Рисорджименто - Олеся Шеллина
— Какими правами обладает бастард в сложившейся ситуации? Чтобы было проще, я скажу, что права на Имолу и Форли прописаны договором и отходят прямому наследнику в случае смерти сеньора этих земель. Он является прямым наследником? — я подалась вперед. Вообще мне не нравился этот разговор, состоящий из ужимок и недомолвок, но другого выхода я не находила. Плохо быть женщиной в это время. Вот с Ванькой никто так не разговаривал, просто сразу отвечали на поставленные вопросы, быстро и четко.
— Да. Если он вступит в права владения до рождения законного сына. После его рождения, вы, или регент законного наследника сможете в этом случае обжаловать это право, которое, и, скорее всего, решение будет в вашу пользу. Если вы хотите, чтобы никто не мог оспорить это право, — он прищурился, старый козлина, все ведь знают о том, в каких тисках меня держит за глотку Рим, — то единственным верным и законным решением будет назначение его регентом законного наследника.
— Спасибо, вы мне очень помогли. — Я встала из-за стола и, больше не глядя на юриста, вышла из кабинета. Было душно и желание убить кое-кого стало невыносимым. Чезаре не стал ни о чем спрашивать и просто молча довел меня до комнаты. В голове у меня крутилась только одна мысль о том, на чьей стороне ведет свою игру Асканио. Ведь он явно намекнул всем присутствующим при нашем разговоре, что знает о бастарде, но никто из присутствующих не сделал ни единой попытки пролить свет на эту новость.
— Чезаре, зайди, пожалуйста, — когда мужчина зашел в комнату, я громко захлопнула за его спиной дверь, выпуская всю накопившуюся злость, затем просто бросила в его сторону лист, который тот чисто рефлекторно смог поймать у своего лица. — И когда вы мне хотели рассказать об этом? К сожалению, у твоего отца я спросить об этом не могу, по вполне естественным причинам, так что отдуваться тебе придется самому.
Он долгое время смотрел на меня округлившимися глазами, но потом до него дошло, что следует развернуть скомканный лист и прочитать содержимое. Он долго молчал, но потом прямо посмотрел мне в глаза.
— Мне это не нужно и никогда не было нужным. Я всего хотел добиться сам, без оглядки на то, кто мой отец. Я знал, что он направил это письмо на одобрение коллегии, но больше не упоминал о нем, а я не спрашивал, — он протянул мне лист, на который я только бросила взгляд, глядя ему в глаза. Только сейчас я заметила, что у него глаза Риарио, только более живые что ли, без того холодного блеска, который всегда присутствовал у моего покойного мужа.
— Чезаре, — я закрыла глаза, из которых непроизвольно полились слезы. — Я понимаю, что ты чувствуешь, я понимаю, что это твоя жизнь, и я никоем образом не могу на нее влиять, я осознаю, что у тебя есть невеста и уже родился собственный ребенок, но я прошу тебя, я умоляю тебя, прими правление землями твоего отца до рождения моего ребенка. Помоги мне. Я не знаю, какие между вами были отношения, но сейчас ты единственный мой шанс уйти от Рима, не насовсем, но хотя бы на время. Потом мы придумаем что-нибудь. — Я смотрела на Чезаре, который стоял передо мной и смотрел немигающим взглядом.
— Что именно вы хотите от меня?
— Прими правление землями на законных основаниях и стань регентом, если родится мальчик. — Я опустилась на пол, понимая, что он никогда не согласится, и закрыла лицо ладонями. Это был мой последний реальный шанс.
— Сеньора, я дам вам ответ через час, — он вышел из комнаты, осторожно перешагивая через меня, и аккуратно закрыл за собой дверь.
Глава 8
ИванСледующие полгода я мотался из одного места в другое, редко вылезая из седла. Похоже, что я еще похудел и теперь выглядел моложе своих двадцати семи лет. Да еще и подравнивая бородку, умудрился неловко повернуть бритву… в, общем, пришлось бриться. Хорошо хоть это произошло после того, как я совершил найм, потому что перед Пфайпфером необходимо было выглядеть солидно, как минимум, чтобы не подписали за совсем уж пацана, что, естественно, повредило бы переговорам.
Люцерн встретил меня дождем. Хорошо хоть дорогу не развезло настолько, чтобы она стала непроходимой. Но здесь, в преддверии Альп, почва была более каменистая, поэтому до состояния болота ее было трудновато размыть. Поселившись на постоялом дворе, заняв весь этаж, я отправил мальчишку-прислужника за Пфайпфером. Он еще только начал свой бизнес по сдаче в аренду пехоты, который уже очень скоро начнет приносить ему баснословную прибыль, но пока еще услугами швейцарцев пользовались немногие, так что именно он должен был прийти ко мне, а не я к нему, как уже лет через пятьдесят будут делать представители королей и пап. Сейчас же, я был Великий князь и король, что немаловажно, хоть и титулярный, а он — никто.
В дверь постучали. Я в это время стоял у маленького окошка, затянутого бычьим пузырем и пытался рассмотреть хоть что-то за пеленою дождя. Здесь уже больше ощущалось, что я нахожусь именно в средневековой Европе, потому что в Италии с его палаццо, огромными окнами и солнцем, эти ощущения не проявлялись в полной мере. Может быть, именно поэтому я остановил свой выбор именно на этом полуострове, хотя, положа руку на сердце, я остался бы на Руси, если бы обстоятельства сложились по-другому. Стук повторился, и Милославский, встав со стула, на котором сидел за столом, открыл дверь, за которой стоял высокий широкоплечий мужчина, прилично одетый перепоясанный ремнем, на котором был приторочен меч. Васька сделал шаг в сторону, и мужчина вошел в комнату. Я пристально смотрел на его меч и мучительно вспоминал, имеет ли он право его носить?
— Ваше величество, — как многие до него, Пфайпфер сразу же определил во мне главного. Я плохо знал немецкий, тем более диалекты, поэтому сразу же расставил акценты.
— На латыни, господин Пфайпфер, если это возможно.
— Это возможно, — он кивнул, выпрямляясь после глубокого поклона. — Вы хотели меня видеть, ваше величество?
— Да, господин Пфайпфер, я хотел вас видеть. Мне
