Бен Кейн - Серебряный орел
Оптат ухмыльнулся.
Ромул почувствовал, что ему вот-вот станет дурно. Уроженцем той части Галлии был Бренн, сам же Ромул являлся чистокровным римлянином. Лгать понадобилось только для того, чтобы попасть в армию. И Бассий, их первый центурион, просто обрадовался, что к нему попала пара людей, которые прекрасно умели сражаться. И не стал задавать лишних вопросов. Для Бассия имели значение лишь доблесть и умение воинов. К тому же наемники в армии Красса начали общаться с римскими легионерами только в плену. Да и во время продолжительного похода на восток пленные почти не задавали вопросов друг другу. Куда важнее было уцелеть. Вплоть до сегодняшнего дня.
— Там побывала половина армии, — грубо бросил Ромул. — Коросту свою ты тоже там заработал?
Это было оскорблением, однако Новий будто не услышал его.
— Так где же ты жил?
Внимание остальной четверки было приковано к злобному недомерку, словно он сам намеревался ответить на свой вопрос.
— В деревне, высоко в горах, — уклончиво ответил Ромул. — Далеко.
Но его слова не удовлетворили доморощенных следователей. Новий и Оптат вслед за Каем вошли внутрь, а оставшиеся двое загородили дверь. Ромулу было некуда податься, кроме как в казарму, где было еще меньше места. Молодой солдат сглотнул слюну, борясь с настойчивым желанием вынуть кинжал. Если он в такой тесноте вступит в бой с тремя противниками, вооруженными мечами, у него не будет почти никаких шансов. Единственная защита состояла в том, чтобы дерзко отрицать все, в чем его обвиняли.
— Какой там был ближайший город?
Как Ромул ни ломал голову, ему никак не удавалось припомнить, упоминал ли вообще Бренн название своей родины. Не помогла даже молитва Митре, а за ним Юпитеру. Он открыл было рот, потом закрыл, не проронив ни слова.
Новий шагнул вперед, на ходу вынимая меч из ножен.
— Ты что, и этого не можешь вспомнить? — приторным голосом осведомился он.
— Мы жили неподалеку от Лугдунума, — громыхнул из-за двери голос Бренна.
Никогда еще Ромул не испытывал столь сильного чувства облегчения.
— Это территория аллоброгов, что ли? — глумливо спросил Новий.
— Да. — Бренн вошел в комнату, заставив Кая попятиться. — Была.
Оптат ухмыльнулся.
— Ту кампанию я отлично помню. Ваши деревни пылали, как хворост.
— И среди бабья, которое мы оттрахали, попадались очень смазливые девки, — добавил Новий и несколько раз вставил два пальца левой руки в кольцо, образованное указательным и большим пальцами правой.
Остальные вызывающе расхохотались, и Ромул почувствовал, что его распирает гнев за то, что Бренна подвергают такому унижению.
Галл и сам побагровел от ярости, но сдержался.
А Новий все не желал утихомириться.
— Тогда почему у вас с ним акценты разные? — Он ткнул пальцем в сторону Бренна.
Тот не давал Ромулу возможности что-либо сказать.
— Потому что его отец был таким же римским солдатом, как и вы, поганцы, — рявкнул он. — Потому у него и имя такое. Довольны?
Аммий, Примитив и Оптат злобно взглянули на него, но промолчали. Они были простыми громилами, а не заводилами.
— Так что же насчет отметины? — вновь пошел в наступление Новий.
— Это от гладиуса, — с деланой неохотой ответил галл. — Парень еще не мог толком поднять меч, но, когда ваши напали, тоже попытался сопротивляться. Неудивительно, что ему не хотелось говорить вам об этом.
В конце концов Новий все же растерялся и принялся прикидывать в уме, каким должен был быть Ромул во время восстания аллоброгов, случившегося девять лет назад.
Все сходилось.
— Мы бежали на юг. Работали где придется, — продолжал Бренн. — И прибились к армии Красса. Все наше племя погибло, так что нам было все равно, куда идти, хоть в Гадес.
В римском войске служило много воинов из побежденных племен. Это было обычным делом. В бесчисленных армиях Республики можно было встретить иберийцев, галлов, греков, ливийцев. В последние годы там попадались даже карфагеняне.
Коротышка легионер выглядел разочарованным.
Ромул воспользовался моментом и подвинулся поближе к Бренну. Вместе они производили внушительное впечатление — огромный галл с могучими рельефными мышцами и его молодой друг, пусть не такой громадный, но тоже отлично сложенный. И пусть у Ромула не было ничего, кроме кинжала, они вполне могли постоять за себя, если бы началась схватка. Некоторое время эта пара и пятеро ветеранов пожирали друг друга взглядами.
Новий опустил меч.
— В легионах могут служить только граждане, — презрительно сказал он, — а не всякий сброд из варварских племен вроде вас.
— Точно! — поддержал его Кай.
Они якобы забыли, что в войске Красса была когорта наемников. И о том, что Ромул был наполовину италийцем. И даже о том, что Забытый легион входил в состав не римской, а парфянской армии.
— Так то в Риме, — примирительно ответил Бренн. — А здесь мы получаемся собратьями по оружию. С одной стороны мы, а с другой — парфянская сволочь.
Его слова вроде бы подействовали на ветеранов именно так, как он рассчитывал: те повернулись, чтобы уйти. Новий шел последним.
Ромул улыбнулся галлу и расслабился было. Как оказалось, рано.
Малорослый легионер вдруг остановился в дверях и повернулся. Бренн смерил его злым взглядом, но Новий застыл на месте.
— Странно… — задумчиво сказал он. — Очень странно.
Ромул с ужасом увидел, что Новий уставился на левую ногу Бренна, туда, где на икре отчетливо виднелся лиловый овальный след от ожога.
— Что еще? — крикнул снаружи Кай.
— На той войне проконсул Помптин велел нам ставить пленникам клеймо не на плече, как обычно, а на голени.
— Помню, — донесся ответ. — Ну и что?
Ромул не раз задумывался о том, почему клеймо Бренна стояло совсем не там, где у остальных рабов, но никогда об этом не спрашивал.
— Чтобы было видно, что это именно его рабы, а не чьи-то там еще, — крикнул Новий.
— Лучше расскажи мне что-нибудь новенькое, чего я не знаю, — недовольным голосом откликнулся Кай.
— У этого скота шрам как раз на том месте, где должно было стоять клеймо! — радостно завопил Новий и опять поднял меч. — Он тоже поганый раб!
Прежде чем он успел сделать еще хоть какое-то движение, Бренн рванулся вперед и толкнул недомерка в грудь. Новий вылетел из двери и далеко проехал на спине. Его четыре спутника с испуганными лицами метнулись в стороны.
— Сгинь отсюда, сын грязной шлюхи, — процедил галл сквозь сжатые зубы, — пока я не убил тебя.
— Дрянь, — прохрипел с искаженным злобой лицом Новий. — Вы оба — беглые рабы.
