Золотой лев - Уилбур Смит
Они сидели на корточках под фальшбортом бака, Хэл с заряженным кремневым ружьем и саблей, только недавно очищенной от крови, которую он собрал ранним утром, в правой руке.
- Да уж, наш голый прапорщик должен помочь им успокоиться, - так же тихо ответил Большой Дэниел. - ‘Они будут считать, что их капитн выиграл корабль и ударил по нашим знаменам.’
На палубе оставалось всего несколько человек из команды "Ветви", и большинство из них делали все возможное, чтобы их не заметили. Что же касается остальных, то Хэл приказал им оставаться внизу, как пленникам Тромпа, пока он не отдаст приказ. Сам Тромп стоял в восьми шагах от Хэла, левой рукой вцепившись в поручень на переднем конце палубы прямо над бушпритом, а правой сжимая рупорную трубу Хэла. Утренний воздух был еще прохладен, но пот ручьями стекал по лицу голландца и жирными каплями падал на палубу, потому что Аболи сидел на корточках позади него с ножом в руке. Африканец держал между ног Тромпа остро отточенный кинжал, готовый в любой момент наказать голландца, если тот хоть на мгновение отклонится от задуманной Хэлом шарады.
- Я думаю, Тромп так же жаждет, чтобы эта уловка сработала, как и мы, - заметил Хэл, на что большой Дэниел согласно кивнул, но постарался подавить улыбку.
Остальные люди Хэла, вооруженные сталью и мушкетами, стояли внизу, готовые высыпать из люков и взойти на борт каравеллы. Все орудийные порты были закрыты, но орудийные команды прятались за ними, а их кулеврины были готовы изрыгать огонь и железную ярость на «Дельфт». Хэл надеялся, что потребуется всего один залп, чтобы разрушить решимость ее команды, так как таким образом он сможет сохранить каравеллу большей частью неповрежденной, что сделает ее гораздо более ценным призом.
Хэл глубоко вздохнул, его нос наполнился запахом просмоленных досок рядом с его лицом, затем посмотрел на Тромпа и прошипел: - А теперь, сэр, говорите свое дело ... если только вы не решили стать евнухом.’
Голландец помедлил не больше секунды, почесал клок бороды на подбородке, посмотрел вниз на лезвие, торчащее у него между ног, затем поднес рупорную трубу ко рту, глубоко вздохнул и закричал -
- Люди «Делфта»! Мы одержали славную победу! - Хэл достаточно хорошо знал голландский, чтобы быть удовлетворенным, когда Тромп крикнул через спокойную воду. – «Я принес вам английский корабль "Золотая ветвь", все сокровища в его брюхе и все его запасы, которые скоро будут в ваших брюхах!»
До них донеслись радостные крики голландских моряков, и Хэл увидел, как Тромп торжествующе поднял кулак к небу, ибо ему не нужно было больше ничего говорить, его работа была сделана. Аболи оглянулся через плечо и широко улыбнулся Хэлу. Обман сработал!
Хэл подождал, пока они не оказались рядом с кормой "Делфта", нависая над гораздо меньшим судном и готовясь столкнуться с ним, прежде чем встать, как и другие мужчины около него.
- Ко мне, люди «Ветви»! - Крикнул Хэл, и люки открылись, выпуская на палубу вооруженных людей. Англичане, валлийцы, шотландцы и ирландцы, вооруженные саблями и мушкетами, кричали: "Хэл и «Ветвь»! Рядом с ними бежали Амадоды, сжимая свои копья и абордажные топоры и вопя от радости, что их снова выпустили на волю. На нижней палубе порты были выбиты, а кулеврины вышли загруженными и заправленными.
Когда его люди столпились на главной палубе, Хэл взял у Тромпа рупор, и тот с печальным вздохом отдал его. Угроза ножа Аболи все еще была достаточно близко к его детородным органам, чтобы держать его внимание сосредоточенным.
‘Люди Делфта, - проревел Хэл на своем обычном рабочем голландском, - ваш капитан не одержал никакой победы. Он и его люди сражались храбро, но их было гораздо меньше, чем нас, и теперь они мои пленники. Отдайте свой корабль, и я буду хорошо обращаться с вами и дам вам поесть. Откажитесь, и я отправлю вас на морское дно без единой крошки в желудке.’
Команда "Ветви", выстроившаяся вдоль планшира, выкрикивала угрозы и делала грубые жесты, но все это было бесполезно Одной перспективы плотного обеда было достаточно для команды «Делфта». Они вскинули руки и сдались без единого выстрела или удара.
***
Человек, вошедший в кабину, держа перед собой корабельный фонарь, поморщился от запаха свежих фекалий. Увидев труп, он остановился, посветил на него фонариком, ткнул носком ботинка и снова повернулся к высокому африканцу, чье худое мускулистое тело блестело в свете свечи.
‘Это для крабов’ - сказал он, и при свете лампы Петт увидел, что, хотя мужчина был еще молод, в нем безошибочно угадывался лидер людей. У него было лицо с орлиным носом, который говорил о высоком происхождении, и он держался с уверенностью, которая исходила как от отдачи приказов, от которых зависела жизнь других людей, так и от осознания того, что им всегда будут подчиняться.
Петт расположился настолько далеко от двери в кабину, насколько позволяла его цепь, и до сих пор не был замечен двумя мужчинами, чье прибытие сказало ему все, что ему нужно для определения общей последовательности событий, которые должны были произойти с тех пор, как абордажный отряд покинул «Дельфт». Очевидно, голландцам это не удалось, и ценой неудачи стал захват их корабля. Итак, вот он, победоносный капитан. Он очень заинтересовал Петта, хотя он еще не был уверен, следует ли ему рассматривать этого молодого командира как потенциального клиента или как человека, которому другие клиенты могут желать смерти.
‘Даже крабы должны есть, Гандвейн, - сказал африканец, презрительно ткнув тело кортиком. Этот человек выглядел настоящим воином, и совершенно очевидно, что он был самым доверенным помощником своего капитана. На борту корабля он станет первым помощником капитана. Петт классифицировал африканца как потенциальное препятствие, которое должно быть рассмотрено и учтено, если капитана когда-нибудь понадобится убить. Если не считать этого, он не проявлял к нему никакого интереса, хотя ему и пришло в голову, что он никогда раньше не видел чернокожего первого помощника.
- Это трагедия, сэр, что этот человек умер на самом пороге нашего спасения, - заговорил теперь Петт.
«Он мог бы умереть и быстрее. Гораздо быстрее.» - Святой пронзительно закричал голосом, который так громко отдавался эхом внутри
