Виктория Руссо - Сонька - Золотая Ручка. Тайна знаменитой воровки
— Швейцар сказал, ты показываешь квартиру покупателям, — произнесла Ольга, внимательно разглядывая лицо мужчины, словно желая прочитать его потаенные мысли. Он кивнул.
— Почему ты решил ее продать? — осторожно уточнила Ольга.
— Я хочу уехать заграницу. Куплю домик где-нибудь у моря и буду там жить.
— А как же я?
— Я хочу, чтобы ты поехала со мной.
— У меня свадьба через неделю, — тихо произнесла женщина.
— А у меня поезд!
Ольга направилась в спальню. Она чувствовала, что между ними возникла преграда. С того самого вечера — после свадьбы Акулины и Федора — он стал отдаляться от нее и даже в моменты, когда Шарль был рядом, женщина чувствовала холод и пустоту. Мужчина постоянно витал в своих мыслях и почти не разговаривал с ней. Ольга опасалась, что полуфранцуз затеял какую-то игру, понятную лишь ему самому и возможно в ближайшее время удивит ее необычным поступком: похитит ее и увезет с собой в огромном чемодане или отравит их обоих во время совместной трапезы.
Ольга наняла человека, организовывающего свадебные празднества. Это был мужчина средних лет, со смешным крючковатым носом, называл он себя распорядителем бала. Он говорил так, словно у него был жуткий насморк, но при этом был очень обаятельный и вежливый, и всегда осыпал комплиментами своих заказчиков. Он предусмотрел все нюансы и пообещал устроить такой праздник, что весь Петербург будет его обсуждать.
— Мне нужно посмотреть место, где мы устроим бал и первую часть суммы на расходы.
— Я заплачу вам завтра, — уверила его Ольга, написав на листке адрес барона. Они условились о времени встречи, и невеста простилась с распорядителем.
Глава 11. Беда не приходит одна
Ольга спешила в квартиру Шарля. Настроение ее было чудесным — все складывалось как нельзя лучше. Ее возлюбленного дома не оказалось. Как и ее денежных запасов, которые Ольга бережно складывала в специальный чемоданчик. Мужчина обокрал воровку и исчез, забрав все ее деньги.
— Наверняка, это шутка, Шарль! Ты просто хочешь проучить меня!
Ольга обошла комнаты, проверила его вещи — почти ничего не осталось. Что-то заскреблось внутри причиняя невероятную боль. Доверие к людям она утратила перед замужеством с Цабелем, когда родной отец отдал ее вместо долга старому профессору. В этот раз она была ослеплена чувством и поверила мошеннику, такому же себялюбивому, как и она сама.
В столовой она нашла письмо, написанное Шарлем. В нем он не извинялся за то, что исчез так внезапно и пожелал семейной идиллии баронессе фон Штейн.
«Наше с вами счастье, Ольга Григорьевна, было призрачным. Конечно, такая женщина как вы не возьмет в спутники жизни такого человека как я, — писал он. — Найдите в себе силы не ненавидеть меня. Я надеюсь, что со временем вы сможете понять, почему я поступил столь гнусным на первый взгляд образом. Квартира продана и уже утром туда прибудет новый владелец, поэтому рекомендую вам покинуть ее как можно быстрее. Вы можете жить на моей усадьбе — она остается за мной или выбрать гостиницу, занимаясь «хипесом» от которого вы получаете больше удовольствия, чем от моей компании. Вы как-то озвучили свои жизненные приоритеты: «Стараться извлечь максимальную пользу из нынешнего дня и придумать ряд преступных схем для дальнейшего безбедного существования». Я не заметил, что среди всего, что с вами происходило, есть место для моей любви. Желаю вам счастья с вашим старым мужем и новых побед! Ваш Шарль».
Она скомкала письмо и швырнула его в угол. На свадьбу с бароном денег не было. Ольга корила себя за то, что не воспользовалась услугами банка и не сохранила там свое богатство. Почему-то она опасалась подобных учреждений, ей казалось что там, работают одни мошенники. Снова откладывать торжество и снова копить солидную сумму — на это она не могла решиться, понимая, что барон немолод, и склонен к меланхолии, ведь однажды он уже планировал свести счеты с жизнью. Вдруг он устанет ждать и повторит «подвиг» Натальи Дмитриевны?
Горечь обиды на Шарля прожигала ее внутренности, Ольга решила внести свою маленькую лепту в жизнь старой квартиры Богословских и развела небольшой костер внутри оазиса. Устроив поджог, она почувствовала легкое облегчение и поспешила покинуть место преступления.
— Будь ты проклят, Шарль! — выдохнула и, подхватив тяжелые чемоданы с вещами, направилась к выходу.
Когда швейцар преградил ей путь, она замерла в испуге, но понимая, что ей ничего не угрожает, очень обрадовалась и не отказалась от предложенной помощи, с радостью вручив ему свою поклажу.
— Мне нужен извозчик, — произнесла она немного напряженно. От расторопности этого мужчины зависело ее дальнейшая безопасность. Ей хотелось исчезнуть до того, как начнется суета с криками «пожар!» и «помогите!».
— Вы не могли бы мне одолжить денег? Мой брат скоро вернется и заплатит вам! Мы договорились встретиться на вокзале. Маменька совсем плоха, — захныкала Ольга и ласково провела рукой по чисто выбритой щеке швейцара. Мужчина с беспокойством посмотрел на ее чемоданы и на мгновение засомневался, но все же заплатил за нее.
— К вокзалу! — скомандовала она и на прощание в благодарность страстно поцеловала оторопевшего человека, отвлекая его от дыма, валящего из приоткрытого окна квартиры Шарля.
— Что же Софья Ивановна, вы не больны, а беременны! — объявил доктор, улыбаясь. Ольга чуть не потеряла сознание от шока. Она с минуту таращилась на доктора, она потом прошептала:
— Я не могу его оставить. Этого ребенка нужно убрать! Этот человек обобрал меня до нитки еще и обрюхатил!
Далеко не светский тон женщины, которая изначально вела себя, как добропорядочная представительница мещанского класса не понравился врачу.
— Сделайте мне операцию! — умоляла она, глядя на него.
— Вы имеете в виду аборт? Я не делаю таких вещей!
— Я заплачу вам! Сколько? — делово спросила Ольга, с вызовом смотря в блестящее врачебное пенсне.
— Вы не на рынке, а в медицинском учреждении.
— Вы не понимаете…
— Это вы не понимаете! — повысил голос человек, напоминающий Ольге ювелира-отца. — Как вы можете себе позволить такую… распущенность! Я думал, вы порядочная женщина, но приживать ребенка вне брака — это аморально! У меня дочь — невеста. И каждый раз, оглядываясь вокруг я — взрослый человек — не знаю, как ее защитить от подобных вам людей. Что видит молодежь в начале двадцатого века?! Падение нравов! Вы показываете своим примером, что все добродетели — прихоть и бредни стариков. Теперь новые люди и модно не считать кавалеров. Жить во грехе и поносить все, что свято. Плюете на религию, на многовековые устои! Такие люди как вы, Софья Ивановна (почему-то я сомневаюсь, что это ваше настоящее имя), мне отвратительны.
