Георг Борн - Изабелла, или Тайны Мадридского двора. Том 1
Ая спокойно стояла на своем месте.
— Чего тебе надо ночью в цыганском таборе, незнакомец? — тихо спросила она твердым голосом.
— Ни одному из вас я не причиню вреда, клянусь Пресвятой Девой! Но ведь у вас находится чужая женщина с ребенком? — обратился Жозэ к Ае, выглядывая исподлобья и подступая ближе.
— Уж не ты ли отец ребенка? — спросила она насмешливо.
— Нет, это дитя принадлежит моему брату. Да будут прокляты они оба, и ребенок, и она!
— Скоро к нему прибавится еще другой, ибо женщина эта любит цыгана Аццо! — сказала Ая, заметив, что незнакомец, полный ненависти, приближался к спящей Энрике.
— Развратница! Ха-ха-ха! — вполголоса расхохотался Жозэ. — А все-таки она вместе со своим ребенком должна быть моей! — прибавил он еще тише, чтобы Ая не могла расслышать его.
— Цыган Аццо не должен обладать этой женщиной, пока я дышу! — прошептала Ая голосом, в котором звучала такая вражда и ненависть, что Жозэ был глубоко потрясен. Лицо его прояснилось: речь шла о заговоре.
— Кто ты такая? — спросил он.
— Цыгане называют меня Аей, но слушай: если бы ты не пришел сюда с твоей ненавистью, эта чужая женщина погибла бы от моей руки. Ты же, кажется, имеешь на нее более давнее право, так делай с ней, что ты намеревался, а я помогу тебе!
— Искренно благодарю, а если тебе когда понадобится надежная рука, то вспомни о доне Жозэ Серрано, который охотно окажет тебе взаимную услугу!
В эту минуту позади него, прикрытые густой зеленью, показались некоторые из его спутников.
— Ты привел с собой подкрепление, Жозэ Серрано, и прекрасно сделал, потому что Энрика спит возле старой цыганки, а неподалеку, охраняя ее, лежит Аццо, которого я люблю и которого ты непременно должен щадить. Поэтому, чтоб добраться до Энрики, тебе надо переступить через спящих. А если они проснутся, когда ты захочешь похитить ее? — сказала Ая, оглядывая лагерь, теперь покрытый темнотой, потому что угас последний красноватый отблеск костра.
— Так возьмем ее силой! — отвечал Жозэ, принимая такую позу, которая говорила изменнице, до какой степени нетерпение взволновало дворянина, заключившего с ней союз.
На ее мраморном лице появилось выражение одобрения, ее губы, казалось, шептали: «Ты-то мне будешь полезен, я вижу, что тебя ничего не испугает, это мне нравится!» Она удалилась, когда увидела, что подходили люди Жозэ. Они подкрадывались, держа в руках заряженные ружья, за поясами торчали ножи.
Жозэ намеревался с двух сторон напасть на спящих цыган и, во время тревоги, незаметно похитить Энрику.
Четверо его людей, образовав большой полукруг, пошли в сторону реки; остальные четверо, оставшиеся с Жозэ, должны были выжидать, пока первые подадут сигнал к нападению. Сам он кошачьими, вкрадчивыми шагами приблизился к деревьям, под которыми, как указала Ая, спала Энрика и ее ребенок, тщательно укутанный.
Наконец он достиг такого места, с которого мог видеть весь табор, погруженный в сон. Близ потухшего костра лежали женщины и девушки, кругом, поодаль от них, мужчины. Ближе всех к нему мускулистый, крепкий цыганский князь, а как раз возле него старая цыганка, одна рука которой лежала на спящем ребенке Энрики. Далее, рядом с ребенком, спала Энрика. Жозэ мог разглядеть ее прекрасное лицо, погруженное в беззаботный сон. Равномерно волновалась грудь ее под тонкой одеждой, глаза были крепко закрыты.
Человек, спавший неподалеку, отдельно от других, по всей вероятности, был Аццо, о котором говорила Ая: он лег сюда, чтобы в случае надобности, оказать помощь своей возлюбленной.
— Еще соперник, дон Франциско, честь и слава твоему вкусу! — прошептал дон Жозэ с иронической улыбкой. Он находился у самой добычи своей, в двух прыжках от нее.
В эту минуту раздался условный знак: зловещий, оглушительный крик совы, искусно подделанный; с обеих сторон, с опущенными ружьями, через кусты, помчались люди.
Раздался первый выстрел. С неистовым криком проснулись изумленные цыгане от крепкого сна. Сначала они в беспорядке начали метаться во все стороны и бить своих, между тем женщины и дети с визгом бросились на то место, с которого встал цыганский князь и позвал их к себе. Курки старых ружей поминутно щелкали, выстрелы учащались — все это было делом одного мгновения.
На той стороне лагеря почти все цыгане собрались против четырех защитников Жозэ; здесь же, по эту сторону, против других четырех оборонялся только один — Аццо, к которому скоро подоспел на помощь его отец. Он выстрелил в одного из неприятелей, тот с дикими криком повалился на землю, потом он схватил как дубину приклад своего ружья и стал наступать на трех кар-листов, стрелявших в него.
Этой минуты только и дожидался Жозэ: Энрика, оглушенная внезапным шумом кровавого боя, вспыхнувшего вокруг, стояла подле старой Цирры, которая громко выла.
Торжествующая улыбка блеснула на его бледном зловещем лице. Скорыми шагами он поспешил к Энрике и обхватил ее своими руками — Энрика испуганно обернулась и с ужасом увидела лицо Жозэ, своего смертельного врага, жадно впившегося в нее взором. Она не могла обороняться: страшный человек точно железным обручем обхватил ее и намеревался поднять на руки и унести с собой.
Старая Цирра онемела от испуга и ужаса. Энрика считала себя погибшей.
— Аццо, помоги! — закричала она, наконец, в совершенном отчаянии.
Аццо поднял голову, услышав ее крик. Он увидел, что белую женщину хотят похитить у него, и это придало ему богатырскую силу. Пока отец его справлялся с двумя неприятелями, он заколол своего противника и теперь, взмахнув кинжалом, бросился на Жозэ. Тот заметил его.
С проклятием выпустил он из рук уже доставшуюся ему добычу и одним прыжком очутился в самом разгаре рукопашной схватки своих людей с цыганами. Он хотел сначала побить и перерезать всех мужчин табора, затем обратиться против Аццо и, вместе со своими людьми, отнять-таки у него Энрику.
— Смелее, трусы! — воскликнул он. — Двадцать дублонов4 червонным золотом каждому, кто отправит на тот свет одного из черных псов! Вперед!
С громким воем бросились его воодушевленные помощники на цыган, частью вовсе не вооруженных, частью упавших духом.
Цирра, ломая руки, проложила себе дорогу между неприятелями и цыганами, которые с ругательствами умирали вокруг, и убежала.
Аццо между тем поднял на свои сильные руки спасенную Энрику — она лишилась чувств и не понимала, что происходило с ней. Она только видела, что страшный Жозэ, как будто хотевший преследовать ее до самого края света, отступил перед Аццо, что тот взял ее на руки, охраняя ее, и хотел бежать с ней или снести ее в безопасное место.
