Уильям Дитрих - Зеркало тьмы
– Пожалуйста, только не играйте, – взмолился я.
– У меня припасена иная песня, на которую меня вдохновила наша ночь в Пале-Рояле. Если мне действительно удастся что-нибудь поджечь, то французские моряки очень даже могут приобрести мое устройство.
Я не был до конца уверен в том, что мы пришли туда, куда нужно. Тира, как и вся Греция, имеет множество церквей, покрытых простой белой штукатуркой с выцветшими голубыми куполами, столь же повсеместно распространенных, как конюшни, и лишь немногим более утонченных. Окошки крохотные, двери из крепких, видавших виды досок, а интерьер даже без скамей – греческие прихожане стоят перед Богом. Неужели это ничем не выделяющееся место являет собой дверь, ведущую к ужасному оружию?
На дворе стояла ночь, церковь была заперта, и Каподистриас, которому, казалось, начинала нравиться эта охота за черепами, поднял деревенского священника из его кельи и убедил старика в том, что греческий патриотизм требует от него открыть для нас двери.
– Но почему?
– Мы ищем врата в подземное царство Аида, Никко.
– А зачем вам они? Вы что, дьяволы?
– Мы – друзья Греции.
– Но что вам делать в Агие Феодосии?
– Старое кольцо с печаткой направило нас сюда. Эти люди заглянут туда буквально на минуту. Это люди науки, патрос, которые хотят понять прошлое.
– Прошлое лучше оставить в прошлом. Для этого оно и существует.
– Нет, Греция многому у них научится.
Священник нехотя отпер дверь.
– Ждите здесь. – Он вошел внутрь, чтобы зажечь свечи, и спустя мгновение вернулся. – Сами посмотрите, это бедная церковь в бедной деревне, здесь ничего нет.
Грек отвел его в сторону.
– Так пускай сами в этом убедятся.
Мы прошли через небольшие сени, или притвор, и оказались в главной зале, где нам пришлось зажечь еще несколько свечей в подставках-мануалиях. Строение было небольшим и в сравнении с католическими или протестантскими церквями имело меньше мебели, но больше украшений. Моя аналогия с конюшней оказалась поспешной. На куполе над нашими головами располагалось примитивное, но огромное изображение Иисуса, способное как воодушевлять, так и порицать. Ниже висела весьма изящная латунная люстра, называемая хорос, за которой располагалась наиболее украшенная часть церкви – разделительная стена из полированной латуни, состоящая из решетчатых дверей, по бокам которых находились покрытые эмалью изображения ангелов и святых. Традиционно лишь священники имели право подниматься по ступеням и проходить через врата к алтарю храма за дверьми. Постепенная смена помещений напомнила мне древние египетские храмы, что мне доводилось видеть, и олицетворяла проникновение в святыню.
– Церковь достаточно мала, – сказал Кювье. – Что же мы ищем?
– Саркофаг. Но ничего нет.
– Может быть, в святилище? – спросил Фултон.
Смит поднялся к вратам и попытался их открыть, но они были заперты.
– Я вижу только алтарь. А где священник?
Мы оглянулись.
– Каподистриаса тоже нет, – заметил Кювье. Мы вдруг осознали, что греки не последовали за нами внутрь церкви, а попросту закрыли за нами дверь, оставив нас одних. Судя по всему, врата в подземный мир нам предстояло искать без них.
– Гейдж, это западня? – спросил Фултон.
Я толкнул дверь церкви.
– Дверь заперта снаружи. Может быть, они дают нам возможность изучить здесь все, не будучи потревоженными?
– Или же Каподистриас все-таки не доверяет французам, – откликнулся Кювье.
– Я думаю, он просто не готов разделить с нами риск и поставить под удар свою республику. Надеюсь, Хамиду ждет нас. Я не ожидал увидеть новые корабли с таким количеством бандитов на них.
– А что, если это османы преследуют нас? Нам тоже стоит скрыться, – сказал Фултон. – Это место совсем не похоже на кольцо Фуше.
– Мы проделали путь длиной в тысячу миль. Давайте хотя бы посмотрим, есть ли здесь что-нибудь. Дверь можно запереть и изнутри.
Однако, к сожалению, кроме византийских орнаментов, типичных для греческой религии, в притворе ничего не было. На его осмотр времени потребовалось не больше, чем на осмотр моего кошелька, который был весьма и весьма пуст.
– Здесь ничего нет, – сказал Кювье, – Итан, я согласен с Робертом. Нам нужно отступить.
– Однозначно. Как только мы проверим святилище.
– Но оно заперто.
– Уже по одной этой причине мы должны проникнуть туда, господа. У меня есть некоторый опыт в подобных делах, и он подсказывает мне, что чем сложнее куда-то пробраться, тем более интересные находки там ожидают. Людям свойственно прятать свои секреты в потайных погребах, скрытых чердаках или запертых наглухо шкафах в надежде на то, что остальным не хватит усилий заглянуть туда. Зачем запирать что-то, если там ничего нет?
– Может быть, потому, что это место считается святым? – предложил Смит.
– Пожалуй, бывает и так.
Я отправился к решетчатой стене, отделявшей притвор от святилища с алтарем. К ней вели три ступени, а по обе стороны от двери располагались иконы. Иисус осуждающе смотрел на меня с одной стороны, а Дева Мария, нахмурившись, поглядывала на меня со знакомым нескрываемым скептицизмом, характерным для женщин, с которыми мне доводилось проводить ни к чему не обязывающее время. Святые и ангелы также стояли на страже, глядя на меня без тени дружелюбия в глазах. Я заглянул в замочную скважину.
– Кювье, дайте мне один из ваших пистолетов.
– Бога ради! – выдохнул Фултон весьма к месту. Он положил волынку на пол – та издала привычный мягкий стон – и поднялся по ступенькам ко мне, достав из кармана набор инструментов из стальной проволоки.
– Нет никакой необходимости стрелять, ведь это может лишь застопорить замок. Еще мальчишкой я изучал эти механизмы и пришел к выводу, что терпение может открыть практически любые двери. – Он начал возиться с замком. – Не могу сказать, что я в этом профессионал, но способность манипулировать в замочной скважине бывает весьма полезной. Конечно, искать там нечего, как вы наверняка видите сквозь решетку, но предупреждаю: если жители деревни поймают нас за этим занятием, быть нам побитыми камнями как богохульникам и еретикам, если не хуже.
– Я лишь хочу убедиться в том, что это святилище не является парадным входом в царство Аида.
– А что, вы чувствуете запах серы?
– Нет, и будем считать это хорошим знаком.
– Будем надеяться, что разряд молнии за вторжение мы тоже не получим, – добавил Смит.
Изобретатель быстро открыл замок, словно заправский вор, и мы робко вошли в святилище, чувствуя, словно вторгаемся в саму божественность. По одну сторону стоял деревянный комод с кубком на нем и другими инструментами богослужения, рядом висело кадило. Посередине стоял сам алтарь, накрытый белой тканью, на нем – цилиндрическая емкость и Библия, а также крест для богослужений и позолоченные опахала.
