Мистер Морг - Роберт Рик МакКаммон
— Нет. К сожалению, нет.
Джейкоб пожал плечами, как будто ничего другого и не ожидал, но в глазах его, кажется, мелькнула боль.
— Ничего страшного, — сказал он с кривой усмешкой. — У меня в голове музыка играет.
И он пошел дальше по дорожке ко второму зданию, достал из кармана жилета связку ключей, отпер массивную деревянную дверь и исчез за ней.
— Какая у вас тут вольница — ключи им доверяете, — заметил Грейтхаус, сходя с повозки. — Не удивлюсь, если в один прекрасный день все ваши психи окажутся в лесах — что тогда делать будете?
— Возвращать их обратно. — У Хальцена снова во рту была трубка, и он выпустил дым в сторону Грейтхауса — в прошлый раз они тоже пикировались. — Тех, что сбегут, но таких было бы немного. Вы, очевидно, не понимаете, что большинство наших пациентов — как дети.
Грейтхаус извлек из кармана своего сюртука песочного цвета запечатанный конверт и поднял его над головой:
— Судя вот по этому, как минимум один из них не очень похож на дитя. Мы привезли вам на подпись кое-какие бумаги.
— Тогда пойдемте в дом.
Мэтью привязал лошадей к коновязи, поставил повозку на тормоз и последовал за Хальценом и Грейтхаусом в первое здание, где находились кабинет врача и помещение для консультирования. Обстановку комнаты составляли два письменных стола, большой стол для совещаний, шесть стульев вокруг него, шкаф для бумаг и полки, заставленные книгами. На полу лежал темно-зеленый тканый ковер. Хальцен закрыл входную дверь и жестом пригласил их сесть за стол, на котором стояла чернильница с гусиным пером. За другой дверью, в конце помещения, как Мэтью заметил в первый приезд, была комната для осмотров со шкафчиком для хранения лекарств и медицинских инструментов.
— Бумаги, — сказал Хальцен, и Грейтхаус сломал печать лорда Корнбери.
В конверте оказался комплект из трех официальных документов на пергаменте — такие Мэтью видел каждый день, когда служил секретарем у мирового судьи Натаниела Пауэрса. Грейтхаус нашел документ и его копию, на которых нужно было поставить по четыре подписи, Хальцен бегло просмотрел их и расписался, потом к ним приложил руку Мэтью. Грейтхаус обмакнул перо и уже выводил свое имя на копии, как вдруг входная дверь распахнулась, рука Грейтхауса непроизвольно дернулась, и вместо подписи получилась какая-то загогулина.
В кабинет лениво вошел пациент, которому вскоре предстояло получить еще и звание арестанта, а за ним — доктор Дэвид Рамсенделл и, на некотором расстоянии, Джейкоб.
Мэтью показалось, что воздух в комнате резко остыл.
— Гм! — с холодным презрением произнес новоприбывший и уставился на документы о переводе. Особенно его привлекли три имени, указанные в них. — Что, отдаете меня как обычного преступника, да? Позорище!
Грейтхаус посмотрел ему в лицо с выражением твердым, как надгробный камень.
— Ты, Морг, и есть обычный преступник.
— А вот и нет, сэр, — ответил пациент, едва заметно улыбаясь и насмешливо отвешивая легкий поклон. Руки его были сцеплены впереди, на запястьях — кожаные наручники, застегнутые на замок. — Во мне нет ничего обычного, сэр. И я был бы признателен, если бы вы оказали мне должное уважение и с этого момента называли меня, как подобает воспитанному джентльмену: «мистер Морг».
Никто не засмеялся. Никто, кроме самого Морга, который, переведя взгляд бледно-голубых глаз с Грейтхауса на Мэтью, разразился медленным хохотом, вылетавшим из глубин его гортани, словно удары погребального колокола.
Глава 7
— Здорово, что ты такой весельчак, — сказал Грейтхаус, когда стих глухой смех Морга.
— Я успел в своей жизни вволю повеселиться, а у квакеров и в этом приюте добродетели у меня было много времени для веселых мыслей. Благодарю вас за внимание, мистер… — Морг сделал шаг к столу, явно намереваясь посмотреть, что там за подписи у Грейтхауса, но тот быстро схватил оба листа документов о переводе.
— «Сэр» вполне сойдет, — сказал Грейтхаус.
Морг улыбнулся и снова чуть поклонился.
Но потом, прежде чем высокий и худой бородатый доктор Рамсенделл успел подойти и взять протянутое Грейтхаусом перо, Морг развернулся к Мэтью и непринужденно и приветливо произнес:
— А вас я отчетливо помню. Мистер Рамсенделл назвал вас по имени у меня под окном. Это ведь было недавно, в июле? Вы… — Недолго подумав, он вспомнил. — Корбетт. Да?
Мэтью против своей воли кивнул: голос Морга как будто подчинял себе и требовал ответа.
— Помню, помню юного денди. А сейчас вы прямо совсем юный денди.
Это была правда. Следуя своему обыкновению всюду, даже отправляясь в поездку, выглядеть как положено нью-йоркскому джентльмену, Мэтью был в одном из своих новых сюртуков, пошитых Бенджамином Аулзом: темно-бордовом, как и жилет. Обшлага и лацканы были отделаны черным бархатом. Белая рубашка и галстух безупречно чисты и накрахмалены, на ногах — новые черные сапоги, на голове — черная треуголка.
— Денежками, смотрю, разжились, — сказал Морг, приблизившись лицом к лицу Мэтью. Он подмигнул и почти шепотом добавил: — Вот и молодец.
«Как описать неописуемое?» — подумал Мэтью. С физическим обликом дело обстояло довольно просто: в широком лице Морга смешались черты джентльмена и дикаря. Лоб слегка выдавался вперед над сросшимися бровями цвета соломы. Такого же цвета были его непокорные спутанные волосы — в них, может быть, было чуть больше рыжины и они начинали седеть на висках. Густые усы были скорее седыми, чем соломенными, и со времени их июльской встречи пациент отрастил бороду, которая была как будто на скорую руку сметана из кусочков бород нескольких людей: тут немного темно-коричневая, там рыжее пятно, вот вкрапление каштановой, серебристый клочок под мясистой нижней
