Хождение в Кадис - Яков Шехтер
В дом капитана Сидония Сантьяго сопровождала одна из служанок. Все трое были на одно лицо, и это лицо имело весьма неприглядный вид. В детстве Сантьяго думал, будто в служанки нанимают старух из одной деревни, и поэтому все служанки во всех домах Кадиса должны выглядеть одинаково. С годами он обнаружил, что его детское предположение было неверным и среди служанок встречаются молодые и даже весьма симпатичные особи.
Росенда, бедная служанка Росенда… Тем летом Сантьяго исполнилось десять лет, и случившееся стало одним из самых сильных переживаний его детства.
Август, наиболее жаркий месяц, семья гранда де Мена проводила в горах, переезжая из Кадиса в деревушку Алонга, расположенную неподалеку от Осуны. Отцу принадлежало поместье с удобным каменным домом, в широкие окна которого по ночам задувал такой холодный ветер, что приходилось укрываться толстыми одеялами. По сравнению с влажной жарой, царившей в Кадисе, от которой по телу непрерывно катился пот, Алонга, наполненная прозрачной свежестью горного воздуха, казалась земным раем.
Из прислуги с собой брали только кухарку, сеньор и сеньора даже в деревне не меняли своих столовых привычек, служанку – всегда одну и ту же – нанимали из местных, а три дюжих конюха управлялись с лошадьми. Прогулки верхом занимали большую часть свободного времени: будущим кабальеро надлежало сидеть в седле словно в домашнем кресле а такое требовало немалой практики.
Весь август мальчики, сопровождаемые одним из конюхов, разъезжали по горам на невысоких и смирных каталонских лошадках. Иногда отец составлял им компанию, а перед отъездом сама сеньора Тереза, сидя по-дамски на белой кобыле, совершала вместе с семьей прощальную прогулку.
Усадьба располагалась на окраине деревни, и поэтому в нее заходили молочница, зеленщик, бакалейщик, уборщицы – уйма народу по сравнению с теми, кто допускался в кадисский дом гранда де Мена. Некоторых слуг Сантьяго помнил с прошлых лет, а другие лица были для него новыми. Главного участника драмы, разыгравшейся через три дня после приезда, он видел во второй раз.
Сантьяго проснулся ночью от холода. Одеяло сползло, а ветер свободно гулял по спальне, беспрепятственно проникая в распахнутое окно. Пока он поднимал одеяло, пока снова укрывался, удобно приминая его коленями и ступнями, спать расхотелось. Непонятная дрожь проникла в его грудь и не давала сомкнуть веки.
«Уж не заболел ли я? – подумал Сантьяго. – Как же завтрашняя поездка к горному озеру?»
Ему захотелось выпить чего-нибудь теплого, он вылез из постели и отправился за помощью. В коридоре, куда выходили двери спален родителей и брата, стояла полная темнота, ни одного лучика не пробивалось между створками. Ощупывая руками перила, Сантьяго стал медленно, пробуя носком каждую ступеньку, спускаться на первый этаж к кухне и комнатам прислуги.
Из-за неплотно прикрытой двери в кухню брезжил свет. Сантьяго приблизился, заглянул в щель и замер, пораженный открывшимся зрелищем.
Возле большой плиты, занимавшей половину кухни, стояла деревянная кадушка. Видимо, ее заполняла горячая вода, потому что над ней колыхалось облачко пара. За облачком, скрытая кадушкой до пояса, виднелась обнаженная Росенда. До сих пор Сантьяго видел ее тщательно облаченную в наряд, напоминавший бесформенные монашеские одеяния. Голову Росенда покрывала чепцом, чтоб, не приведи Господь, ни один волосок не оказался в господской тарелке, руки до локтей скрывали просторные рукава, а воротник глухо застегивался под самым подбородком. Сантьяго первый раз в жизни смотрел на обнаженную женщину, и это зрелище произвело на него оглушающее впечатление.
Росенда вышла из-за кадушки и принялась снимать мочалкой перламутрово переливающуюся мыльную пену. Ее разогретое купанием тело светилось нежно-розовым светом, и Сантьяго с непонятным для себя волнением рассматривал блестящие крепкие бедра, полные груди с большими коричневыми кругами вокруг почти черных сосков, выпуклый мраморный живот с примыкающим к нему темным треугольником волос.
Бросив мочалку в кадушку, Росенда, покачивая бедрами, пошла к скамейке, взяла лежавшее на ней полотенце и принялась вытираться. Она слегка пританцовывала на холодном каменном полу кухни и, крутясь, подставляла взорам мальчика то крепкие ягодицы, то покрасневшие от полотенца бока. Капельки воды на ее груди переливались в мерцающем свете свечи, точно бриллианты.
Внезапно послышался шум открываемой двери, и в кухне оказался дрововоз, высокий, сутуловатый парень, с рябым лицом, плоским утиным носом и бегающими глазками. Рыжие редкие усики были ему внове, и он постоянно приглаживал их пальцем, словно пробуя, на месте ли.
– Росенда! – воскликнул он и, вытянув перед собой руки, устремился к служанке. Та испуганно прикрылась полотенцем. А дальше произошло непонятное для Сантьяго. Дрововоз и Росенда начали бороться, почти как он с Фердинандом: дрововоз пытался повалить служанку на пол, а та отбивалась, нанося противнику довольно ощутимые удары. Он морщился, но не переставал. Наконец Росенде удалось попасть кулаком прямо в утиный нос противника. Тот вскрикнул и отскочил, зажимая лицо ладонью. Через неплотно сведенные пальцы закапала кровь.
Дрововоз вытащил из кармана тряпку и прижал к носу, а Росенда схватила огромный разделочный нож, висевший на стенке перед кухонным столом, и предупреждающе выставила перед собой.
– Убирайся немедленно, – дрожащим от злости голосом тихо произнесла Росенда. – Иначе я подниму крик, проснется гранд, и тебе не поздоровится.
– А я тебе другое скажу, сука, – пробурчал сквозь тряпку дрововоз. – Или ты сейчас ложишься со мной, или я завтра же донесу, что ты ведьма и по ночам варишь колдовское зелье.
– Пошел вон, придурок, – отрезала Росенда. – Только открой рот, и я расскажу святым отцам, что ты вторую неделю мне проходу не даешь.
– Ну, – требовательно произнес дрововоз, приближаясь к служанке. – В последний раз предлагаю – давай похорошему. Или на костре слаще будет?
– Лучше на костер, чем под тебя, – ответила Росенда, плотнее запахивая полотенце. – Вон, вон, подонок.
– Ладно, тварь, – прошипел дрововоз. – Как сказала, так и будет.
Он резко повернулся и вышел из кухни. Росенда отбросила нож, подбежала к двери и, придерживая полотенце левой рукой, правой задвинула щеколду. Затем повернулась и уставилась на ту дверь, за которой скрывался Сантьяго. Мальчик инстинктивно отпрянул. Из-за двери послышались шлепки босых ступней по полу – Росенда двинулась по направлению к нему.
Сантьяго на цыпочках устремился к лестнице и забился под первый пролет. Если бы Росенда приоткрыла створку, то непременно бы его заметила: Сантьяго был крупным мальчиком, и под лестницу уместились только его голова, плечи и половина туловища, а ноги и оттопыренный зад остались снаружи. Но служанку
