Светлейший князь 3 (СИ) - Шерр Михаил

Утром на стрельбище на Срединном острове собралась высокая комиссия: капитан Пантелеев со своим лейтенантом, Граф Малевич, Лукерья Петровна, Леонтий Тимофеевич. Агриппина Лукьяновна, Степан Гордеевич и я. Напротив нас стояло пятьдесят три стрелка, вооруженных винтовками: десять гвардейцев, сорок женщин и троица «заговорщиц»: Мария Леонтьевна, София Васильевна и Анфиса Петровна. Стрелять решили по достаточно жесткому варианту. Стрельба стоя; дистанция триста метров; мишень поясная; пять патронов, два пристрелочных, три зачетных; винтовки по жребию. Мишени поясные.

Стрелки выстроились пятью сменами, три по десять человек, первая смена тринадцать, трое «заговорщиц» были добавлены в первую смену. Командовал стрельбами капитан Пантелеев.

— Первая смена на исходную позицию ступай, — тринадцать дам подошли к исходной позиции.

— Раздать патроны, — скомандовал Ерофей. Лейтенант Рыжов, граф Малевич, тесть и я раздали по два патрона, первые два выстрела пристрелочные.

— Смена, на огневую позицию, ступай!

Дамы делают пять шагов вперед. Команды Ерофея следуют одна за другой.

— К стрельбе товсь! — Заряжай! — Цельсь! — Пли!

Первые выстрели наши раздаются почти залпом. Вторые немного с интервалами.

— Смена кругом! С огневого рубежа Ступай!

И тут же:

— Вторая смена на исходную позицию ступай.

Один из первых заказов типографии были поясные мишени, для которых я сделал эскиз. Сразу же после пристрелочных выстрелов десяток мальчишек быстро закрепляют мишени и убегают в укрытие. Тут же звучит торжественно и распевно новая команда:

— Первая смена, на исходную позицию, ступай!

Всё как первый раз, только патронов пять и стрельба на зачет, по мишеням.

Я в раздаче патронов не участвую, а смотрю в стереотрубу. Краем ухо слышу команду:

— Цельсь! — По мишеням пли!

Стрельбы закончены. Я стою перед строем стрелков, они для компактности выстроились в три шеренги.

В руках у меня листки с результатами стрельб. Надо что-то говорить, а мне стыдно, стыдно перед стоящими перед нами нашими женщинами. Они хотят стать нашими боевыми подругами и подставить свои сильные слабые плечи. Лучше всех отстрелялась Софья Пантелеева, из тридцати тридцать. Самый плохой общий результат двадцать пять.

Проходит несколько минут, а я с тою и молчу, разглядывая листки.

! — Ваша светлость, как мы отстрелялись? — раздается чей-то женский голос.

Напряжение не дающее мне говорить как-то разом спадало, я заулыбался.

— Разговорчики в строю! Все по домам, холодновато что-то. В тепле будем решать.

На обед Машенька пригласила всю комиссию и своих боевых подруг, Софью и Анфису.

Обедали чинно и не спешно. Когда все закончили трапезничать я решился подвести итоги наших стрельб.

— И так, дамы и господа, наши женщины сегодня не словом, а делом доказали, что они оружием владеют не хуже наших мужчин. А некоторые даже лучше. Мария Леонтьевна и Софья Васильевна предлагают сформировать женские гвардейские десятки. Я думаю надо с ними согласиться, — я усмехнулся, — тем более, что это получается простая констатация факта. Ксения Степановна такой десяток уже сформировала, да и в станице можно сказать десяток уже есть. Поэтому я предлагаю назначить Софью Васильевну командиром двух женских десятков Усинска и пусть она также закончит их формирование в станице и на Северах.

Я ожидал что хоть кто-то не согласиться со мной, но даже тесть только крякнул и промолчал. Поэтому я продолжил.

— Если нашим дамам, не дай Бог, придется воевать, то только в качестве стрелков, лошадь это средство передвижения. Сейчас пять женских десятков будут нашим горячим резервом. При любом раскладе Усть-Ус у нас надежно прикрыт, такими силами они от любого врага отобьются. Главное, чтобы патронов хватило. Если женские десятки все-таки пойдут в поход, что сразу говорю, возможно только в самой безвыходной ситуации, когда совсем не останется мужиков, то только имеющие детей. Бездетные пусть сначала рожают. В любом случае один женский десяток остается в Усинске, смешанный десяток в Мирском остроге, пять на пять. В пограничном остроге всегда мужики, женщины только как усиление. Товарищ капитан, — обратился я к Ерофею, — согласен с моей диспозицией?

