Луи Буссенар - Кругосветное путешествие юного парижанина
Заструилась кровь. Бедняга жалобно завыл. А царек совершенно потерял голову, повалил сценического противника и вспорол живот.
С ужасным криком несчастный испустил дух. Все актеры, точно волки на охоте, бросились к нему и разорвали в клочья.
Повинуясь порыву благородных сердец, трое белых хотели броситься между несчастным чернокожим и зверем, вспоровшим ему живот. Бесполезное решение, грозившее фатальным исходом.
Ибрагим гортанным звуком остановил европейцев. Вдобавок было уже слишком поздно, ибо эта жуткая сцена заняла не более десяти секунд.
Таков оказался финал представления.
Фрике разозлился всерьез.
— Так, что, по-вашему, я буду есть с этими мерзавцами мозги фламинго и лапы горилл? Да ни в жизнь!
Драма приблизилась к концу. И тут объявили, что его величество приглашает всех к столу.
Волей-неволей пришлось занять место на этом псевдоканнибальском пиршестве: Ибрагим объяснил, что, если европейцы не примут приглашения, они окажутся в смертельной опасности.
Угощение вынули из ямы, где тушили в течение двух часов. Каждый из кусков, обернутых заизвестковавшимися листьями, напоминал огромного жареного ежа, но вряд ли можно судить о жарком по внешнему виду, к тому же окутывавший его ароматный дымок приятно щекотал ноздри окружающих.
Один лишь Фрике закрыл глаза, поскольку лапы обезьяны напоминали человеческие руки, хотя нос чуял все запахи.
— Однако, — произнес вслух гамен, чтобы себя подбодрить, — может, эта еда не такая уж скверная… Ладно. Так уж и быть, рискну. — И он осторожно поднес кусочек к губам. — О! Да, вкусно!.. Столь изысканно… Никогда не ел ничего подобного!.. Теперь понятно, почему всем это блюдо так нравится…
— Ого! — перебил гамена подскочивший доктор. — Кому нравится?
— Ну… тем, кто любит… любит… эти вкусные вещи!
И Фрике стал обгладывать лапу гориллы, точно обычнейшую свиную ножку.
Товарищи последовали его примеру просто из чувства вежливости и без особого энтузиазма, хотя доктор был привычен ко всему, а желудок Андре игнорировал всяческие предрассудки.
Все трое смотрелись весьма импозантно рядом с монархом-антропофагом.
— Поглядите-ка, — рассуждал парижанин, покидая пиршество, — горилл есть приятно, их много в здешних лесах, однако дикари предпочитают людей. Почему?.. Говорят, завтра будут есть пьяницу, которого прикончили во время представления…
— К счастью, завтра мы будем далеко отсюда! — пробурчал доктор.
ГЛАВА 7
Кем был месье Андре. — Мнение майора Камерона[153] о португальцах. — Богатство экваториальной флоры. — Встреча с желтой змеей. — Страшный укус. — Отчаяние. — Битва великодуший. — Бессилие науки. — Гамен в агонии. — Его отвага перед лицом смерти. — Мажесте взволнован. — Уж не роет ли он могилу? — Как закопали одну ногу Фрике. — Цветы-барометры. — Лес, где у деревьев нет стволов. — Загадочное нападение. — Исчезновение. — Признательность — добродетель чернокожих. — Доктор и Андре среди европейцев. — Бедный Фрике! — Я тебя никогда не забуду.
Сюжет нашего повествования, столь невероятного, сколь и правдивого, разворачивался до такой степени быстро, что до сих пор не выдалась возможность сказать хотя бы несколько слов о симпатичном Андре.
И поскольку его судьба неразрывно связана с парижским гаменом, поскольку он вовсе не является эпизодическим персонажем в драме, которую еще предстоит пережить нашим друзьям, воспользуемся случаем, пока караван покидает земли племени галамундо, чтобы рассказать о человеке по имени Андре.
Обладатель приличного состояния, Андре Бреванн, осиротев в семнадцать лет, перед окончанием коллежа, вместо того чтобы броситься в вихрь парижских развлечений, стал изучать право, намереваясь, по завершению образования, огласить громом своего голоса своды Дворца правосудия.
Адвокат в двадцать один год, серьезный, трудолюбивый, к тому же прекрасный товарищ, Андре воспринимал жизнь во всем ее многообразии и, наблюдая за современниками, совершавшими глупость за глупостью, решил объехать весь свет.
Это было пристойным способом тратить деньги. Путешествовать не столь экстравагантно, как англичане, одолеваемые сплином[154], но как разумный человек, готовый смотреть и извлекать пользу из увиденного.
Война, объявленная в 1870 году, застала Андре в Мексике. Первым же пакетботом[155] он прибыл во Францию. Высота духа естественно сочеталась у него с зовом сердца. Андре не просил у правительства ни места, ни назначения, ни синекуры[156].
Имея ружье модели 1869 года, этот здоровяк ростом в пять футов семь дюймов пошел в пехоту. Был ранен, вновь вернулся в строй. Долг исполнял просто, как истинный патриот, причем его даже ни разу не наградили. Ну и что! Он сохранил номер газеты «Офисьель», где упоминалось его имя, и это была для него самая лучшая награда.
По окончании войны Андре радостно возвратился к гражданской жизни, несмотря на то, что полученное им благодаря личной храбрости звание младшего лейтенанта вспомогательных войск подтвердила квалификационная комиссия по пересмотру званий военного времени.
Андре оказывал людям многочисленные услуги, за которые часто платили неблагодарностью, но это тоже шло на пользу.
Его одолела ностальгия по морю. Он вновь отправился в путешествие, побывал в Южной Америке и Австралии, посетил остров Суматру вместе с Бро-де-Сен-Поль-Лиа, после чего направился в Африку, в государство Сенегал, куда звали коммерческие интересы. Его дядя, судовладелец из Гавра, владел в Аданлинанланго крупной торговой факторией[157], которая вдруг стала приходить в упадок.
Благодаря энергичным усилиям Андре привел в порядок дела богатого дяди и уже собирался возвращаться во Францию, как вдруг в порт зашел шлюп, направлявшийся в Огове на поиск доктора Ламперьера.
Взяв чемодан с пятьюстами патронами и двумя фланелевыми рубашками, вооруженный карабином центрального боя, Андре добился разрешения отправиться вместе с поисковой экспедицией, благо комендант был его другом.
Молодой человек оказался достойным товарищем по экспедиции. Спокойный, но готовый поддаться благородному порыву, он, как никто другой, мог с изяществом нести тяготы жизни исследователя.
Привычка к трудностям путешествия, неизменное хладнокровие, железное здоровье, верный глаз выгодно отличали его от товарищей по приключениям.
Слово Андре становилось непререкаемой истиной. И больше всех его обожал Фрике: месье Андре сказал то, месье Андре сказал это. И когда гамен произносил «месье Андре», выражение его лица делалось таким умильным!..
