Три побега из Коринфа (ЛП) - Маковецкий Витольд
Ему, Ксенону, незачем ждать Хореона, ведь его корабль отплывает через несколько дней. Ведь этот богатый купец, после возвращения все равно получит свои деньги, и не имеет права никого в этом винить. Тому нечего было ответить. Начальник тюрьмы и его наставник Терпнос, задумались, и, наконец, ушли совещаться. И они совещались, так долго, что Ксенон подумал уже, что они не вернутся. Но, примерно через час они вернулись и сказали, что не могут решить все вопросы сегодня, потому что им еще предстоит посоветоваться с управляющим дома Хореона, который представляет интересы богатого купца в его отсутствие.
После этих слов Ксенон ушел. Таким образом, он потерял полдня. Он всех проклинал и не скрывал своего беспокойства.
— Они нам там что-то готовят, Полиникос, и без этого не решаются что-либо сделать. Во что бы то ни стало им хочется дождаться Хореона. Хотя лучше было бы все дела сделать сейчас, потому что срок может истечь. Кроме того, через несколько дней наш корабль должен отправиться в обратный путь, и Лисипп не будет ждать. Я спросил одного писаря, который живет неподалеку, не опоздаем ли мы с покупкой завтра. Он сказал, что нет, но тебе лучше поторопиться.
Все это рассказал Ксенон. Он также напомнил, что Терпнос определенно хотел знать, кто отправил выкуп. Он ответил ему, о чем они уже заранее договорились с Полиникосом, что выкуп прислал Меликл Милетский.
Когда Полиникос услышал все это, он очень огорчился. После долгого совещания, в котором принимал участие и старец Лисипп, неарх корабля, Полиникос решил, что завтра обязательно сам пойдет с Ксеноном и сам обо всем позаботились. Отсутствие Хореона упростило бы присутствие Полиникоса в городе. Ведь он не собирался раскрывать свое настоящее имя и рассчитывал на то, что во время отсутствия Хореона никто в городе его не узнает.
Итак, на следующий день рано утром Полиникос вместе с Ксеноном снова отправились в тюрьму. Они пришли рано, даже слишком рано. Охранник не впустил их, и заявил, что начальник приедет через несколько часов и только тогда он поговорит с ними.
Прошли часы. Два друга кругами ходили возле тюрьмы. Полиникос становился все более злым и был в отчаянии. Он уже был почти уверен, что ничего не добьется. Он хотел снова вернуться к Лисиппу, посоветоваться с ним еще раз и попросить старого моряка взял дело в свои руки. Все моряки и купцы часто посещали различные города, и поэтому у них там всегда было много знакомых, среди наделенных властью местных граждан, которые были своеобразными защитниками иногородних гостей, и выступали от их имени в судах и местных органах власти. Иногородний грек, даже если он был истинным эллином, без посредничества местных граждан не мог ни о чем просить. У старого Лисиппа наверняка были такие знакомые в Коринфе, или даже какие-нибудь покровители, и Полиникос хотел попросить их подать в суд.
Ему казалось, что это был единственный возможный путь.
Между тем, вопреки всем ожиданиям, все дело внезапно легко решилось.
Начальник тюрьмы снова пришел вместе с Терпносм и на этот раз они обращались с ионийцами очень вежливо. Только Терпнос все время смотрел на Полиникоса и тщательно расспрашивал, кто он и откуда. Как они заранее договорились, Полиникос назвал себя Филием, сыном Филимона Милетского. На самом деле он назвал имя своего кузена, за исключением того, что тот жил в Египте с рождения.
После короткого разговора оба коринфянина сошлись во мнении о сумме выкупа за заключенных в тюрьме, после чего Полиникос с радостью обнаружил, что сумма даже несколько меньше, чем назвал Диосс.
— Вы должны заплатить сто восемьдесят пять драхм, не более того, — сказал Терпнос.
Похоже, он действовал от имени Хореона. Уже несколько недель он был одним из его многочисленных помощников и главным поставщиком продуктов питания для дома богатого купца.
Больше никаких сложностей не было. Начальник тюрьмы лишь попросил, чтобы все они как положено, составили договор на табличках и подписались. Эта просьба казалась совершенно нормальной. Поэтому послали за писарем, жившим неподалеку и имевшим опыт составления подобных договоров. Это был обычный договорный документ. Одна сторона давала деньги, другая отдавала живой товар, то есть людей. Такие дела в то время были вполне обычными и не вызывали сомнения. За полчаса все дела были улажены.
После обычных слов клятвы богине Гере, Гермесу и Афине следовал текст, продиктованный Терпносом. Что женщину карийку, жену Фемона, гражданку Коринфа, во второй раз замужем за Дромеоном, коринфянином, отданную за долги в качестве залога благородному Хореону, учитывая, что долг был заплачен, отпускают вместе с двумя детьми. Договор был выгравирован стилусом на глиняных табличках, все присутствующие внимательно его прочитали, потому что все они знали грамоту. Договор должен был быть написан в трех экземплярах и подписан трижды. Таков был обычай.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
В остальном все прошло очень быстро. Через полчаса после прочтения договора, деньги были пересчитаны и взвешены, после чего начальник тюрьмы дал знак охранникам вывести пленников.
Полиникос вздохнул с облегчением. До тех пор он не мог избавиться от беспокойства, что в последний момент коринфяне найдут способ обмануть их. Насмешливый взгляд Терпноса усиливал его предположение. Когда, Полиникос услышал приказ об освобождении пленников, он успокоился.
Они стояли в просторном зале. С одной стороны была большая дверь, которая вела на улицу, а с другой стороны такая же дверь, которая вела во двор. Через мгновение в эту дверь вошли трое стражников, которые привели Карию с восьмилетним сыном Фемона.
— Вот ваши заложники, — сказал Терпнос.
Полиникос кивнул головой, но продолжал смотреть на дверь, которая вела в темницу.
- А где Эвклея? - спросил он, наконец.
Начальник тюрьмы сделал удивленный вид.
— Эвклея, дочь Фемона?
— Да, его дочь. Почему ее здесь нет?
— Мы ничего не обговаривали, господин, об Эвклее.
Полиникос задрожал от гнева.
- Как? - прошептал он тихим голосом. — Мы же говорили о карийке с двумя детьми.
— Это верно.
— Поэтому я прошу освободить и второго ребенка. Это написано в договор.
— В договоре, сказано, что двое детей Фемона и эта женщина будут освобождены из разряда заложников и с этого момента смогут наслаждаться свободой.
— Поэтому я прошу освободить и второго ребенка.
— Другой ребенок сбежал и незаконно находится на свободе; и с этого момента, он имеет право на эту свободу, и перестает быть заложником.
— Кто это? — Полиникос едва пробормотал эти слова.
— Какой-то Диосс, ведь вы его хорошо знаете, господин, возможно, он на вашем корабле, — широко улыбнувшись, произнес Терпнос.
Начальник тюрьмы кивнул: — Да, Диосс. Отныне ему больше не придется прятаться. Вы выкупили его, господин.
