Александр Логачев - Разбуженные боги
– Ныряешь под эту волну и плывешь под водой как можно дальше, – говорил Артем, стаскивая с себя кимоно. – Вот еще что важно. Когда вынырнешь и захочешь глотнуть воздуха, сразу рот не распахивай, перетерпи. Сперва погляди, не накрывает ли тебя волна в этот момент. А то хлебанешь, закашляешься, запаникуешь, тут же еще хлебнешь… в общем понятно, да? А потом все совсем просто. Вот две волны. Это как два горба. Между горбами ты плывешь, как уж умеешь. Когда к тебе подкатывает очередной горб, ты под него подныриваешь и пропускаешь его над собой. Потом поймаешь ритм волн. Ритм – это, понимаешь, как в барабаны бьют. Бум-бум, бум-бум – одинаковые промежутки между ударами. Вот поймаешь ты эти промежутки между волнами, приноровишься к ритму, так все пойдет совсем легко и не страшно. Да тут и плыть-то совсем недалеко. Будет здорово сносить, поэтому плыви не прямо на корабль, а чуть в сторону. Старайся как можно больше проплывать под водой. Не бойся, это с виду волны такие высокие и жуткие, на самом деле ничего страшного, главная трудность – войти в море. Все понял? Вопросы есть? Тогда пошли! Так, погоди-ка. Лук с плеча не сорвет. Стрелы из колчана, скорее всего, вымоет, но тут уж ничего не поделаешь. Если что-то будет мешать в воде, то все сбрасывай. Один нож возьми в зубы, тогда точно его сохранишь. Видишь, я пояс затягиваю? Свой тоже затяни, а то останешься без штанов. Готов? Ну все, пошли!
Айн крепко схватил Артема, уже шагнувшего было к воде, за плечо:
– Смотри, господин!
Артем обернулся. Вдали, где лес вместе с береговой кромкой выгибался, образуя мыс, показались фигуры, растянувшиеся цепочкой. В руках бегущих людей поблескивал металл.
– По наши души, – пробормотал Артем.
Нет ли там Такамори? Если он там, то видит их сейчас, должен видеть. А раз так, то старик немедленно свернет к морю и тоже бросится в волны. Поэтому нечего тянуть, нет никакого смысла дожидаться дополнительных приключений на свою голову.
Артем стянул с себя кимоно, обмотал им бамбуковый пенал, чтобы хоть как-то сохранить грамоты от морской воды, запихнул это дело за пояс и сделал несколько шагов вперед. Айн следовал за ним. Пенные валы набрасывались на берег, стремясь протянуться по песку как можно дальше, а потом с могучим недовольным шипением разъяренных хищных кошек откатывались назад, уступая дорогу новым волнам. Артем остановился там, куда они уже доставали, обволакивая ноги почти по колени. По колени-то по колени, а все равно его довольно чувствительно пошатывало, когда волна налетала и когда отползала назад.
– Готовься! – крикнул Артем, подняв руку. – Бежать придется очень быстро!
Причем по мокрому песку, по которому не слишком разбежишься. А посему важнее важного было очень точно поймать паузу между подходящими волнами. Тут уж никакие теоретические знания не помогут, полагаться можно только на опыт и интуицию. Артем пристально вглядывался в волны и даже не пытался взглянуть в ту сторону, откуда к ним бежали вооруженные люди. Сейчас самое важно на свете – волны. Вход в море. Войти в штормовое море так же трудно, как в Кремль, но зато прошел кордоны – и тебе сразу станет много легче.
Так, так… Длинная, длинная, короткая… Длинная… Еще немного, и он почувствует это море. Очень длинная, значит, следующая будет короче.
Артем рявкнул:
– Ходу! – и рванул со всей дури.
Айн несся рядом, кося взглядом на господина и явно полностью доверившись ему по части купаний в шторм, каковых у него при всем богатстве дикарского жизненного опыта, судя по всему, не имелось.
