Рюрик. Сын Годолюба (СИ) - Калинин Даниил Сергеевич
Вроде бы и не столь высоки европейские лошади, и не столь они тяжелы – но бенефициариям достаются лучшие, самые крепкие и быстрые животные, способные неплохо так разогнаться накоротке… И когда франк повел коня прямо на Харальда, у последнего в глазах словно зарябило; он всем своим существом почуял массу скачущего во весь опор животного, способного в один миг смять и стоптать жалкого человечишку! Замерев соляным столбом, Клак потерял столь драгоценное мгновение – и не успел отскочить в сторону, встретив франка уколом копья снизу-вверх... Вместо этого ярл весь сжался, даже припал на колено, закрывшись щитом.
И одновременно с тем он интуитивно упер древко копья в землю – направив его наконечник в грудь налетающего коня…
Франк разглядел опасность – но не успел ничего предпринять. И его скакун со всей стремительностью тяжелого галопа напоролся на наконечник копья, тотчас переломившегося под тяжестью животного! Конь отчаянно закричал – так пронзительно и страшно, что Харальд невольно вспомнил о легендарных морских чудищах, успев мысленно попрощаться с Радой... Но нет – ударившие по воздуху передние копыта так и не дотянулись до головы ярла.
А рухнул скакун набок – вместе со всадником, подгребая его своей немалой тушей!
- Клянусь Одином и всеми богами! Если вы не встанете подле меня сей же час, я собственной рукой отниму ваши жизни!!!
Но верные хольды уже услышали призыв ярла, принявшись спешно строить вокруг Харальда кольцо щитов. Не все даны успели подхватить копья фризов – но кто успел, выставили их перед всадниками, спешащими срубить или стоптать бегущих к ярлу хирдманов.
Впрочем, понесли потери и франки. Двух бездоспешных воинов догнали пущенные в упор стрелы, еще одному точно в голову прилетела франциска, брошенная крепкой рукой Ольва – херсира ярла. Ольв водит в бой второй драккар Ворона… Наконец, один ловкий ободрит сумел вскочить на коня, за спину замедлившегося всадника – и перехватить его горло ножом! Харальд не смог сдержать радостного вопля – но парня тотчас срубил налетевший сзади бенефициарий…
Перебив всех, кто не успел занять своего места в строю, конные франки принялись кружить вокруг «ежа» данов, словно свора голодных волков – норовя поразить хирдманов уколом копья или срубить кого из дренгов добрым клинком! Мечи, правда, есть не у всех – но у кого есть, немедленно пускают их в ход…
Всадников оказалось не столь и много, всего-то около трех десятков – к тому же враг понес потери. Но когда последний хирдман нашел свое место в строю, сцепив свой щит с щитами соратников, от всей дружины Клака осталось чуть больше половины… Понял ярл и другое – в плотном строю хирдманов, защищенных щитами и ощетинившихся копьями, франки их не достанут. Вот только и отступить к драккарам в этом строю даны не смогут!
А между тем, не все фризы пали в бою – и вожак кружащих вокруг «ежа» франков что-то резко прокричал ополченцам. Повинуясь его зову, лейданг (после сечи уцелело не больше десятой его части), потянулся к застрельщикам, так и не вступившим с северянами в ближний бой! Что собственно, увеличило отряд уцелевшего хольда фризов до двух десятков воинов – и те неспешно двинулись к драккарам, смыкая щиты в скьялборг.
Против десятка лучников ободритов этих сил фризам вполне хватит…
Смертный холодок тронул загривок Харальда, осознавшего всю опасность своего положения – ведь если фризы захватят драккары, то что помешает им поджечь корабли? Еще неизвестно, успеет ли подойти Ануло к полудню – да и кто из хирдманов останется к тому времени в живых?! Вон, одного несчастного только что достали точным уколом копья – франк умело ударил в самый край щита, провалив защиту казалось бы, опытного бойца…
Вот только для более точных, выверенных уколов всадники замедлились, перестав кружить на скорости и наносить невпопад одни лишь хаотичные удары. Поверили в собственную неуязвимость?! Очень зря. Лошадь одного из франков достал ответный выпад копья, ранив отчаянно завизжавшее животное в грудь… И вот тут до Харальда дошло, как можно противостоять едва ли не замершим на месте всадникам, позволившим перевести дух своим скакунам:
- По моей команде нападаете на ближних к вам франков – и подрубаете передние ноги их лошадей! Кто из ворогов падет наземь, того рубите без жалости… Дава-а-ай!!!