Ерофей кивнул.

— Согласен.

— Тут у нас трое членов Совета, Лукерья Петровна, вы согласны, — Лукерья Петровна рассмеялась.

— Конечно, ваша светлость.

— Тогда получается решение принято, но на завод бумагу все равно пошлем, надо знать и их мнение.

Гости стали расходиться, но я попросил остаться Ерофея, Панкрата и Казимира.

— Вот какие вопросы я хотел бы решить. Первое, кто будет командовать нашей артиллерией?

–– Предлагаю командира первой батареи Емельяна Ильина, наукам только обучить желательно, — с ходу предложил Ерофей, он видимо уже решил для себя этот вопрос.

— Как скажешь, — я артиллеристов еще плохо знал и целиком полагался на Ерофея. — Теперь такой вопрос, ты у нас еще хворый, давай Казимир будет твоим заместителем, а Панкрат пусть занимается одним Усинском, тем более дел тут теперь прибавиться. Как ты на это смотришь?

— Положительно, — Капитан тяжело вздохнул, и неожиданно признался, — болит иногда так, хоть на стену лезь.

— Вот и ладненько, так и запишем, граф Малевич твой заместитель. Да приказ напиши, о его производстве в старшие лейтенанты, Ильина в лейтенанты артиллерии, своей жены тоже в лейтенанты, да и Леонова пора в лейтенанты производить. Тем более к него теперь два гвардейских десятка. Панкрат, Казимир, вы не против такого решения?

Я еще раз задумался, правильно ли я решил. Сомнения просто разрывали мою душу.

— А знаете мои дорогие, это неправильно. Переиначивать ничего не будем, но дамы наши в бой не должны идти. Пусть несут караульную службу, учат стрелять молодых и неумех-мужиков. Даст Бог отобьёмся и так. А потом потихоньку свернем эту лавочку.

Поздним вечером я пошел к нашему благочинному. Отец Филарет ждал меня и заранее закончил все свои дела. Мы несколько недель практически не общались на отвлеченные темы. А сегодня мне крайне необходимо было знать его мнение о моем решение призвать наших женщин на военную службу.

Но наш разговор начался с другого. Улыбнувшись как никогда по-доброму, отец Филарет спросил меня:

— Попробуйте, Григорий Иванович, угадать, кто только что меня покинул?

Я на все сто был уверен, что это был наш новоиспеченный старший лейтенант.

— Граф Малевич, ваше преподобие. Он влюбился в нашу Евдокию и хочет на ней жениться.

— Я, Григорий Иванович, порадовался за него и Евдокию Васильевну. Буду молиться за них, особенно за его грешную душу. Надеюсь Господь услышит мои молитвы и помилует его.

Отец Филарет отвернулся от меня, осенил себя крестным знамением и несколько минут стоял, склонив голову, перед иконой Богородицы.

За лето и осень в Усинске, на заводе и в Усть-Усе заложили храмы и возвели фундаменты. На следующий год хотелось бы возвести стены храмов. Отцу Филарету я рассказывал о всех наших делах, а когда вернулись Казимир с Ванчей, мы с алтайцем всю ночь провели в храме, беседуя с отцом Филаретом, утром исповедовались и причастились. Убийство всегда есть убийство, как бы его не называли, ты в чистом виде душегуб, даже если убиваешь врага или какое-нибудь чудовище в человеческом обличии. И какое счастье, что рядом был отец Филарет. Говорят, что непосильного креста не бывает, но я знал, что без него мой крест раздавил бы меня. Сколько крови уже пролито по моим приказам и мною лично. А сколько еще прольется!

Иеромонах еще раз осенил себя крестным знамением и вернулся ко мне.

— Вы сомневаетесь в правильности принятого сегодня решения?

Я молча кивнул, сомневался, это мягко сказано. Я вложил оружие в руки нашим женщинам, выписал им мандат на убийство.

— Вы принуждали кого-нибудь из женщин взять в руки оружие? — я отрицательно покачал головой. — Вы разве первыми подняли оружие? Нет. Мы сюда пришли на пустые земли. Тувинцы попросили вашей помощи, если бы вы этого не сделали, их всех бы убили. А затем и нас всех. Помните ответ святого Кирилла хазарам?