Луи Буссенар - Террор в Македонии
– Вы не хотите угомониться? Ну что ж, тем хуже для вас! Огонь!
На этот раз раздалось не четыре, а пять выстрелов. Стреляли очень метко. Еще пять нападающих остались лежать на земле. Несмотря на сильное опьянение и бурлящую в них ярость, прочие не осмеливались больше приближаться к дому, стенам и дверям. Их охватил страх. Трусы всегда смелы, лишь сбившись в стаю, но малейшее сопротивление пугает их.
Погромщики остановились, стали в нерешительности переглядываться, топтаться на месте и наконец бросились назад с криками, что в других условиях могло бы показаться смешным: «На помощь! Наших братьев убивают!»
Остальные тоже услышали стрельбу, но не поняли еще, что происходит. Увидев группу кричащих и разбегающихся в страхе, они поддались стадному чувству и побежали вместе со всеми, увеличивая общее смятение.
– Так-то лучше, – произнес тот же голос, – убирайтесь подобру-поздорову, не так ли, Михаил?
– Да, командир, так будет лучше для них.
Но убегавшие уже не слышали. Охваченные ужасом, они все больше удалялись, пока не наткнулись на высокого сильного человека с обнаженной саблей в руке, преградившего им путь.
Это был Марко. Албанец внимательно наблюдал за происходящим. Моментально поняв причину повального бегства, он закричал:
– Стойте! Первый, кто тронется с места, умрет!
Смущенные громилы начали оправдываться:
– Нас там убивают!
– Знаю. Кто-то пытается сопротивляться. Ну и что же! Не разбив яиц, омлета не сделаешь! Смелее! За мной! Вернемся туда и сотрем с земли эту лачугу со всеми ее обитателями! Говорите, защитники храбры? Тем лучше! Именем Аллаха я обещаю вам спектакль, достойный завершить начатое дело!
Подняв с земли большое бревно, предводитель легко взвалил его на плечо.
– Вперед!
Подчиняясь воле своего бея, осмелевшие бандиты устремились вслед. Защитники дома подпустили их. Было тихо.
– Вот видите, они больше не осмеливаются стрелять в нас!
Желая увлечь всех своим примером, Марко отважно ринулся к входу, нацелив бревно прямо в дверь. Удар был таким сильным, что доски затрещали и соскочили петли. Радости погромщиков не было предела.
– Вперед, орлы! Никого не щадите! – ободряюще крикнул албанец, но тут над его головой раздался издевательский смех, прозвучавший более оскорбительно, чем пощечина…
Нападавшие и их предводитель замерли в недоумении, тупо глядя перед собой, – за выломанной дверью была стена!
Толпа осаждавших взорвалась негодованием:
– Собаки! Свиньи! Вонючие козлы! Они замуровали вход!
За смехом последовала команда:
– Огонь по этим глупцам! Но Марко не трогайте!
Стреляли почти в упор. Еще пять головорезов остались лежать на мостовой. Послышалось щелканье затворов, и вновь со стороны террасы донеслась команда:
– Цельтесь хорошенько, не заденьте бея! Огонь!
Новый оглушительный залп, новые жертвы. Потери были велики, и бандиты бросились наутек. Марко пытался остановить убегавших, но это было уже не в его силах. Он стоял один перед домом, где снова установилась тишина. Повинуясь приказу, никто в главаря не стрелял.
Тогда, обратив взгляд в сторону таинственных защитников, гордый албанец в ярости закричал:
– Кто ты, собственно, такой, чтобы сметь казнить или миловать меня?!
– Ты, никак, боишься, Марко?
– Попадешься мне, не жди пощады!
Тогда над барьером, окружавшим террасу, показался человек. Он высунулся по пояс и с ненавистью посмотрел на Марко.
– Я мог бы убить тебя сегодня, но я не хочу этого! Еще не пришло время. Я сам схвачу тебя и разрублю на две части, как свинью. А потом прикреплю эти две половинки на руинах дома Грегорио Пертикари… там… в Салько! Помнишь, бандит?! Обещаю тебе это, а я всегда держу свое слово!
Пожалуй, впервые за всю свою жизнь бей испытал чувство растерянности. За какие-то секунды перед ним пронеслось недавнее прошлое… кровь… кровь… Голос его сорвался:
– Кто ты такой, чтобы угрожать мне?
– Мститель!
Марко побледнел. Он вглядывался в говорившего с ним человека, но не мог поверить своим глазам…
– Жоаннес! – сорвалось у него.
ГЛАВА 3
Те, кого не ждали. – Два новобранца. – Маленькая армия независимости. – Проповедуя священную войну. – Пробуждение в разгаре кровопролития. – Крепость. – Первый выстрел. – Отбитая атака. – Фритюр[98].– Соседний дом. – Лестница. – Героизм. – Преданность. – Осажденные.
Полагаю, читатель помнит, как Жоаннес, Михаил и Паница в поисках Никеи столкнулись с небольшим отрядом турецких жандармов. Молодым людям ничего не оставалось, как принять бой. Все турки погибли, кроме двух солдат, которых Жоаннес, проявив благородство, пощадил и отпустил на свободу, лишь забрав униформу[99] и оставив взамен цивильную[100] одежду.
Опасаясь, что их запросто повесят, если они вернутся в таком виде в казармы, оба жандарма, посчитав юношу за предводителя разбойников, стали просить Жоаннеса взять их с собой, обещая верную службу.
Сказав, что они ошибаются и принимают его не за того, кто он есть, молодой человек велел им отправляться в Салько и оставаться там до новых распоряжений. Те повиновались. Придя в деревню, сказали, что они люди Жоаннеса, и стали терпеливо ждать.
Между тем в Салько заявились турки и уничтожили село. На то время, пока незваные гости убивали, грабили и поджигали дома, бывшие жандармы скрылись, но, когда турки ушли, они вновь вернулись на пепелище в ожидании своего нового предводителя.
Нетрудно представить себе изумление Жоаннеса, когда, вернувшись в деревню, он нашел обоих, сидящих возле обугленной стены одного из домов и спокойно покуривающих.
Сразу узнав своего командира, они вскочили и отдали ему честь. Затем склонились в уважительном поклоне перед Никеей.
– Здравствуйте, капитан! Здравствуйте, мадам! Это мы, – произнесли они со свойственной мусульманам серьезностью.
Жоаннес улыбнулся и протянул им руку.
– Здравствуйте, друзья! Почему вы называете меня капитаном?
– Тот, кто будет командовать Солиманом и Мурадом, должен иметь чин не меньше капитана, – ответил первый, что постарше, крепкий, решительного вида мужчина с усами и бородой, лет тридцати пяти. – Солиман – это я.
– А я – Мурад, – добавил второй, лет на пять помоложе, высокий, сухопарый, очень подвижный.
– Не ожидал увидеть вас здесь и очень этому рад. Наше знакомство было несколько неожиданным…
– Ты был вправе убить нас, но даровал нам жизнь… Теперь мы будем преданы тебе до самой смерти. Отныне твои враги – наши враги, а твои друзья – наши друзья!