- А-а-а-а!!!
Успевшие почуять близкий конец и горький привкус тлена на губах, даны бросились на бенефициариев с таким отчаянным, громким воплем, что лошади ближних к ним всадников шарахнулись прочь! Но это не спасло их конечности от яростно замелькавших секир, нацеленных у кого на передние, а у кого и на задние ноги… Более полутора десятков франков оказались на земле в считанные мгновения – сброшенные ранеными и обезумевшими от боли животными, или же просто павшие вместе со скакунами... И тотчас на головы, руки и плечи пытающихся подняться на ноги воинов обрушились стремительные удары секир и лонгсаксов.
Даны не ведают пощады!
…Сам ярл оказался одним в числе воинов, кто уже не успел вступить в ближний бой – уцелевшие всадники, числом не более десятка, шарахнулись в сторону от хирдманов. И их боевой дух заметно упал после смерти большей части соратников – отчего франки уже не рискнули броситься в очередную атаку…
- Собирайте франциски и гафлаки – и строим стену щитов лицом к всадникам! Рискнут напасть, отгоним!
Начав строить скьялборг, ярл на мгновение обернулся к драккарам, замерев от напряжения… Но его худшие предположения не оправдались. Фризы еще не успели напасть на лучников, густо посылающих стрелы во врага – ободриты бьют насколько возможно часто, чтобы лейданг не смел даже думать сломать строй скьялборга! И стремительно броситься к кораблям…
А уж теперь, после неожиданной для всех победы данов в схватке с франками, местные ополченцы так и вовсе замерли в нерешительности, опасаясь оказаться между молотом и наковальней.
- Держим щиты лицом к франкам, отступаем под мой счет! Если всадники приблизятся, выбиваем их гафлаками и францисками… Фризов не бойтесь – они не посмеют развернуться и ударить нам в спину, подставив собственные задницы под славянские стрелы!
Харальд придирчиво оглядел оформившуюся стену щитов своих хирдманов, после чего отрывисто рявкнул:
- И – шаг назад!
…То столкновение данов именно с франкскими всадниками-бенефициариями стало одним из немногих, что произошло за время похода Гудфреда в земли фризов.
А вообще, благодаря внезапности неожиданного для врага налёта, поход прошел даже более, чем успешно! С относительной легкостью давя местное ополчение (зачастую большей численностью своих хирдов), даны разорили едва ли не все фризское побережье, взяв богатую добычу... Когда же общее войско ярлов соединилось у Утрехта – бывшей столицы фризов (наряду с Дорестадом), местные купцы предпочли просто откупиться от налетчиков-северян, сильно мешающих их торговли. Лично Гудфреду они преподнесли около трех пудов серебра… Что жадный конунг счел возможным оставить именно себе – чем и вызвал глухой ропот своей дружины.
Нет, конечно, три пуда серебра – это не столь великая добыча, чтобы ее было возможно разделить на всех ярлов, принявших участие в походе. Но хирд – он и есть хирд! И какую бы добычу хевдинг не взял для себя, он обязан разделить ее с воинами, закрывающими самого ярла (или того же конунга!) собственными телами.
И пусть само серебро нужно Гудфреду, чтобы продолжить работы над укреплением защитного вала (да и в морские стены Хедебю он обещал дополнительно вложиться) – но кому из хирдманов его личной дружины есть дело до по-своему важных и значимых задумок конунга?! Несправедливо, неправильно согласно старых обычаев – и все тут...
Нет, кто-то из гридмаров как раз все понял и даже про себя не стал роптать на конунга. Но нашлись и другие, объяснившие поступок Гудфреда исключительно как несвойственную ему (и тем более обидную!) жадность... В своё время до Ворона дошел слух, что хольд из хирда конунга по имени Хродгейр вслух возмутился отсутствию дележа! На что Гудфред сгоряча изгнал его из дружины, прозвав Хродгейром Жадным… Впрочем, некоторое время спустя хольд повинился перед конунгом, объясняя свое возмущение происками Локи, смутившим его разум – на что Гудфред милостиво позволил дружиннику вернуться в хирд.
