Александр Дюма - Три мушкетера. Часть 1
— Возможно, — сказал д'Артаньян. — Но человек, похитивший ее, вам известен?
— Я уже говорил вам: мне кажется, что я его знаю.
— Его имя?
— Имени я не знаю. Мне известно только, что это любимчик кардинала, преданный ему, как пес.
— Но вам когда-нибудь приходилось его видеть?
— Да, жена мне однажды показывала его.
— Нет ли у него каких-нибудь примет, по которым его можно было бы узнать?
— О, конечно! Это господин важного вида, черноволосый, смуглый, с пронзительным взглядом и белыми зубами. И на виске у него шрам.
— Шрам на виске! — воскликнул д'Артаньян. — И к тому еще белые зубы, пронзительный взгляд, сам смуглый, черноволосый, важного вида. Это он, незнакомец из Менга!
— Незнакомец из Менга, сказали вы?
— Да-да! Но это не имеет отношения к делу. То есть я ошибся: это очень его упрощает. Если ваш враг в то же время и мой, я отомщу за нас обоих, вот и все. Но где мне найти этого человека?
— Этого я не знаю.
— У вас нет никаких сведений, где он живет?
— Никаких. Однажды, когда я провожал жену обратно в Лувр, он вышел оттуда в ту самую минуту, когда она входила, и она мне указала на него.
— Дьявол! Дьявол! — пробормотал д'Артаньян. — Все это очень неопределенно. Кто дал вам знать о похищении вашей жены?
— Господин де Ла Порт.
— Сообщил он вам какие-нибудь подробности?
— Они ему не были известны.
— И вы ничего не узнали из других источников?
— Кое-что узнал. Я получил…
— Что получили?
— Не знаю… Может быть, это будет очень неосторожно с моей стороны…
— Вы снова возвращаетесь к тому же самому. Но теперь, должен вам заметить, поздновато отступать.
— Да я и не отступаю, тысяча чертей! — воскликнул гость, пытаясь с помощью проклятий вернуть себе мужество. — Клянусь вам честью Бонасье…
— Ваше имя Бонасье?
— Да, это моя фамилия.
— Итак, вы сказали: «Клянусь честью Бонасье»… Простите, что я перебил вас. Но мне показалось, что я уже где-то слыхал ваше имя.
— Возможно, сударь. Я хозяин этого дома.
— Ах, вот как! — проговорил д'Артаньян, слегка приподнявшись и кланяясь. — Вы хозяин этого дома?
— Да, сударь, да. И так как вы проживаете в моем доме уже три месяца и, должно быть, за множеством важных дел забывали уплачивать за квартиру, я же ни разу не побеспокоил вас, то мне и показалось, что вы примете во внимание мою учтивость…
— Ну как же, как же, господин Бонасье! — сказал д'Артаньян. — Поверьте, что я преисполнен благодарности за такое обхождение и сочту своим долгом, если я хоть чем-нибудь могу быть вам полезен…
— Я верю вам, верю вам, сударь! Я так и собирался сказать вам. Клянусь честью Бонасье, я вполне доверяю вам!
— В таком случае продолжайте и доскажите все до конца.
Посетитель вынул из кармана листок бумаги и протянул его д'Артаньяну.
— Письмо! — воскликнул молодой человек.
— Полученное сегодня утром.
Д'Артаньян раскрыл его и, так как начинало смеркаться, подошел к окну. Гость последовал за ним.
— «Не ищите вашу жену, — прочел д'Артаньян. — Вам вернут ее, когда минет в ней надобность. Если вы предпримете какие-либо поиски — вы погибли».
— Вот это, по крайней мере, ясно, — сказал д'Артаньян. — Но в конце концов это всего лишь угроза.
— Да, но эта угроза приводит меня в ужас. Я ведь, сударь, человек не военный и боюсь Бастилии.
— Гм… Да и я люблю Бастилию не более вашего. Если б речь шла о том, чтобы пустить в ход шпагу, — дело другое.
— А я-то, сударь, так рассчитывал на вас в этом деле!
— Неужели?
— Видя вас всегда в кругу таких великолепных мушкетеров и зная, что это мушкетеры господина де Тревиля — следовательно, враги господина кардинала, я подумал, что вы и ваши друзья, становясь на защиту нашей бедной королевы, будете в то же время рады сыграть злую шутку с его преосвященством.
— Разумеется.
— И затем я подумал, что раз вы должны мне за три месяца за квартиру и я никогда не напоминал вам об этом…
— Да-да, вы уже приводили этот довод, и я нахожу его убедительным.
— Рассчитывая не напоминать вам о плате за квартиру и впредь, сколько бы времени вы ни оказали мне чести прожить в моем доме…
— Прекрасно!
— …я намерен, кроме того, предложить вам пистолей пятьдесят, если, вопреки вероятности, вы сейчас сколько-нибудь стеснены в деньгах…
— Чудесно! Но, значит, вы богаты, господин Бонасье?
— Я человек обеспеченный, правильнее сказать. Торгуя галантереей, я скопил капиталец, приносящий в год тысячи две-три экю. Кроме того, я вложил некую сумму в последнюю поездку знаменитого мореплавателя Жана Моке. Так что, вы сами понимаете, сударь… Но что это? — неожиданно вскрикнул г-н Бонасье.
— Что? — спросил д'Артаньян.
— Там, там…
— Где?
— На улице, против ваших окон, в подъезде! Человек, закутанный в плащ!
— Это он! — в одно и то же время вскрикнули д'Артаньян и Бонасье, узнав каждый своего врага.
— А, на этот раз… — воскликнул д'Артаньян, — на этот раз он от меня не уйдет!
И, выхватив шпагу, он выбежал из комнаты.
На лестнице он столкнулся с Атосом и Портосом, которые шли к нему.
Они расступились, и д'Артаньян пролетел между ними как стрела.
— Куда ты бежишь? — крикнули ему вслед оба мушкетера.
— Незнакомец из Менга! — крикнул в ответ д'Артаньян и скрылся.
Д'Артаньян неоднократно рассказывал друзьям о своей встрече с незнакомцем, а также о появлении прекрасной путешественницы, которой этот человек решился доверить какое-то важное послание.
Атос считал, что д'Артаньян отцовское письмо потерял в суматохе. Дворянин, по его мнению, — а по описанию д'Артаньяна, он пришел к выводу, что неизвестный, без сомнения, был дворянином, — дворянин не мог быть способен на такую низость, как похищение письма.
Портос склонен был видеть во всей истории просто любовное свидание, назначенное дамой кавалеру или кавалером даме, свидание, которому помешали своим присутствием д'Артаньян и его желтая лошадь.
Арамис же сказал, что история эта окутана какой-то тайной и лучше не пытаться разгадывать такие вещи.
Поэтому из слов, вырвавшихся у д'Артаньяна, они сразу же поняли, о ком идет речь. Считая, что д'Артаньян, догнав незнакомца или потеряв его из виду, в конце концов вернется домой, они продолжали подниматься по лестнице.
Комната д'Артаньяна, когда они вошли в нее, была пуста: домовладелец, опасаясь последствий столкновения, которое должно было произойти между его жильцом и незнакомцем, и основываясь на тех чертах характера д'Артаньяна, о которых сам он упоминал, решил, что благоразумнее будет удрать.