Опыт вновь должен был помочь Артему, чтобы не пропустить момент, когда надо бросаться в волну. Если его четко не поймаешь, то волна может приложить так, что мама не горюй. Не убьет, конечно, но завертит, как в барабане стиральной машины, а потом еще и вышвырнет назад, будто выплюнет.
Артем не стал орать «Прыжок!», он просто прыгнул. Вода плитой упала на него сверху, прибила к дну, тут же подбросила и поволокла к берегу, пытаясь перевернуть и закружить. Артем мощными резкими гребками толкал себя вперед, чтобы отплыть как можно дальше от берега. Он ушел вниз еще глубже и проплыл сколько смог в чуть зеленоватом мраке. Воздух стал заканчиваться, и ему пришлось вынырнуть. Даже не увидев, а почувствовав, что у него есть мгновение, он вдохнул как можно глубже и ушел вниз, может, даже на какие-то полсекунды раньше, чем следовало. Но первые мгновения всегда несколько нервозны даже для бывалого человека.
Вновь выскочив на воздух и оказавшись в той самой ложбине между водными горбами, о которой он давеча толковал айну, Артем успел не только вдохнуть, но и сориентироваться. Как это часто случается в штормовом море, его уже развернуло. В последнюю минуту он, оказывается, плыл вдоль берега, что никуда не годилось. Но главное, что он все-таки, по самым скромным подсчетам, отплыл метров на пятнадцать от полосы прибоя. Теперь уж его точно не потащит назад. Уйдя под воду, Артем пропустил над головой очередную волну, снова вынырнул в ложбине между горбами и понял – теперь все, порядок. Он поймал ритм, теперь надо было как следует работать руками, ногами и туловищем, при каждом выходе из воды смотреть, где находится джонка, и делать поправку на снос.
Артем даже не пытался увидеть айна. Во-первых, все равно ни черта не разглядишь в этом аду. Во-вторых, что с того, если и разглядишь? Ну, увидишь, что он, скажем, бултыхается в полосе прибоя, не в силах войти в море, и что? Тут уж ничем не поможешь, тут только сам…
Артем вдруг как бы увидел себя со стороны: сверху – маленькая головка, едва заметная точка, разглядеть которую можно только в том случае, если знаешь, что она там есть. Вокруг серо-стальное буйство, озаряемое всполохами небесной сварки. И эта точка среди волн выглядит совершенно беспомощной и обреченной.
Каждый раз, когда он глубоким глотком закачивал в легкие новую порцию воздуха, а затем из грохота и беснования вновь уходил в подводную тишину и мрак, чтобы затем снова выскочить на поверхность, его пронзало мистическое ощущение – а в том ли мире он сейчас всплывает? Не окажется ли он вдруг посреди совсем чужого океана, где впереди нет никакого корабля, а позади – никакого берега.
Впрочем, эти мысли, подернутые дымкой легкого безумия, не мешали акробату справляться с главной задачей. Неизвестно, каким там стилем плыл дикарь, если вообще плыл. Артем же использовал «дельфин», самый надежный вариант при такой ситуации. Понятно, что «дельфин» – самый энергозатратный стиль, ну так и плыть ему, слава богам, не через весь океан.
Как всегда бывает в подобных случаях, в один момент Артему вдруг стало казаться, что расстояние до джонки не сокращается. Ты вроде уже долго плывешь, а борт корабля все там же, где и прежде. И в голову начинают закрадываться вовсе уж нехорошие предположения – ты, мол, одолеваешь десять метров, а сносит тебя при этом на все двенадцать, значит, расстояние до корабля увеличивается. Силы, быстро уходящей из рук и ног, не хватит, чтобы подналечь и быть в выигрыше у моря, пускай и в небольшом. Если бы Артем не был готов к подобным подлым мыслишкам, то мог бы и запаниковать, а паника на водах – верный путь к погибели. Но он был готов. А тут еще ему удалось разглядеть над кормовым бортом лоб, бритый на самурайский манер, а под ним – круглую физиономию, украшенную обвислыми усами. Садато!
