Александр Волков - Зорро
Они чокнулись и выпили как раз в тот момент, когда стоящий на столе стражник бешено замахал своим ножом, показывая слушателям, как человек в черной маске разрубал свечи. По-видимому, он был неплохим рассказчиком и потому не спешил переходить к самой эффектной части своего представления, а сам, вместе со своими слушателями, изумлялся изображаемой картине. Изумление это было настолько неподдельным и заразительным, что дон Росендо невольно отвлекся от своего нового друга и перенес все внимание на стражника, который сумел погрузить свою буйную аудиторию в полную тишину, нарушаемую лишь звоном мухи, кружащейся на липкой стойкой.
И тишина эта взорвалась криками восторга в тот миг, когда стражник шепотом произнес: «Даже пламя не дрогнуло», — а потом стал молниеносно пластать клинком табачный дым, показывая, как разваливались порубленные шпагой свечи.
— Как столбик шашек! — кричал он, перекрывая восторженный вой толпы. — Как стопка монет!
— Потрясающе! Невероятно! Каков удар! — воскликнул восхищенный дон Росендо, оборачиваясь к дону Диего. — Вы только представьте: жик! жик! жик! — а свеча стоит! Я бы дорого дал лишь за то, чтобы увидеть такое, не говоря уже о том, чтобы взять у этого Зорро несколько уроков!.. Почему вы смеетесь? Вы не согласны?! — И молодой человек вызывающе ударил об стойку донышком пустого стакана.
— Согласен!.. Согласен!.. — примирительно замахал руками дон Диего. — Более того, я считаю, что этот молодец мог бы недурно зарабатывать, если бы скинул свою дурацкую маску и начал разъезжать с этим номером по всему штату! Во всяком случае, наши местные зеваки были бы от него без ума!.. — И дон Диего широким жестом обвел возбужденно гудящий кабак.
— Надеюсь, меня вы не относите к их числу? — с холодным вызовом произнес дон Росендо.
— Нет-нет, клянусь вам! Напротив, я весьма рад нашему знакомству!
Дон Диего щелкнул пальцами, призывая мулатку из-за дальнего конца стойки, и вновь обернулся к дону Росендо с ослепительно сияющей улыбкой. Но молодой человек никак не отреагировал на этот примирительный жест; его взгляд был словно заворожен видом мухи, с отчаянным зудом выдирающей свое крыло из пальцев дона Диего.
«Откуда она там взялась?! Ведь она только что летала над стойкой!..» — тупо колотилось в голове дона Росендо. И вдруг его словно осенило: дон Диего двумя пальцами поймал муху на лету, причем сделал это так ловко, что не повредил ни единой лапки!
А тем временем за стенами таверны уже начиналось родео: слышался конский храп, стук копыт по утоптанной площади, а солнечные щели в деревянном щите, закрывающем вход в зал, мутнели от золотистой пыли. Порой среди всего этого шума раздавался глухой удар сброшенного на землю всадника, и тогда воздух над площадью взрывался свистом и разноголосым ревом.
Народу в таверне заметно поубавилось; публика, с восторгом выслушавшая рассказ стражника, побросала на столах пустые стаканы, изжеванные окурки сигар и, по одному просочившись в низкую и почти квадратную дверцу за стойкой бара, устремилась за новыми впечатлениями. Краем глаза дон Росендо заметил в толпе Остина, они перемигнулись, но стряпчий не подошел, по-видимому, не считая свое дело столь поспешным, чтобы ради него прерывать чужой разговор. Вскоре зал и вовсе опустел, но новый приятель дона Росендо продолжал сидеть за стойкой и неторопливо потягивать виски, не обращая внимания на гулкий грохот сапог и башмаков по крыше таверны. Дону Росендо давно не терпелось вскочить и подняться наверх, чтобы до начала корриды занять места для себя и Касильды, но долг вежливости не только удерживал его на высоком табурете, но и обязывал ответить дону Диего на его любезное угощение.
С исчезновением последнего посетителя мулатка, прислуживавшая за стойкой, в очередной раз наполнила их стаканы и, поняв кивок дона Диего как разрешение покинуть свой пост, обогнула стойку, подбежала к щиту и прильнула глазом к самой широкой щели. Это последнее обстоятельство более всего препятствовало осуществлению намерения дона Росендо наполнить стаканы уже за свой счет, а не за счет сеньора де ла Вега.
— Вы не любите оставаться в долгу? — вдруг спросил дон Диего, словно угадав его мысли.
— Вы ясновидящий, — улыбнулся дон Росендо. — Но я бы выразился несколько иначе: ответные дружеские чувства, новое приятное знакомство просто обязывают меня украсить стойку между нами вон той бутылочкой!
И дон Росендо указал на квадратный штоф с выпуклой серебристой подковой на плоском боку. Штоф стоял на полке почти под самым потолком, и для того, чтобы достать его, мулатке потребовалось бы не только оторваться от зрелища, но и подняться по приставленной к стенке стремянке.
— Браво! Наши вкусы совпадают! — воскликнул дон Диего. — Розина?..
Широкие складки на юбке мулатки вздрогнули, она с кряхтеньем разогнула спину и повернула к собеседникам потное черное лицо с блестящими маслинами глаз.
— Спешу, сеньор Диего, спешу! — заквохтала она, переваливаясь по скрипучим половицам.
— О, нет-нет! — протестующе замахал руками дон Диего. — Если тебе доставляет удовольствие наблюдать, как благородное животное сбрасывает себе под копыта мешок с костями, который при этом почему-то продолжает считать себя венцом творения, оставайся на своем месте! Если ты, разумеется, позволишь мне самому обслужить и себя, и моего друга дона Росендо Вудсворта!..
— Да я бы с радостью, дон Диего! — взволнованно зашептала мулатка, понизив и без того сиплый голос. — Но если дон Мигель увидит, как кто-то чужой входит за стойку и прикасается к его бутылкам, он сживет меня со свету!
— На этот счет ты можешь быть абсолютно спокойна!.. — со смехом воскликнул дон Диего. — Чтобы я, Диего де ла Вега, оказался за стойкой кабатчика! Да будь я трижды проклят!
При этих словах в его руке появился тонкий хлыстик на длинной упругой рукоятке, в воздухе раздался сухой щелчок, и штоф захлестнула вокруг горлышка кожаная петля, а еще через секунду он закачался перед глазами дона Росендо.
— Розина, лови! — в тот же миг крикнул дон Росендо.
В воздухе блеснула серебряная монета, мулатка мягким кошачьим движением темной ладони погасила ее блеск и, упрятав монету в широких складках изрядно затасканной юбки, вновь прильнула к золотистой от солнечной пыли щелке. Тем временем дон Диего осторожно опустил донышко бутылки на стойку, освободил ее горлышко от петли и, намотав свой хлыстик на рукоятку, заткнул его за голенище высокого, украшенного звездчатой шпорой сапога.
— Я вижу, вы не привыкли пользоваться чьими бы то ни было услугами, сеньор, — сказал дон Росендо, подвигая к себе бутылку, — но все же позвольте мне откупорить этот дружеский штоф и наполнить бокалы в честь нашего знакомства!
