Олигарх 2 - Михаил Шерр
Тем не менее «охранительная» тройка проследовала за мной, когда я в казенной карете отправился на встречу с шефом жандармов.
Глава 12
Моё предположение оказалось верным. Карета заехала во внутренний двора особняка Бенкендорфа и в его полутьме я заметил еще один экипаж. Он стоял в самом дальнем и темном углу двора и его силуэты с трудом просматривались. Если бы не моя настороженность, то вполне можно было его и не увидеть.
Меня провели в рабочий кабинет генерала. Здесь я был первый раз. Чая в этот раз не предложили и Бенкендорф сразу же перешел к делу.
— С вами князь одни проблемы. Я получил подробное донесение о вашем прибывании в Варшаве и мне хотелось бы получить ответ на некоторые возникшие вопросы.
— Я постараюсь господин генерал ответить на все ваши вопросы, — за моей спиной, в затемненном углу кабинета находился еще кто-то. Я его не видел, но ощущал тяжелое дыхание этого человека. Так дышат больные или тучные люди. Наверняка всё, что я скажу предназначалось в первую очередь для этого незнакомца.
— Скажите, князь, вы просили полковника Антонова о выделении вам взвода кирасир для сопровождения до границ Царства Польского?
— Нет, — не совсем понимаю в чем дело, я решил пока говорить как можно меньше.
— А сопровождать вас до Пскова была ваша идея?
— Не моя.
— Вы слежку видели?
— Да.
— Вы или кто-нибудь из ваших людей рассмотрели этих господ?
— Они держались на приличном расстоянии и когда мы пытались к ним подъехать сразу же разворачивались.
Генерал поправил одну из свечей на своем столе и несколько мгновений задумчиво смотрел на неё.
— По возвращению в Варшаву на графа Ростова было совершено нападение. Вероятно его хотели похитить. Нападавшие попытались набросить на него мешок, но граф оказался проворнее. Одного из нападавших он застрелил, а двое скрылись. Я полагаю, что это связано с поездкой графа в вашей компании, — Бенкендорф вопросительно посмотрел на меня, ожидая моей реакции.
— А это не могло быть простое ограбление? — говорить, что я очень хорошо заплатил кирасирам было ни к чему. Но граф и так был человеком не бедным. Так что. Все возможно.
— Не думаю. Убитого опознали, — теперь я вопросительно посмотрел на генерала, но он эту «тайну» раскрывать не стал.
— Граф обещал написать мне по возвращению, но я пока от него ничего не получил.
— Его ранили. Я думаю через несколько дней он вам пришлет весточку. Полагаю. Что это будет что-то конфиденциальное. Но вы князь все равно известите меня о содержимом письма.
Таинственный незнакомец шумно выдохнул и быстро вышел из кабинета. Возможности разглядеть у меня не было, но надеялся, что мои люди смогут проследить за ним и выяснить, кто он такой. Я был уверен, что этот человек сразу же уедет.
Бенкендорф помолчал и совершенно другим тоном продолжил нашу беседу.
— Алексей Андреевич, не буду скрывать, я лично испытал чувство облегчения, когда вы сказали, что граф Белинский мертв. Он был слишком опасным человеком. Его мы начали искать по всей Европе на следующий день после Ватерлоо, но тщетно. Он как сквозь землю провалился. Единственное, что точно узнали, что он где-то в Европе. Похоже его ненависть к вашему отцу была превыше всего, если он для мщения вам покинул свое убежище. Будьте осторожны и займитесь, пожалуйста, каким-нибудь спокойным делом.
Генерал встал, показывая своим видом, что наш разговор окончен. Но неожиданно он ухмыльнулся и со смешком произнес.
— Да, забыл вам сказать, Государь проявил твердость и отказал брату в его просьбе. Польская армия будет участвовать в войне.
Я оказался прав и таинственный гость сразу же покинул особняк генерала. Архипу не составило труда проследить за ним и выяснить, что он такой.
Толстый господин, страдающий одышкой, оказался чиновником из ведомства генерала Бенкендорфа. Он утром приехал из Варшавы и уже вечером, почти сразу же после отъезда из особняка своего шефа отбыл обратно. Фамилию его Архип не узнал, но это было совершенно не принципиально.
Я и без совета Бенкендорфа решил вести спокойный размеренный образ жизни, пока естественно. Спешить было некуда. Еще раз все взвесив, я остался при своем прежнем решении. Спокойно живем и занимаемся подготовкой в предстоящим великим свершениям.
Главное российские и семейные дела, на втором месте ожидание и подготовка к европейскому времени «Ч» — летним потрясениям 1830-ого года, очередной революции во Франции и паровозом в Бельгии.
На следующий день состоялось великое переселение на Пулковскую мызу. Мои дамы быстро обустроились на новом месте и были а восторге от невиданных ранее бытовых удобств, один душ чего стоил.
Соня конечно хотела сразу же после возвращения в Россию поехать к бабушке, но Матвей категорически запретил это делать, срок беременности был уже приличный и он считал, что поездка чуть ли не на Урал явно перебор.
У Сониной семьи было два имения: одно в Новгородской губернии, а другое в Заволжье под Уфой. Там перед нашим приездом что-то случилось и Сонина бабушка срочно туда уехала. Она не внучке отписала о случившемся, а коротко и сухо написала о своем срочном отъезде.
Новгородское имение принадлежало моей жене и бабушке Наталье Петровне, а уфимское её брату и в их отсутствие они управлялись бабушкой.
Вечером дня великого переселения в Пулково из Питера примчался курьер и привез письмо Бенкендорфа с просьбой срочнейшим образом ехать в имение Николая Андреевича, там что-то случилось и погиб местный капитан-исправник и еще кто-то.
Русских литературных слов у меня несколько минут не было от слова совсем и было острейшее желание срочно увидеть жандармского босса и задать ему маленький вопросик: «Александр Христофорович, а как же просьба заняться чем-нибудь спокойным?». Можно подумать, что я специально ищу на свой хребет различные приключения и неприятности, типа дуэлей и бандитских нападений.
Но делать нечего, надо ехать, вот только требуется решить небольшую деликатнейшую проблему: подать эту свою поездку так, чтобы супруга не волновалась. Все таки она на шестом месяце и лишние волнения ей явно не к чему.
Но пока я придумывал, что мне наплести жене, Соня неведомым мне образом узнала о письме Бенкендорфа и проблема сама собой разрешилась, она к этому отнеслась на удивление спокойно, только попросила взять с собой побольше людей. Думаю, эта её реакция такой была благодаря сестрице Анне, они уже к моей радости успели подружиться.
Посовещавшись с Иваном Васильевичем, я решил с собой взять пятерых человек: его самого, месье Анри, Петра, Архипа и Герасима. Тимофей остался в Пулково, Соне очень нравилась его стряпня. Сергея Петровича я решил на этот раз не привлекать, ему все еще
