда приличнее, и купцы с погонщиками затихли при виде странного юноши и его ещё более странной ноши.
– Комнату, – сказал Калокир хозяину, – золотую монету получишь сразу.
Медлить с исполнением такой просьбы никто не стал. Усадив Мари на кровать, Иоанн спросил:
– Где твоя одежда?
– Не помню я! Ничего не помню.
Он со всех ног побежал на рынок. Купив там женские башмаки, рубашку, юбку и чёрный плащ с капюшоном, так же быстро вернулся. Мари спала.
– Ты не голодна? – спросил Иоанн, опять растолкав её.
– Я не смогу есть.
Иоанн сел в кресло. Француженка лежала к нему спиной, на боку, прижав к животу голые коленки.
– Тебя избили за то, что ты подошла ко мне без их ведома?
– Ничего не помню. Правильно сделали, что избили! Я была пьяная.
Он вздохнул. Помолчав немного, сказал:
– Мари, я завтра уеду.
– Куда?
– На Русь.
Она слабо шевельнулась. Точнее, по её телу прополз озноб.
– Это далеко! За морем, за степью. Долго придётся мне тебя ждать.
– Всё будет в порядке. Я попрошу Рагнара заботиться о тебе.
– А! Рагнар хороший.
Иоанн встал, подошёл к Мари и перевернул её на спину. Это оказалось нетрудно. Она была словно кукла. Она моргала.
– Ты и вина не хочешь?
– Я хочу яда.
– А как же дочка? Ведь она крошечная!
– Они отдадут её Ангелине. Иного Бог не допустит. Он очень добр.
В глаза Иоанну опять вонзился стальным клинком взгляд Христа со свода святой Софии. Юноша содрогнулся.
– Мари! Пожалуйста, помоги мне, – глухо произнёс он.
– А чем я могу помочь тебе, Иоанн? – не сразу прошелестел её голосок, – я – тряпка. Об меня все вытирают ноги. Спасибо, что ты этого не делаешь. Ты – святой.
Он выпрямился. Провёл ладонью по лбу.
– Мари, я схожу с ума. Я должен, я хочу знать, зачем я живу. Всё кончится. Рухнет в пустоту, в бездну. Я так хочу, чтоб осталось хоть что-нибудь! Хоть полоска света, который вечен. Хотя бы воспоминнание о едва заметной полоске света! Дай мне его.
– Откуда у проститутки свет, Иоанн? Это издевательство. Впрочем, я могу правдиво и твёрдо сказать тебе – ты мне нужен.
Патрикий стал быстро мерять шагами комнату. Кулаки его были сжаты.
– Чёрт бы тебя побрал! – проговорил он, – ведь нас здесь никто не слышит!
Она вздохнула.
– Там, в кабаке, нас тоже никто не слышал.
– Там была куча людей!
– А здесь – уйма крыс.
Иоанн уселся.
– Ты мне связала руки, – произнёс он, – понятно это тебе?
– Конечно. Убей меня. Тебе ведь это – раз плюнуть.
На его бледных губах возникла насмешка.
– Как ты права! Ты даже не представляешь, как ты права, моя дорогая. Кто-то дьявольски точно всё рассчитал, узнав меня лучше, чем я сам себя знаю! Кто ж эта тварь? Кому принадлежит этот адский замысел? Кто стоит за этими дураками? Хоть намекни! Я ведь должен знать!
– Но здесь полно крыс, – тихо повторила француженка.
– Где их нет?
– Ах, я уже не знаю! Я ничего не знаю.
– Так значит, ты оставляешь меня с пустыми руками перед опасным, как чёрт, врагом, который сидит верхом на коне, закованный в латы, с крепким щитом и острым мечом в руках?
– О боже, какая разница, если ты всё равно его победишь!
Он приподнял брови.
– Ты так уверена?
– Да, конечно. Может ли быть иначе? Ведь речь идёт о спасении моей дочки!
– Ну, хорошо. Я предположу. Его зовут Никифор Эротик?
Мари в ответ рассмеялась так, что у юноши не осталось сомнений в том, что он сказал глупость. Но, тем не менее, он прибавил:
– Я его видел на улице с Феофано.
– И что с того? Она каждый день болтает, гуляет и пьёт вино с десятками самых разных людей! Но только не думай, что я ответила. Я действительно ничего не знаю.
– А если я… – начал Калокир, но сразу осёкся.
– Что – если ты?
– Если я не отправлюсь в Киев, они, пожалуй, оставят тебя в покое.
Он не отрывал глаз от её лица.
– Им надо, чтоб ты плыл в Киев, – произнесла она, – а если не поплывёшь, они догадаются, что причина отказа – я. Тогда моя дочь умрёт.
«Это не Джафар», – решил Калокир, – «Джафар не колеблясь отдал бы руку свою за то, чтоб я не плыл в Киев! Кто ж тогда, кто? Как это узнать? Ровно через час состоится трапеза во дворце. Может быть, на ней я хоть что-то выясню? У меня остался последний вечер. Не может быть, ну просто не может быть такого, чтоб кто-то столь убедительно разгромил меня по всем пунктам!»
Вскочив, он молвил:
– Ну, всё! Мне пора бежать.
– Когда ты вернёшься? – спросила девушка, сквозь ресницы глядя ему в глаза.
– Я точно не знаю. Может быть, через год. Или через два. Но и без меня здесь всё будет так, как я захочу. Ты даже не сомневайся.
– А если мне будет нелегко?
– Проси тогда помощи у Рагнара. Он каждый день будет тебя спрашивать, не нуждаешься ли ты в ней. Ещё я оставлю тебе вот это.
Он вытащил из кармана кошелёк с золотом и вложил его
