Пять минут до полуночи - Александр Бергман
— У меня тоже фляжка на ремне, — произнес Юрий. — И вот еще, — он показал на рюкзак, лежащий возле ног. — Я, когда выпрыгивал из вездехода, схватил попавшийся под руку. И представляете, мой оказался, — как бы оправдываясь, произнес он. — У меня тут особо ничего нет, так, одежда кое-какая, шахматы походные да вот бинокль. — Он вынул из рюкзака армейский бинокль Б-7. — Еще банка тушенки осталась от комплекта сухпая. Да, еще у меня привычка, куда бы ни отправлялся, всегда брать с собой некоторые лекарства, антибиотики и еще кое-что. Вот, Вика, посмотри сама, может, что-то еще Володе потребуется, — обратился он к врачу.
— Давай я гляну, — произнесла Катя и взяла у Юрия небольшой целлофановый пакет с несколькими упаковками таблеток.
— И еще вот у меня, — после некоторой паузы очень неохотно произнес Юрий, — нож здесь имеется.
Он достал из рюкзака ножны, из которых торчала рукоятка боевого клинка. Взявшись за нее, он вытянул лезвие. В руке Юрия блеснул нож, заиграв бликами от костра.
— Он мне от отца достался, немецкий, трофейный, он с войны его привез. Вот в этот раз я решил захватить с собой в тайгу.
Борис бросил внимательный взгляд на нож. «Ничего себе! — он хорошо разбирался в холодном оружии, и вид этого клинка его поразил. — Сказки, Юра, все сказки! Рассказывай их Косте или вот Вике, возможно, они тебе и поверят, — с иронией подумал Борис. — Очень серьезный нож, вполне возможно, и немецкий, но не с войны, это точно. Это современное боевое оружие. Ширина лезвия, похоже, девять сантиметров… Такой клинок обладает невероятной проникающей способностью. Вполне может состоять на вооружении каких-нибудь иностранных подразделений спецназа. Такой в магазине не купишь. Возможно, конечно, что это подарок, но тогда вопрос: от кого и за что? Уж не за игру в шахматы, это точно. Этой штукой можно шутя перерезать ночью взвод солдат, никто и пикнуть не успеет. Посерьезнее пистолета будет. Вот тебе и шахматист Юра! Точнее, сказочник… Интересно, кто он такой, черт его возьми?!»
— А у меня, кроме планшета с картами, часы наручные, — подал негромкий голос Зотов.
Борис посмотрел на раненого. «Ну, Зотов, а как же пистолет?! Про него-то ты забыл? Какая досада! Макаров-то наверняка с тобой, это уж как пить дать! — взглянув на Владимира, подумал Борис. — Да, ребята, не очень-то вы сегодня откровенны. Надо бы на досуге поразмыслить об этом».
Юрий подошел к дереву, под которым сидел Зотов. Тот был бледен и выглядел измученным. Юрий присел рядом с ним.
— Володь, как ты себя чувствуешь?
— Пока живой, — устало произнес Зотов.
Они молча смотрели на костер, и каждый думал о своем. После продолжительного молчания Зотов вдруг заговорил:
— Юр, ты думаешь, это случайность?
— Не знаю, — со вздохом произнес тот. — Подозревать здесь можно каждого.
— Да? — удивленно произнес Зотов. — А поподробнее? — попросил он.
— Ну вот, например, Вика, — после небольшой паузы заговорил Юрий. — Как раз перед аварией предложила оружие убрать в ящик под сиденьями. В итоге оно утонуло с машиной. Совпадение?
— Ну, возможно… — неуверенно проговорил Зотов.
— Вот и я не знаю, — снова со вздохом сказал Юрий. — А еще перед аварией она же попросила Виталия поменяться с ней местами. В итоге он не смог добраться до рации.
— Не смог или не захотел. Этот вопрос не такой уж и однозначный, — засомневался Зотов. — Он должен был, несмотря ни на что, вытащить рацию.
— Согласен. Получается, что Виталий тоже может быть подозреваемым. Или вот еще Катя… Она была возле рации и тем не менее не вытащила ее.
— Но она же говорит, что в этот момент ее саму схватил и вытолкнул из тонущей машины Борис, — вспомнил слова Кати Зотов.
— Да, говорит, — согласился Юрий. — Может, так, а может, и нет. Точно это неизвестно, ведь они покидали машину последними. А вот если поверить девушке, то выходит, что Борис не дал ей вытащить рацию. Когда она ее уже почти достала из ячейки, Борис вытолкнул ее саму, а рация осталась в машине. В этом случае получается, что Борис под подозрением.
— Получается, — согласился Зотов.
— А уж про Костю и говорить нечего. Мало того что он гнал как угорелый, так еще перед самой аварией раскрыл люк моторного отсека, что и послужило основной причиной затопления машины.
— Гнал он по моей просьбе, а вот люк открыл из-за того, что мотор стал перегреваться, — попытался защитить водителя Зотов.
— Ты в этом уверен? Ты видел показания приборов?
— Нет, я не обратил внимания на приборы, да и с моего места этого было не увидеть.
— Вот видишь! Мы можем судить только с его слов! А как там было на самом деле, кто его знает?
— Что ж тогда, машину он нарочно утопил?
— Не знаю. Но факт остается фактом: за управлением был он, и машину утопил он. — Юрий замолчал.
— Ты говорил — каждого, — напомнил ему его слова Зотов.
— Что?
— Ты говорил, что подозревать можно каждого, — повторил Зотов.
— Ах, вот ты о чем! — понял суть вопроса Юрий. — Володь, тебя-то уж в первую очередь подозревать будут. Карта была только у тебя, и, соответственно, основной виновник получаешься именно ты, — спокойно произнес Юрий. — Контрразведка с тебя с живого не слезет. Тебе придется очень попотеть, чтобы убедить их, что это был просчет, а не преднамеренное действие. — Юрий со вздохом добавил: — Да ты и сам все это прекрасно понимаешь.
— Юра, да пойми ты, это не был просчет! Я очень тщательно контролировал наше передвижение. Компас же постоянно был у меня перед глазами!
— Тогда как же объяснить то, что мы сейчас находимся совсем в другом месте?!
— Вот этим вопросом ты меня без ножа режешь, Юра! — с отчаяньем в голосе произнес Зотов.
Он замолчал было, но вдруг заговорил вновь:
— Юр, ну а себя-то ты как будто пропустил?
— Ну а я-то что? — удивленно проговорил Юрий.
— Ну как… — неопределенно произнес Зотов. — Во-первых, не совсем понятно, как ты умудрился выпрыгнуть именно со своим рюкзаком. А во-вторых, ножичек… Хочу заметить, это совсем не простой ножичек. Ты думаешь, кто-нибудь поверил в твою байку насчет трофея с фронта?! Юра, это боевое холодное оружие, причем иностранного производства, состоящее на вооружении специальных подразделений немецкой армии. И ты это прекрасно знаешь.
— Знаю, Володя, знаю, — внезапно признался Юрий. — Но поверь, не могу тебе всего сейчас рассказать. Этот нож — подарок мне от группы офицеров в память об участии в
