Сергей Бортников - Восточная миссия (сборник)
Именно по совету хитрого Бронштейна, Колон решил «срубить» деньги с военного ведомства России, выставив ему счет за утомительное путешествие из Бреста в Архангельск, задержки с питанием в Царском Селе и прочие неудобства военного времени. Ставка направила протест бельгийскому правительству, и Колону потихоньку начали искать замену.
А вот испытать бронедивизион в бою российское командование не торопилось и этим невольно способствовало моральному разложению союзников. Те все чаще стали прикладываться к бутылке…
Кто не пил, все свободное время гонял в футбол.
Русские солдаты с интересом наблюдали за диковинной игрой и восхищенно аплодировали, когда двухметровый Ле Маре получал мяч в центре поля и, расталкивая соперников локтями, мчал к чужим воротам. А когда он коронным ударом метров с двадцати вгонял мяч под перекладину – восторгу болельщиков вообще не было предела…
Но большая часть зрительских симпатий обычно доставалась не ему, а сутулому и кривоногому отцу Бону, бегавшему по полю со свистком во рту. Стоило священнику один раз дунуть в свое орудие, как игра сразу останавливалась, независимо от того, кто владел мячом: рядовой или майор.
Иногда среди русских набиралось 11 смельчаков, согласных играть с бельгийцами, однако у них мало что получалось. Счет почти всегда был двухзначным – 10:0, 12:1, 14:3…
Впрочем, славяне всегда быстро перенимали чужестранные забавы…
74В Збараже были отмечены первые случаи открытия беспричинной стрельбы по дружественным бельгийцам. Все дело оказалось в фуражках, слишком похожих на австрийские. Позже, чтобы избежать подобных недоразумений, союзникам стали выдавать каски. Но и это нервировало русских, напоминая им о немцах.
Пилотки цвета хаки, которые бельгийцы носили в теплое время года, были точь-в-точь как у турецких солдат, расположившихся под Бережанами. Поэтому вместо хаки им выдали голубые пилотки артиллеристов с красной полосой.
Конфликтов стало меньше, однако совсем они не прекратились.
Пришлось обращаться в Ставку за разъяснениями.
Вскоре командиру Бельгийского броневого автомобильного дивизиона пришел ответ, подписанный генерал-майором Каменским и подполковником Окуневым:
«В виду возбужденного Вами вопроса о форме одежды всем чинам вверенного Вам дивизиона, находящегося в настоящее время на службе в рядах Российской армии, Главное Управление Генерального штаба сообщает, что главнейшим воинским отличительным признаком принадлежности военной службы к составу Русской армии, являются «погоны» с условным обозначением на них звания (для нижних чинов) и чинов (для офицеров и военных чиновников).
Поэтому необходимо, чтобы в течение времени пребывания дивизиона в составе наших войск, чины дивизиона имели этот отличительный признак принадлежности к нашей армии, чем будет достигнута возможность легкого опознания их и избежания недоразумения, в связи с некоторым сходством бельгийской формы с австрийской.
Обращаясь же к вопросу о том, какие именно отличительные признаки должны быть у нижних чинов Бельгийского броневого автомобильного дивизиона, Главное Управление Генерального штаба уведомляет, что нижним чинам дивизиона присваиваются соответствующие внешние отличия, согласно их званиям и занимаемым должностям, указанным в штате Бельгийского броневого автомобильного дивизиона, высочайше утвержденного 30 ноября 1915 года.
Господа офицеры должны носить погоны Русского образца по чинам, имея в виду, что в отношении погон чину майора Бельгийской службы соответствует российский чин подполковника, Capitaine Commendant – капитан, Capitaine – штабс-капитан, Lietenant – поручик и Sous Lietenant – подпоручик»[61].
75В марте 1916-го в российской армии произошли серьезные изменения. Командующим Юго-Западным фронтом стал генерал Алексей Брусилов. 8-ю армию вместо него возглавил генерал Алексей Максимович Каледин. 9-ю в связи с болезнью Лечицкого временно принял генерал Александр Михайлович Крымов.
В Бельгийском броневом автомобильном дивизионе, присоединенном к 6-му корпусу, вошедшему сначала в состав 11-й, а затем 7-й армии, тоже сменили руководство: вместо Колона назначили майора Семета.
По одной из первых директив нового главкома всем армиям фронта предписывалось до 28 апреля перейти к активным атакующим действиям. При этом командующий каждой из них сам мог выбрать участок, на котором нанесет сокрушительное поражение противнику.
Главное наступление намечалось на Западном фронте. Юго-Западное направление изначально определялось как вспомогательное.
Вышло же, как всегда, наоборот.
76Наступательная кампания Юго-Западного фронта в мае – ноябре 1916 года, получившая сначала название Луцкий, а чуть позже – Брусиловский прорыв, красной нитью вошла во все учебники военной истории.
Красной не только как яркое, уникальное, выдающееся, но и особо кровавое событие – совокупные потери воюющих сторон убитыми, ранеными и взятыми в плен составили около 4 миллионов человек…
Всего к началу наступательной операции в 7, 8, 9-й и 11-й армиях насчитывалось 603 184 штыка, 62 836 сабель, 223 000 воинов обученного запаса и 115 000 невооруженных бойцов (истинно русская беда – всем винтовок не хватало!). На их вооружении находилось 2480 пулеметов, 221 бомбомет, 2017 пушек полевой и тяжелой артиллерии, 2 бронепоезда, 1 дивизион и 13 взводов бронеавтомобилей, 20 авиационных отрядов и 2 бомбардировщика «Илья Муромец».
На конец апреля 7-я армия занимала фронт в 120 километров и насчитывала в своем составе 112 батальонов, 92 эскадрона и сотен, 375 пушек (из которых 23 шестидюймовых и 36 – 48-линейных). Для предстоящей операции были созданы все условия. Взорванные мосты быстро отремонтировали. Железную дорогу от Ярмолинцев продлили до Гусятина[62], чтобы восстановить общий поток грузов в направлениях до Черткова и Джурина, а также через Трембовлю[63] до Тарнополя.
Обеспечение армии провиантом происходило вовремя и согласно нормам. Даже погода, казалось, способствует наступлению: после мартовской распутицы почва хорошо подсыхала, и дороги быстро приходили в порядок.
В 4 часа 22 мая русская артиллерия начала пристрелку: легкая била по проволочному заграждению, а тяжелая и мортирная обрабатывали окопы. Наблюдатели тщательно отслеживали последствия каждого залпа.
Австрийцы сначала отвечали огнем на огонь, но вскоре прекратили стрельбу. По свидетельствам пленных, у них была полностью нарушена телефонная связь.
Обстрел продолжался несколько дней; ночью артиллеристы тоже не дремали – били по «колючке», чтобы не дать саперам противника возможности восстановить ее.
