Джеймс Купер - Сын охотника на медведей. Тропа войны. Зверобой (сборник)
Занятия хирурга, сопровождавшего этот отряд, были несколько иные, чем у капитана Уэрли. На поле сражения была отыскана между ранеными бедная Хетти, и оказалось, что рана ее смертельна. Никто не мог сказать, как она получила эту рану, и, конечно, один только случай был причиною несчастья слабоумной девушки. Сумаха, все старухи и несколько молодых девушек погибли в общей свалке от солдатских штыков. Некоторые из гуронов спасались вплавь, и весьма немногие, получив тяжелые раны, сдались в плен.
В числе их был и Райвенук. Когда капитан Уэрли и молодой прапорщик вошли в ковчег, Райвенук сидел на пароме с перевязанной головой и ногой, но на лице его не было никаких явных признаков отчаяния. Он оплакивал гибель своих товарищей молча и с достоинством вождя.
Офицеры нашли хирурга в главной комнате ковчега. Он отошел от постели несчастной Хетти. Обезображенное оспой лицо шотландца выражало глубокую печаль. Усилия его не имели никакого успеха, и он убедился, что девушка проживет не больше двух или трех часов. Доктор Грегем привык видеть смерть во всех видах, и она вообще производила на него весьма слабое впечатление. Его ум, занятый постоянно материальными явлениями, получил скептическое направление, но когда он увидел умирающей кроткую молодую девушку, это зрелище растрогало его до глубины души, и он почти стыдился своей слабости.
– Есть ли какая-нибудь надежда, что она оправится от этой раны? – спросил Уэрли, поглядывая искоса на смертельно бледную Джудит.
Впрочем, как только он вошел в каюту, на щеках у девушки выступили два красных пятна.
– Не больше, чем у Карла Стюарта[106] стать королем Англии. Подойдите поближе и судите сами, джентльмены. В душе этой бедной девушки происходит в некотором роде тяжба между жизнью и смертью, что делает ее предметом, достойным внимания философа… Мистер Торнтон, теперь я к вашим услугам. Мы осмотрим вашу рану в соседней комнате и тем временем пофилософствуем вволю о причудах человеческого духа.
Хирург и прапорщик удалились, а капитан Уэрли бросил пытливый взгляд вокруг, стараясь угадать настроение тех, с кем он остался в этой комнате. Хетти, обложенная подушками, полулежала на своей постели, и лицо ее, отражая приближение смерти, приобрело в эти минуты выражение, в котором, казалось, сосредоточивался весь запас ума, полученный ею от природы. Возле нее сидели Джудит и Уа-та-Уа, погруженные в глубокую печаль. В ногах стоял Зверобой, облокотясь на свой карабин. Его черты, еще недавно дышавшие отвагой, приняли теперь свой обычный добродушный вид с оттенком печали. Чингачгук стоял неподвижно, наблюдая с большим вниманием за всем, что происходило вокруг него. Марч сидел на скамейке возле двери, как человек, считавший своей обязанностью принимать участие в общем горе.
– Кто этот человек в красной одежде? – спросила Хетти, заметив мундир капитана. – Может быть, он приятель Генри Марча, Джудит?
– Это командир военного отряда, который спас нас от гуронов, – отвечала Джудит тихим голосом.
– И я тоже спасена, не правда ли? А мне казалось, что я непременно умру от этой пули. Что делать? Мать моя умерла, умер и отец, но ты жива, Джудит, и Гарри тоже. Я очень боялась за его жизнь, когда услышала его голос.
– Не беспокойся, Хетти, – сказала Джудит, опасаясь, как бы ее сестра не выдала в эту минуту своей тайны. – Гарри здоров, так же как и Зверобой и могиканин.
– Ты, Джудит, вероятно, знакома с некоторыми из этих офицеров? У тебя, я помню, было много знакомых.
Не отвечая ничего, Джудит закрыла лицо обеими руками и глубоко вздохнула. Хетти посмотрела на нее с изумлением и, догадываясь, что сестра ее скорбит о ней, решила ее утешить.
– Не думай обо мне, милая Джудит, я не страдаю. Конечно, я умру, да что за беда? Матушка и батюшка умерли еще прежде меня. Притом ты знаешь, что изо всей нашей семьи обо мне всего меньше должно думать. Все меня забудут очень скоро, после того как тело мое опустят в озеро.
– Нет, сестрица, нет, нет! – вскричала Джудит в порыве печали. – Я, по крайней мере, никогда тебя не забуду. Как я была бы счастлива, если бы мое сердце было бы таким же, как твое!
Капитан Уэрли стоял у двери, прислонившись спиною к стене. Когда из груди Джудит вырвался этот невольный порыв грусти и, может быть, сожаления, он с задумчивым видом вышел, не обращая никакого внимания на молодого прапорщика, которому доктор делал перевязку.
– Не знаю, – продолжала Хетти, – что сделалось с моими глазами: ты представляешься мне вдали, в каком-то тумане, и Генри Марч покрыт туманом, и все вы в тумане. Отчего же я так плохо вижу, сестрица?
В эту минуту капитан Уэрли опять вошел в комнату. Не останавливаясь, он подошел к постели умирающей. Хетти его заметила.
– Не вы ли тот офицер, что прибыл сюда с Генри Марчем? – спросила она, устремив на него свой потухающий взгляд. – Если так, то мы обязаны благодарить вас.
– Известие об ирокезах доставил нам индейский курьер из союзного племени, и я тотчас же получил приказ отправиться против них, – отвечал капитан Уэрли, обрадовавшийся случаю вступить в разговор. – На дороге, к счастью, мы встретили Генри Марча, и он сделался нашим проводником по этим лесам. К счастью также, мы скоро услышали несколько ружейных выстрелов, которые заставили нас ускорить свой шаг и прямо привели к тому месту, где присутствие наше было необходимо. Делавар увидел нас в подзорную трубу и вместе со своей женой оказал нам весьма важные услуги. Словом, мисс Джудит, все эти обстоятельства очень много содействовали счастливому окончанию нашей экспедиции.
– Не говорите мне больше о счастье, сэр! – хриплым голосом ответила девушка, снова закрывая лицо руками. – Для меня весь мир полон скорби. Я хотела бы никогда больше не слышать о ружьях, солдатах и вообще о людях.
Джудит встала, закрыла лицо передником и заплакала. Прошло больше двух часов. В это время капитан Уэрли несколько раз входил в комнату и уходил. На душе его лежало какое-то тяжелое бремя, и, казалось, он нигде не находил покоя. Солдатам были отданы различные приказы, и они засуетились каждый за своим делом, особенно, когда поручик Крег, окончив свои печальные обязанности на берегу, прислал спросить, что ему делать с частью отряда, бывшею под его командой. Хетти заснула, и тем временем Чингачгук и Зверобой вышли из ковчега поговорить о своих делах. Часа через два доктор вышел на платформу и объявил, что бедная девушка быстро угасает. Все, оставившие ее комнату, опять поспешили на ковчег. Хетти чувствовала полную слабость…
