Огненный суд [Литрес] - Эндрю Тэйлор
– А как ваши субарендаторы? – сказала Кэт будто разговаривала сама с собой.
– Их можно купить, – сказал Пултон, глядя на Хэксби, будто это он задал вопрос. – Любого можно купить. Лимбери это знает, но и я это тоже знаю.
Глава 12
До встречи с Хэксби и Кэтрин Ловетт оставалась еще уйма времени. Я весь день бил баклуши, отчасти потому, что накануне вечером сильно напился после встречи с Теофилиусом Челлингом. А это означало, что я спал долго и крепко, хотя мне и снилось пламя, рушившиеся дома и отчаянный поиск чего-то, чего я так и не нашел.
Надо было идти в контору, но я так и не смог заставить себя отправиться знакомой дорогой в Уайтхолл. Я рисковал навлечь на свою голову гнев Уильямсона – он и так проявил снисходительность, разрешив не являться в контору в понедельник и во вторник, чтобы похоронить отца и уладить его дела. Сегодняшний день я взял без его разрешения и даже не уведомив, что болен. В настоящее время его недовольство не казалось важным. Горе все переворачивает с ног на голову.
Вместо того чтобы пойти на работу, я сидел в комнате отца и вновь перебирал его жалкие пожитки. Сам не знаю, зачем я это делал. Может, это было частью прощания. Он не выходил у меня из головы, не хотел расставаться со мной.
Позже, после того как Маргарет заставила меня поесть, я побрел по Флит-стрит в Клиффордс-инн. Заседал Пожарный суд. Я стоял в зале, а трое судей на невысоком подиуме слушали петицию купца, у которого не было средств оплачивать аренду своего разрушенного дома. Юрист – защитник фригольдера, декан и капитул собора Святого Павла методично запутывали беднягу, который в итоге стал отвечать сбивчиво. Мистера Челлинга не было.
К вечеру я ожил, и туман, наполнявший мою голову весь день, рассеялся. Я отправился в таверну «Барашек». Не знаю почему, но я пошел не по Уич-стрит, а через Темпл-Бар на Феттер-лейн. Мои мысли занимало недописанное письмо, которое я обнаружил в шкафу у Челлинга.
«На Феттер-лейн, у Хол…»
Феттер-лейн тянулась на север от Флит-стрит в сторону Холборна и отмечала западную границу Пожара. На востоке лежали руины с почерневшими башнями церквей, где больше не звучали хоры и молитвы. На западе большинство зданий не пострадало, хотя кое-где языки пламени перекинулись через дорогу и пожрали все, что смогли, прежде чем ветер не переменился и не прогнал их.
Вышло солнце, тени становились длиннее. Я медленно шел на север по западной стороне улицы. Слева виднелась квадратная башня церкви Святого Дунстана на Западе и крыши Клиффордс-инн. Огонь затронул часть зданий на этой стороне, включая и часть гостиницы. Но к тому времени он уже растерял свою ярость. Некоторые здания после небольшого ремонта вновь стали пригодны для жилья.
За мной увязался нищий и не отставал, пока я на него не накричал и не замахнулся тростью. Он упал, чертыхаясь. Несмотря на все и вопреки здравому смыслу, мне стало его жалко. Я сам познал голод, а нищему было примерно столько же лет, сколько мне. И еще несчастный потерял руку.
Я дошел до конца переулка, идущего с востока до Клиффордс-инн. Ворота были открыты. Фигуры в черном передвигались по двору медленно, как во сне. Справа виднелись огороженные развалины и неправдоподобно зеленые деревья в саду. Стволы были темными от сажи, как у большинства деревьев в Лондоне, но весенняя листва блестела на солнце.
Время шло. Если не поспешить, можно и опоздать. Я пошел дальше, поравнялся с длинным фасадом кирпичного здания Клиффордс-инн. Оно возвышалось, как огромный корабль, над более скромными домами между ним и Феттер-лейн. Обветшавшее здание, фасад которого пострадал от пожара, стояло в стороне от дороги, за ним располагались двор и хозяйственные постройки. Дом был обитаем. Перед входом на столбике висело объявление, извещающее, что здесь ждут гостей. Со второго выступающего этажа свешивалась вывеска, настолько почерневшая от жара, что прочесть было невозможно.
Где-то на церкви начали отбивать часы. Один, два, три… Я уже опаздывал.
Меня снова нагнал нищий:
– Ради любви к Господу, ваша милость…
Я резко повернулся к нему. Он съежился и прикрыл лицо рукой.
Четыре, пять, шесть…
– Эй, ты, – сказал я. – Как называется тот дом?
Семь. Проклятье!
Застигнутый врасплох, нищий заморгал:
– «Полумесяц», господин.
– Таверна?
– Да. Стоящая еда, сэр, если можешь заплатить. Ради любви к Господу, сэр…
Я достал из кармана шестипенсовик. Чудовищно высокая плата за мелкую услугу. Я бросил монету в протянутую руку и быстро ушел, не обращая внимания на еще двух нищих, спешивших в нашу сторону, как осы на медовые соты. Однорукий замер на месте, призывая непрошеное благословение на мою голову. Я почувствовал знакомое чувство вины: туда, если бы не милость Божья, пошел бы и я.
Я свернул на Флит-стрит и направился в сторону Стрэнда. Нищие пропали из виду, и с ними исчезло чувство вины.
«На Феттер-лейн, у Хол…»
Имел ли в виду Челлинг в своем неоконченном письме «Полумесяц»? Имела ли таверна отношение к «печальным фактам»?
Господи милостивый, в какую темную историю впутался мой бедный отец?
Оказалось, я напрасно спешил.
– Мистер Хэксби? – спросил хозяин. – Он еще не пришел. Желаете отдельную комнату, сэр?
– Да. Но я его дождусь.
Я снова спустился и встал в дверях. На улице было полно людей – в основном мужчин, в основном юристов, которые расхаживали с важным самодовольным видом, будто окрестность принадлежала им, что, в общем-то, так и было.
Минут через пять я увидел приближавшихся Хэксби и Кэт: высокий худой мужчина и маленькая женщина с тонкими чертами лица. Они представляли собой странную пару. Хэксби двигался медленно и нетвердо. Кэт рядом с ним была неестественно скованна, словно с трудом сдерживала живость, бьющую через край. Я почти не знал ее, но в моем представлении она всегда была в движении, бросающаяся, как огонь, с одного на другое, ее силуэт постоянно менялся. Совершенно не похожа на женщину. Сильфида какая-то, существо из иного мира, где живут по-другому.
Улица была узкой, и на ней не было столбиков, защищающих пешеходов, как на более широких улицах. Хэксби и Кэт были вынуждены ступить на проезжую
