Степные кочевники, покорившие мир. Под властью Аттилы, Чингисхана, Тамерлана - Рене Груссе
Эти преследования закончатся при его внуке Тоба Цзюне (452–465), получившем трон в результате дворцового переворота. Среди найденных в буддистских пещерах Юн-Гана статуй самые крупные, те, что принесли известность искусству эпохи династии Вэй, датируются именно временем его царствования, а вдохновившее их религиозное чувство, несущее греко-буддистское влияние и принесенное из Гандхары по караванным путям Тарима, наполняет эти произведения таким мистицизмом, что в них можно увидеть как бы предтеч нашей романской и готической скульптуры. Вероятно, собственно китайские династии были слишком отягощены национальными предрассудками и конфуцианским классицизмом, чтобы безоглядно поддаться привезенным из Индии мистическим урокам: буддистская скульптура императорских династий того же времени, в Нанкине и даже в Ляне, далека от того, чтобы излучать подобное рвение. Именно своему варварскому происхождению тоба, эти франки Дальнего Востока, обязаны созданием в Юн-Гане, а затем в Лунмэне эквиваленты наших Шартрского и Реймсского соборов, и это, возможно, одно из самых неожиданных последствий завоевания старого Китая степными кочевниками. Более того: на Западе Великие нашествия V в. после того, как основанное этими варварами общество в достаточной степени христианизировалось, оно, после нескольких темных веков, явило наше блестящее Средневековье. На Дальнем Востоке IV в. тамошние Великие нашествия произвели аналогичный результат еще раньше, поскольку уже через век Вэйский Китай был достаточно пронизан буддистской религиозностью, чтобы создать великие скульптуры Юн-Гана и Лунмэня.
Еще некоторое время, несмотря на китаизацию и распространение буддизма, тоба не теряли своей тюркской энергии. В царствование Тоба Цзюня (452–464) тоба оккупировали оазис Хами (456) и совершили поход на жуан-жуаней в Гоби (458). Правда, жуан-жуани со своей стороны захватили Турфан, свергли там династию Цзу-цюй и посадили на трон вассальный от них дом (460). При Тоба Хуне (465–471) тоба возобновили завоевательные походы на южную национальную китайскую империю, отбирая у нее территории: в 466 г. захватили Пэн-чэн (Синьчжоу в Ганьсу), в 467 г. завоевали бассейн Хуай-хо, в 469 г. – Шаньдун. В 470 г. тоба наказали тогонцев – орду сяньбийского, то есть монгольского, происхождения, обосновавшуюся в начале века в Кукуноре.
В религиозном плане Тоба Хун был настолько благочестивым буддистом, что в 471 г. отрекся от престола в пользу своего сына и ушел в монахи. Этот сын, которого мы будем звать Тоба Хун II (471–499), достигнув совершеннолетия, продемонстрировал такую же симпатию к буддизму, под влиянием которого гуманизировал все законодательство. Он завершил китаизацию тоба, перенеся в 494 г. столицу из Пинчэна (в Джчехоле) в Лоян[52], и как раз в это время по его инициативе началось обустройство знаменитых буддистских склепов в Лунмэне, южнее Лояна, скульптуры в которых датируются временем с 494 по 759 г. Однако, полностью восприняв китайскую культуру и буддистскую веру, тоба растеряли все воинские качества своих тюркских предков. Все их попытки завершить объединение Китая под своей властью, покорив южную национальную китайскую империю, провалились. Царь Тоба Цяо (499–515) предпринял последнюю попытку, но его полководцы не смогли прорваться за Хуай-хо, по которой проходила граница двух империй и стоявшая за которой имперская крепость Чжун-ли (Фон-ян, в Ань-хуэй) отразила все приступы (507).
После смерти Тоба Цяо царством тоба с 515 по 528 г. правила его вдова, царица Ху. Эта наследница древних тобгачей – последняя значительная личность династии, в которой еще проявляется тюркская сила. Женщина невероятно энергичная, временами кровожадная, властолюбивая, она тем не менее покровительствовала буддизму. Она украсила святилища Лунмэня и отправила в Северо-Западную Индию миссию буддистского паломника Сун Юня, оставившего нам любопытный отчет о состоянии Центральной Азии в то время. Сун Юнь прошел через Шаньшань (Лобнор), Хотан, Памир и, как мы увидим дальше, посетил в Бадахшане правившего там хана гуннов-эфталитов. Далее он направился в Уддияну и Гандхару (древний Кабул), откуда привез своей государыне интересовавшие ее буддистские документы (518–521).
У совершенно китаизировавшихся тобу начались дворцовые перевороты, семейные распри и гражданские войны. В 534 г. они разделились на две ветви – Восточную Вэй (Тун Вэй), включившую Хэбей, Шаньси, Шаньдун и Хунань с нынешним Чжан-тэ в качестве столицы (534–550) и Западную Вэй (Си Вэй), которая получила Шэньси и Ганьсу со столицей Чанъань (534–557). И та и другая будут свергнуты собственными министрами и, таким образом, в Чжан-тэ вместо Восточной Вэй будет основана династия Бэй Цзи (550–577), а в Чанъане вместо династии Западной Вэй – династия Бэй Чжоу (557–581). Но эти дома, ставшие китайскими, уже не имеют отношения к истории степи. Интересно, напротив, проследить за тем, как тюркская сила, такая мощная у первых табгачских царей, постепенно слабела, ассимилируясь, тонула в китайской массе. Вечная история, повторяющаяся, как мы увидим, на протяжении веков у киданей, чжурчжэней, Чингизидов, маньчжуров. Отметим, что, как это случится в дальнейшем с Чингизидами, а в более близкое к нам время с халхами, в потере тоба мужественности большая роль принадлежит влиянию буддизма. Эти свирепые вояки, затронутые буддистской философией, становились столь чувствительными к гуманистической проповеди шраманов, что не только забывали свою прирожденную воинственность, но даже переставали заботиться о своей самообороне.
Последняя минусинская культура
Оставим судьбу этих полностью китаизировавшихся тюрок, чтобы вернуться к ордам, продолжавшим вести в центральноазиатских степях кочевую жизнь. Рассматривая тему о тобе, мы уже говорили об орде, очевидно, монгольского происхождения, о жуан-жуанях, доминировавших во Внешней Монголии весь V в. и первую половину VI в. Все, что нам известно об их политической истории, почерпнуто из китайских летописей династий Вэй и Суй. Чтобы вести более предметный разговор об их
