Разбойники Сахары. Пантеры Алжира. Грабители Эр-Рифа - Эмилио Сальгари
Миражи — частое явление в пустынях, особенно в Сахаре. Временами им удается обмануть даже опытных путешественников, которые потом рассказывают удивительные истории об озерах среди барханов, густонаселенных оазисах, величественных дворцах и прочие небылицы.
Миражи возникают в результате перегрева поверхности в сочетании с неравномерной плотностью воздушных слоев и преломлением света в них.
Караван, увиденный маркизом и Рокко, являлся не чем иным, как отражением их собственного; пышные заросли пальм — отражением двух-трех чахлых растений, находившихся бог знает где; озера и реки — перевернутым отражением неба или плотными слоями воздуха, вошедшими в соприкосновение с раскаленной землей.
Как бы то ни было, разочарованию путников, мучимых жаждой и мечтающих о реках и колодцах, не было предела. Было от чего потерять терпение и прийти в ярость.
Вечером каравану пришлось остановиться у подножия дюны. Верблюды уже не держались на ногах. Они просто попадали один за другим на песок и отказались вставать, не реагируя ни на вопли, ни на палки. Стало ясно, что животные скорее умрут, чем пойдут дальше.
Маркиз в присутствии всех товарищей по несчастью открыл бурдюк и налил каждому по чашке горячей воды, отдающей мускусом из-за долгого хранения в кожаном мешке. Ее было слишком мало, чтобы утолить невыносимую жажду.
Ужин был безрадостным. Финиковую муку, комочки кускуса и консервированное мясо приходилось буквально заталкивать в саднящие глотки, обожженные горячим, насыщенным тончайшей пылью воздухом. Покончив со скудной едой, люди растянулись на циновках и закурили, пытаясь обмануть жажду.
Вокруг царили глубокая тишина и спокойствие. Ни звука, ни дуновения ветерка. Это был великий покой Сахары, вселяющий в души путешественников странную безмятежность, окрашенную невыразимой печалью. Здесь особенно остро чувствуешь одиночество, необъятность просторов и ужас перед неведомым.
Взошла во всем своем великолепии луна и безмолвно поплыла по небосводу, усыпанному мириадами звезд. Тени барханов, палаток и верблюдов сделались неправдоподобно длинными. Голубоватый, призрачный лунный свет поблескивал, отражался от песчинок. Так в водах темного озера отражаются первые звезды.
Маркиз, позабыв про трубку, точно зачарованный, глядел на волшебный пейзаж. Рядом с ним лежала Эстер.
— Какая ночь! — воскликнул маркиз. — Где еще увидишь такую? Только ради этого стоило посетить Сахару. Теперь я понимаю, почему туареги ее так любят, несмотря на все трудности, которые им приходится здесь переживать.
— Похоже, маркиз, вы сами влюбились в пустыню, — сказала Эстер.
— Да, и начинаю завидовать местным разбойникам.
— И все же нам угрожает смерть.
— Нам — возможно, но не вам, Эстер.
— Почему?
— Потому что последняя вода предназначена для вас.
— Полагаете, я приму такое самопожертвование? Нет, маркиз, не приму. К тому же вы не имеете права ради меня приносить в жертву других.
— Тогда кто запретит мне отдать вам собственную долю? Ею я могу распоряжаться по своему усмотрению. Никто возражать не будет. — Он взял фляжку и протянул ее Эстер. — Вот, берите. Мы с Рокко сохранили для вас последний глоток. Ведь вы наверняка страдаете больше нашего.
— Мне вполне хватило моей доли, маркиз, — взволнованно ответила Эстер. — Я не позволю себе прикоснуться к этой воде.
Однако искушение оказалось велико. Девушке, непривычной к климату пустыни, казалось, что она высохла, как щепка, а в горле горит неутолимый огонь. Тем не менее ей хватило силы духа отказаться:
— Нет, маркиз, нет…
Де Сартен быстро поднес фляжку к ее губам и вылил воду в рот.
— Спасибо, — пробормотала Эстер.
И, словно эти несколько глотков смогли умерить мучительную жажду, Эстер вытянулась на циновке, впав в оцепенение.
Маркиз обошел лагерь, напряженно всматриваясь в горизонт, и тоже прилег в нескольких шагах от девушки, рядом с Рокко.
В полночь Эль-Хагар, как ему было приказано, протрубил в рог из слоновой кости, и через полчаса караван возобновил путь. Бедуины нещадно подгоняли обессилевших верблюдов.
Они находились в местах, нередко посещаемых караванами. Здесь проходил торговый путь, по которому купцы с берберского побережья едут в центральные оазисы. Следы этих караванов, к сожалению, попадались часто. Длинные цепочки скелетов белели в свете луны: верблюжьи, ослиные, конские и человеческие. Самум сдул с них песок и разметал между барханами.
Путешественники и сами умирали от жажды. Губы у всех потрескались, глотки высохли, языки распухли так, что невозможно было произнести ни слова.
— Воды… воды… — захрипели люди, когда караван наконец остановился.
Верблюды жалобно ревели и облизывали кожу пустых бурдюков, в надежде найти хоть немного влаги. Но маркиз, страдавший больше других, остался глух ко всем просьбам и мольбам.
— Эта вода — наша жизнь, — отвечал он. — До самой вечерней стоянки никому не дам ни капли. Я несу за вас ответственность и не уступлю даже под угрозой оружия.
Сердце де Сартена обливалось кровью при виде страданий Эстер, но попытайся он сейчас напоить девушку — разозленные погонщики этого бы ему не спустили.
В четыре пополудни, когда жара начала спадать, пустились в дорогу. Маркиз, не доверявший бедуинам, поставил двух верблюдов с бурдюками во главе каравана, чтобы те всегда были на глазах. Ему хотелось исключить всякие неожиданности с неприятными последствиями.
Следить за этими верблюдами он поручил Рокко, единственному из всех, кто, как казалось, не слишком страдал от жажды. Особую опасность представляли бедуины, народ сомнительной верности и способный на любую плутню. На их лицах с самого утра появилось злобное выражение. Несколько раз маркиз заставал их шушукающимися поодаль от верблюдов с бурдюками.
— Надо смотреть в оба, маркиз, — предупредил Бен, тоже заметивший жадные взгляды погонщиков. — Бедуины явно что-то замышляют, и лучше бы нам приглядывать за ними во время стоянки.
— Хорошо, будем сторожить по очереди, — согласился маркиз.
Поздним вечером закончился третий, самый тяжелый переход по бесплодной равнине. Маркиз уже собирался скомандовать остановку, когда его внимание привлекли пронзительные крики стервятников, то взлетающих, то вновь садящихся за дюну.
— Что там? — спросил де Сартен, осаживая коня. — Зачем они сюда слетелись? Странно все это. В Сахаре даже стервятников нечасто встретишь.
— Вы птичек разглядываете, а я вот чую вонь, — пробурчал Рокко, принюхиваясь. — По-моему, за этими барханами гниет гора трупов.
— Бойня? — Маркиз побледнел. — Резня, учиненная разбойниками-туарегами?
— Или караван, умерший от жажды, — тихо произнес Бен.
— Рокко, охраняй воду и Эстер, а мы с Беном проверим.
Караван остановился. Маркиз и юноша с огромным трудом заставляли лошадей идти. Те упирались, ржали, шумно нюхали воздух, трясли головами и брыкались.
Когда они
