Вера Космолинская - Смех баньши
— Хорошо уж, что с твоим исчезновением без вести теперь все ясно, — с укором сказал Олаф Нейту. — Нам было не так-то просто принять решение забыть о твоем существовании. Это так, к сведению для размышления. Если бы ты нам больше доверял, мы избежали бы не одну, прошу прощения за выражение, кучу навоза. Усек, приятель?
— Простите, — вмешалась Тарси, защищая брата, на которого отповедь произвела уничтожающее впечатление. — Я его практически похитила. И убедила, что будет безопасней, если никто ничего не будет знать. Он помогал нам в нашем заговоре, который и так висел на волоске.
— А нас вы самую чуточку подставили. Ладно, дело прошлое. Без обид! У всех свои соображения. Никто не хотел плохого. Кто прошлое помянет…
Неудачная поговорка для «Януса».
— Не обращайте внимания, Тарси, — сказал я напряженной девушке. — Просто маленькая семейная сцена. Когда все уже нашлись, можно немного и поворчать.
Она улыбнулась одними губами, явно чувствуя себя здесь не в своей тарелке.
— Ну а какие у вас дальнейшие планы? Может быть, отправитесь вместе с нами? — спросил я ненавязчиво, но втайне рассчитывая на согласие.
— Конечно, нет, — не задумываясь отозвалась она, явно приняв предложение за шутку. — Теперь пора использовать те материалы, что мы собирали так долго, по назначению.
— А каким образом вы собираетесь вернуться? — спросил Нейт. — Если Станции здесь уже не будет? Это же невозможно.
— По ее собственной настройке это вполне можно будет сделать, — ответила ему Антея, с удовольствием садясь на любимого конька. — Кое-что, конечно, придется доработать. — Оттого, что она говорила, мне снова стало слегка не по себе. Но нет, больше так нельзя. Во сне ведь редко думаешь о том, что спишь, верно? — Но, теоретически, не составит никакого труда вернуть ее туда, где она уже «была». К этому потоку времени она привязана как к «дому». Вот насчет любого другого — уже сложнее. Скорее всего, то прошлое, в котором мы окажемся, будет крайне отдаленно соответствовать нашей настоящей истории. Объем перемещения произведет очень сильное смещение, намного более сильное, чем обычно. Это только к лучшему. Чем дальше мы окажемся, тем меньше влияния окажем на настоящее. Хотя, возможно, еще выяснится, что есть масса смягчающих факторов. Нам просто нужно свободное время для некоторых дополнительных исследований и безопасность, которых здесь нам не найти.
— И если мы вернемся с победой, — заключил отец, — то никто уже не сможет завладеть секретом единолично. При самом скверном раскладе, если в конце концов в мире появится несколько станций, подобных «Янусу», они будут способны контролировать друг друга, не позволяя кому-то одному сильно нарушать временной поток, в котором они находятся.
Если такое срабатывало долгое время с атомными бомбами, почему бы этому принципу не сработать и здесь?
— А почему бы этот кошмар просто не уничтожить? — спросила Тарси.
— Потому, — мягко сказал Фризиан, доверительно к ней наклоняясь, будто пытаясь загипнотизировать взглядом глубоких темных глаз, — что если «Янус» уже существует, то рано или поздно появятся следующие. Неизвестно где и у кого. Он все равно нам нужен, для самозащиты. То, что есть в природе вещей, мы отменить не можем. Но можем постараться приручить получше.
Тарси нахмурилась.
— Это может легко выйти из-под контроля.
— Что ж, любое решение проблемы — временно. Как и мы сами.
Прямо проповедь темного ангела. Если он ее еще и за руку возьмет…
— К сожалению, — улыбнулся отец, — жизнь и спокойствие — две вещи несовместимые. Пока мы живы, мир невозможен.
— У нас тут берлога циников и фаталистов, — с неудовольствием поморщился Гамлет. — Привыкайте. Видите ли, когда помнишь как свои собственные минимум несколько столетий, невольно впадаешь в состояние, родственное старческому маразму, и когда твоя собственная молодость с этим состоянием конфликтует, чувствуешь себя довольно странно. С другой стороны, это не то чтобы накапливается. Ведь все эти люди сами по себе до великой мудрости не доживали, но сам груз…
— А если у нас ничего не получится, — продолжала Антея, — можно считать, что Станция будет уничтожена — она исчезнет из этого пространства и времени. Появившись в такой глуши, где само Время разрушит ее прежде, чем кто-то поймет, как с ней обращаться.
— Вот такие дела, — вздохнул Олаф. — Теперь все в сборе и нас ничто не держит кроме ремонта «Горгульи», который займет еще несколько часов. Так что до завтра мы, пожалуй, еще останемся здесь, а потом исчезнем. Арли — по своим делам и хитроумным замыслам, а мы — в прошлое. Если все пройдет удачно, мы еще встретимся, причем скоро по здешнему счету — через недельку-другую.
Вот зачем он это сказал? Хотя уже неважно…
— А для нас пройдет, возможно, несколько лет, — ввернул отец.
— Так что, вы можете смело отправляться с нами, — заключил Олаф, обращаясь к Тарси. — Тут вы в любом случае не потеряете много времени. Конечно, если мы вернемся… Но судя по некоторым диким новостям, мы точно вернемся! Экскурсия же вам наверняка понравится. Отдохнете, развеетесь.
— Нет. Спасибо, майор Лебедь, но…
У Олафа, кажется, волосы встали дыбом. Правильно, на своей земле мы всегда так.
— Майор?! Да прекратите это, милая, ради бога! Давайте пользоваться нормальными человеческими именами. Уж простите, ненавижу я эти ярлычки! У нас на Станции никогда толком не знаешь, кто в последний раз был императором! Меня зовут Олаф, да и остальных вы знаете. А если мы еще и перейдем на «ты», я вообще буду счастлив!
Тарси засмеялась.
— Это просто привычка. Пройдет. Нет, спасибо, я не могу отправиться с вами, даже если риск не вернуться невелик. У меня слишком много обязательств перед друзьями, я не могу их сейчас бросить. Это будет просто предательством. Если не возражаете, я останусь с командой Арли. К счастью, они уцелели.
— Добро пожаловать! — воскликнул Майк, с энтузиазмом хлопнув в ладоши. — Вам все будут рады!
— Нейт! — воскликнул я. — Давай-ка украдем ее, как она украла тебя, и возьмем, все-таки, с собой!..
Нейт вдруг вытаращил глаза и побледнел, задрожав.
— Я?.. О нет… Нет. Я тоже остаюсь…
— Это еще почему? — удивился Гамлет.
Нейт сглотнул и, будто защищаясь, выставил перед собой ладони.
— Нет. Пожалуйста… Вы не понимаете. Я не могу. Однажды я так испугался, что навсегда останусь в прошлом, что… Я просто сойду с ума. Честное слово. Я боюсь, игры со временем — вообще не для меня.
Его слова канули в ошеломленную тишину. Кто-то из нас мог в таком признаться?
