Евгений Тарле - Сочинения — Том I
В своем заступничестве за рабочих муниципалитет Beauvais никакой поддержки от других органов местного самоуправления не получил. Так, Директория департамента de l’Oise заслушала, одобрила и от своего имени в виде изложения своего мнения отправила министру внутренних дел Delessart’y любопытную бумагу, которая показывает, до какой степени взгляды комитета земледелия и торговли на отношения между рабочими и работодателем являлись тогда господствующими. Дело было уже в июле 1791 г. [297], когда на мануфактуре царил внешний порядок, но рабочие не чувствовали себя удовлетворенными и все еще жаловались. Директория находит, что жалоба относительно слишком низкой расценки плохо обоснована («mal fondée»).
По этому поводу Директория вполне соглашается с мнением комитета земледелия и торговли (о котором мы только что говорили): «Относительно этого пункта (размеров платы — Е. Т.) нельзя следовать никакому закону, ибо нужно заметить, что m-r Menou не есть директор мануфактуры, которую поддерживает и содержит казна; правда, он получает поощрения из казны, но он не есть ее агент…». «Необходимость для предпринимателя иметь рабочих, а для рабочих иметь занятие составляет здесь весь закон» [298]. Вот почему и Директория вслед за комитетом, на суждения которого прямо ссылается, не одобряет попыток муниципалитета города Бове. Эта свобода предпринимателя есть принцип, от которого Директория торжественно обещает не уклоняться. «Г. Menou должен иметь в этом отношении свободу, которой пользуется всякий фабрикант; фабриканты наших шерстяных тканей платят, смотря по времени и обстоятельствам, то 5, то 10 ливров, и никогда ткач не имел права приносить на них жалобу суду или администрации за понижение цены ткацкой работы на один или несколько су. Все доводы, приводимые рабочими мануфактуры по поводу разницы в ценах на припасы, значительно увеличивающихся как раз в то время, как г. Menou уменьшал цены за работу, не могут ослабить верности и даже необходимости принципа, на который ссылается комитет. Даже сам рабочий в высшей степени заинтересован в том, чтобы поддержать этот принцип, иначе он мог бы стать рабом». Что означают последние слова, так и остается совершенно невыясненным. Неосновательно, по мнению Директории департамента Уазы, также и другое домогательство рабочих — о возвращении уволенных товарищей. Увольнение рабочих «не может не быть в свободном распоряжении предпринимателя. Без этого он не хозяин в своем предприятии, и рабочие ему диктовали бы закон. Его разорение скоро совершилось бы. Если рабочий волен покидать своего хозяина, то и хозяин не может быть более связан относительно него». Точно так же не имеют никакого права рабочие настаивать на удалении того или иного мастера, угодно предпринимателю (но при этом Директория, сочувствуя Menou в потере мастера Ланглуа, изгнанного рабочими, не скрывает, что опасно было бы в данный момент его призвать обратно). Жалобу рабочих на невыгодный для них способ измерения выработанных ими тканей даже Директория признает основательной, по совершенно отвергает как противоречащую правительственным распоряжениям жалобу рабочих на прием иностранцев. Об этом пункте нужно сказать несколько слов.
Не только одни рабочие королевской мануфактуры в Бове протестовали против приема иностранцев в этом 1790 г. Во времена процветания мануфактуры на ней бывало до 130 рабочих [299], а к началу 1793 г. из них осталось всего 50, и это число постоянно уменьшалось. Несомненно, уже в 1790 г. становилось ясно, что многие рабочие должны будут расстаться с мануфактурой и вопрос об иностранцах должен был именно на мануфактуре Бове приобрести особенно острый характер, так как на других национальных мануфактурах, где увольнение рабочих зависело более непосредственно от правительства и где правительство боялось осложнений, число рабочих вплоть до падения монархии не сокращалось сколько-нибудь заметно. Но предприниматель Мену, лишившийся фактически уже в 1787 г. поддержки из казны, а также потерпевший убытки под влиянием сильного сокращения торговых операций, имел возможность увольнять рабочих, так как угроза отказаться от привилегии была могущественным орудием в его руках: когда 24 ноября 1790 г., во время беспорядков, он подал в отставку, то министр внутренних дел переслал это прошение в департамент Уазы, и когда ни один соискатель не явился, то муниципалитет Бове и представители департаментского самоуправления просили Мену остаться, пока не решится участь мануфактуры, и обещали даже ему возмещение убытков. Правда, в 1790 г. на мануфактуре все еще было более 100 человек, и, собственно, только с 1791 г. кризис обострился серьезным образом, но не удивительно, что уже в 1790 г. рабочим в Бове приходилось считаться с возможностью быть уволенными вследствие уменьшения работы. Вот почему удаление иностранцев могло казаться рабочим чуть ли не главным средством спастись от увольнения. Любопытно упомянуть по этому поводу, что в том же 1790 г. рабочие частных мануфактур раскрашенных холстов в Бове напечатали и послали в Национальное собрание прошение, также направленное против иностранцев [300]. Они жалуются, что иностранцы наводнили их заведения и уменьшили таким образом средства к существованию французских рабочих. Они понизили заработную плату, и французские рабочие должны были этому подчиниться. «Несомненно, nos seigneurs, всякий предприниматель волен выбирать для успеха своего предприятия того, кого захочет; но разве не в интересах даже самого предприятия сначала, скорее, нанимать сотрудников-соотечественников, нежели искать за границей людей, которых ничто не может привязать и которые скорее походят на трутней, похищающих мед, чем на пчел, которые его приготовляют?» Они жалуются на то, что в Англии, Испании, Германии, Швейцарии рабочие гораздо лучше защищены от конкуренции иностранцев, чем во Франции. Рабочие утешаются тем, что иностранцы-нищие высылаются из Франции, и надеются, что то же самое будет сделано и с иностранными рабочими. Таким образом, рабочие королевской мануфактуры в Бове далеко не были одиноки в своей ксенофобии. По этому пункту они также ничего не добились, тем более что со времени основания мануфактуры при Кольбере прием иностранцев являлся одной из традиций заведения. Наконец, чтобы уже покончить с претензиями, выставленными рабочими во время беспорядков конца 1790 г., они, как сказано, протестовали против введения на мануфактуре выделки некоторых более простых и грубых сортов: они указывали, что это обстоятельство может сделать бесполезной их долгую выучку и совершенство в работе, достигнутое ими, и понизить, конечно, их заработок, так как за более тонкую работу больше и платили. В интересах же предпринимателя было выработать также более простые и дешевые ткани, которые скорее находили бы сбыт, чем тонкие и дорогие.
