Ромашка. Легенда о пропавшем пирате - Гастон Буайе
Я сделала пару шагов, стараясь не дышать. Вот и тропинка. Ничего не движется. Не бежать. Шаг за шагом. Слушать. Шаг. Он ушел. Нет, он здесь, ищет меня. Шаг. Вижу наш неподвижный бот – так близко, я могла бы добросить до него камень. Луна огромная. Шаг.
– Разрази меня гром!
Он бросился на меня, мы покатились по земле, он схватил меня за волосы и прижал лицом к земле. Я сдаюсь. Резкая боль. Он провел ножом по моему уху. Встал, держит меня в руке, как рыбу.
– Гадкая девчонка! Одно только движение – и потеряешь ухо. Второе движение – расстанешься с жизнью.
Мы лицом друг к другу, оба дрожим от ярости.
Шагаем уже два часа. Мелкий дождь смягчил землю под ногами. Я иду на два шага впереди. Я сдалась.
Мы идем по уснувшему городу. Ни души. Он знает эти места. Мое ухо кровоточит.
Рассвет. Снова луга и хижины. Мы вышли из города. Заходим во двор какой-то фермы. Парро пнул собаку к курицам и свинье. Без тени сомнения он шагнул к лачуге, толкнул дверь и заставил меня войти внутрь. Темно. Пахнет потом и супом.
Кто-то зажег свечу – из темноты выплыло сонное лицо. Мужчина заворчал, поднялся, подошел к нам. Поднес свечу к нашим лицам. Он сильно удивился, выругался и позвал кого-то. Чья-то тень вылезла из кровати в глубине комнаты и тоже приблизилась. Близнецы. Дэд и Алус.
Парро не произносил ни слова. Ждал. Мужчины схватились за дубинки и заорали. В проеме стены появился Джеймс. Рука у него была перевязана. Согнувшись, чтобы не стукнуться о низкую притолоку, он вышел во двор. Один из близнецов встал перед дверью, перегородив нам дорогу. Джеймс вернулся, толкая перед собой тачку. Он положил на дно одеяло, сложенное вчетверо, исчез в соседней комнате, вернулся с одеялом в руках – из него торчала седая голова. Джеймс положил в тачку безногого мужчину, пристроил ему под спину подушку и аккуратно накрыл одеялом. Ахилл.
Зажгли вторую свечу. Мы смотрели друг на друга. У здоровяка был выбит глаз, а вокруг шеи висели несколько пар очков. Старик напоминал короля с игральной карты, но без короны.
– Алус, разожги огонь, – приказал он по-французски.
Затем он посмотрел на меня, словно решил объясниться:
– Вы же француженка, не так ли? Они всё понимают, мадемуазель. Только мы их не понимаем. Хотя мы и делили столько лет подряд кров, я до сих пор мало о них знаю.
Показав пухлой рукой на одного из сыновей, он продолжил:
– Алус, следи, чтобы суп не пригорел.
Затем он резко обратился к Парро, который так и оставался в тени Джеймса:
– Я рад, что герои недавних происшествий решились на вторжение в мою обитель, чтобы внести некоторую ясность в сердитое, шумное – одним словом, путаное – повествование моих сыновей… Итак, бродяга все-таки вспомнил о своем дядюшке…
Рыжий пират схватил меня за руку, развернул к ним спиной и задрал рубашку. Финнеганы подошли. Их дыхание и тепло свечи грели спину. Они выругались так крепко, что все было ясно. Джеймс оттащил меня к Ахиллу и поставил между рукояток тачки. Его рука сдавливала мне плечо. Старик долго рассматривал мою кожу. Затем он потянулся ко мне и опустил рубашку.
– Прошу прощения, мадемуазель, за столь грубый прием. Они не привыкли к тонкостям. Самое ценное, что имеется в этом доме, – содержимое вымени нашей козы или же курятник. И простите моего племянника Парро. Годы, проведенные в море, не смогли стереть воспоминания о детстве у пруда, где его единственными собеседниками были утки да свиньи.
Вашему покорному слуге, – продолжил старик, изящно склонив голову, – повезло больше. В молодости он обучался какое-то время в Фекампе – о, прекрасная Нормандия! Один добрый человек не испугался красных пятен на моем лице и терпеливо обучил вашему языку. И хорошим манерам. В то время трюмы приходящих кораблей были набиты треской, да и денег хватало. Деньги сами плыли мне в руки. Франция процветала, так что меня пригласили завершить там обучение. Но некоторые неприятности обязали меня поселиться здесь…
Ахилл смерил взглядом Парро, который стоял между Дэдом и Джеймсом, пока Алус расставлял на столе тарелки.
– Племянник, назови мне причину не убивать тебя. Хотя бы одну.
– Вааст Ля Уг жив.
– Вааст? Я бы с огромным удовольствием с ним снова встретился… Но ты прекрасно знаешь, что мои сыновья здесь, поэтому он и близко ко мне не подойдет.
– Девчонка – его дочь, – добавил Парро.
– Его дочь?!! – Ахилл свирепо посмотрел на нас. – Дочь Вааста! И ты ничего лучше не придумал, как притащить ее сюда? Тупица! Хватило бы и ее шкуры!
– Ночь коротка. У Парро не было времени на раздумья.
– Коротка, как твой ум! – взбесился старик. – Коротка, как твоя жизнь! Ты мог хотя бы ее отца прикончить!
Рыжий пират облизал губы и плюнул под ноги.
– Тогда Парро не был бы уверен, что вы его хорошо примете.
– Объясни.
– Я давно знаю Вааста. У вас карта и его дочь. Он от вас не отстанет. А чтобы добраться до сокровищ, вам пригодятся и все Финнеганы, и Парро.
– Хитрец. Вчера ты был на стороне Ля Уга. А сегодня говоришь, что из наших.
– Ветер в море быстро меняется, дядя.
– Допустим. Я подумаю. Сложи передо мной оружие, и сядем за стол.
Рыжий пират положил ружье перед тачкой. И револьвер.
– Ножи, – прорычал Ахилл.
– Последний свой нож Парро оставил в руке Джеймса.
– Твоя правда. Не советую тебе с ним об этом разговаривать. К столу, дети мои.
Меня усадили за стол. Алус с серьезным видом разливал суп по тарелкам. Ирландский суп… Слева от меня Джеймс потирал больной глаз и злобно поглядывал в мою сторону. Да, именно он держал меня за шею и размахивал картой, словно бросал вызов. Это было его мгновение триумфа. До удара кинжалом и исчезновения карты. Пары треснутых очков, висевшие у него на груди, гремели как колокольчики. Одна из пар привлекла мое внимание. Деревянная оправа! Это Дедушкины очки! Я уверена! Вор!!
– Сколько тебе лет? – спросил Ахилл.
– Не знаю.
– Как зовут?
– Маргарита.
– Быстро бегаешь?
– Спросите у Парро.
– Читать умеешь?
– Спросите у Дедушки.
– Ну же, ну же, мадемуазель Маргарита, не надо так серчать. Мне кажется, нам понадобится твоя помощь. Парро, сам того не зная, спас жизнь вам обоим, притащив тебя к нам. А теперь ешьте, дети мои, скоро рассветет.
Эти
