Марина Алексеева - Пираты Короля-Солнца
— И, тем не менее, как ни жаль мне уничтожать это письмо, приходится с ним расстаться, — сказал Рауль, сдерживая гнев, — Из-за такого подлого щенка как ты, Вандом, не придется даже перечитать напоследок письмо моего лучшего друга. Черт бы тебя побрал!
Вандом привстал, пытаясь остановить его, но Рауль пихнул пажа на прежнее место, разорвал письмо на мелкие клочки и, раскрыв окно каюты, выбросил в море.
— Если его прочтут рыбы, это менее опасно, чем некоторые не в меру любопытные пажи!
Анри прошептал:
— Боже мой! Какой ужас! Да ведь я никогда в жизни…
Рауль презрительно усмехнулся и, оставив от длинного письма только стихи, вложил в ту же книгу. Анри, заметив это, все же решился робко заметить:
— А вы забыли один лист.
— Ничего я не забыл, — огрызнулся Рауль.
— Подумайте, может быть, это опасно. Я имею в виду настоящих шпионов. Что за беспечность — засовывать письма в книги!
— Не заговаривайте мне зубы, Вандом! Говорите, что это вам понадобилось в моих вещах? Все перерыто!
С какой стати, думал Анри де Вандом, порядочный человек полезет в чужой сундук? Это либо вор, либо шпион. Виконт прав, и мне никак не оправдаться. Лучше молчать. Вообще с ним не разговаривать. Пусть говорит любые гадости, а я в ответ ни слова. Буду молчать до тех пор, пока отец не начнет меня разыскивать. Дам обет молчания, вот только спрошу одну вещь…
— А где герцог? — спросил Анри.
— А где ему быть? На палубе, под тентом, пьет наш герцог! Он и мне предлагал, хочешь, мол, выпить, да нет настроения. Так что не рассчитывайте, что Бофор явится вам на выручку, господин лазутчик! Отвечайте!
''Ах, если Бофор начал свои возлияния, это надолго. Бахусу приносятся не менее обильные жертвы, чем Венере и Марсу! О я, несчастная! Как же мне выбираться?"
— Отвечайте! — повторил Рауль еще более настойчивым тоном.
— Что я могу сказать? — печально пролепетал Анри.
''Слава Богу, он еще драться со мной не собирается. Все! Буду сидеть, набрав в рот воды. Даю обет молчания. Буду сидеть и тупо пялиться на виконта. Ему тоже надоест со мной играть в гляделки, и он меня отпустит. А не отпустит, придут дружки, утащат в свою компанию' .
Наступила тишина.
Тут в углу раздался шорох — юный де Линьет, отбросив плащ виконта, выпрямился, сделав несколько шагов, и встал между Анри и Раулем.
— Господин виконт! Это я во всем виноват! Не сердитесь на Анри! Он не вор, не шпион, шевалье де Вандом мой друг и такой же благородный дворянин, как мы с вами! Умерьте свой гнев и поймите, что Анри не злоумышлял против вас! Клянусь своей честью, господин де Бражелон, поверьте нам, пожалуйста!
Рауль, сначала несколько удивленный неожиданным появлением мальчишки, сразу разобрался в ситуации, вспомнив настойчивость, с которой этот искатель приключений просился в Африку. Он отвесил Ролану насмешливый поклон:
— Здравствуйте, уважаемый летописец, господин Отставной Козы Барабанщик! Так вы все-таки пролезли на корабль?
— В вашем сундуке, сударь! Простите, что мне пришлось прибегать к такому необычному способу, но вы сами виноваты.
— Да, это ты верно сказал, малыш, я сам виноват: мне надо было догнать тебя, черт возьми!
— Да вы нипочем бы меня не догнали, знаете, как я быстро бегаю! Как марафонец!
— Ну, сил-то у меня как-никак побольше, марафонец. А ты еще и на моего отца свалился из окна второго этажа, как гасконец во времена Тревиля.
— Все было не так — ваш отец подхватил меня, я чуть-чуть боднул его, но он не разозлился, потому что я отпрыгнул и сразу стал извиняться. Это Д'Артаньяна тогда ваш отец успел удержать, но я-то сразу стал раскланиваться и приносить свои глубочайшие извинения по всем правилам хорошего тона, потому что понимаю, что, когда на такую важную персону, как граф де Ла Фер, вываливается из окна какой-то пацан, воспитанный человек учтиво извинится. И я, по правде, королю так не кланялся, как вашему почтенному отцу! Весь песок с ботфорт смел пером моей шляпы! Тулонские метельщики отдыхают после моих поклонов! 'Сударь, простите меня, но я спешу, я убегаю от одного человека! ' Д'Артаньян тогда гнался за Рошфором, а я убегал от вас!
— Еще не поздно все исправить, — сказал Рауль, — Мы, слава Богу, не отошли очень далеко. Итак, насколько я понял, Вандом ваш сообщник?
Ролан и Анри переглянулись.
— Друг, — сказал Ролан, — Анри помог мне.
— Дурачки вы, дурачки, — вздохнул Рауль, — Куда вас несет, такую мелюзгу!
— Туда же, куда и вас! — ответил Вандом, сияя от того, что Ролан его реабилитировал своим появлением.
— Позвольте вам возразить, господин де Бражелон, слово 'мелюзга' несколько неуместно в беседе с лицами благородного происхождения, каковыми являемся мы — шевалье Анри де Вандом и я, Ролан де Линьет!
— Да-а-а?! Этот сопляк еще будет учить меня риторике? Скажите-ка, Цицерон Африканский!
— Вы ошиблись, сударь, был Сципион Африканский, а Цицерон, это был, насколько я помню римскую историю…
Рауль расхохотался.
— Я не хуже тебя знаю и первого и второго, дурень.
— Виконт, что вы ругаетесь, словно какой-то кабатчик! У нас в Бретани даже возницы, даже портовые грузчики, даже пьяные матросы не ругаются так часто!
— А ты желаешь, молокосос, чтобы я говорил тебе комплименты за все твои выходки?
— Ваши комплименты еще впереди! Вот когда я напишу мемуары, и вы прочтете о своих будущих подвигах в моем изложении, я уверен, вы проникнитесь уважением к автору! Вот увидите!
— Вандом, — обратился Рауль теперь уже к пажу, — Вы немного постарше этого сумасброда. Если с этим ребенком что-нибудь случится, ответственность падет на вас! Вы, видимо, не отдаете себе отчета в том…
— В чем?! — в один голос спросили Анри и Ролан.
Рауль задумался. Надо любой ценой отправить малыша де Линьета во Францию. А что если… А что если сейчас притащить этого «зайца» к герцогу и попросить, чтобы Бофор назначил кого-нибудь сопровождать Ролана во Францию. Кого-нибудь из его друзей. Оливье. Сержа. Гугенота. Скорее всего, так и надо сделать. Вывести из кровавой игры ребенка Ролана и его 'сопровождающего' , так как тому придется доставить де Линьета либо к сестре в Париж, либо к родителям в Нант. Но они все могут отказаться. А Гугенот и вовсе не может поехать — он здесь по приказу короля. Значит, остаются Оливье и Серж. Это шанс. Шанс спасти Оливье или Сержа. Они могут кинуть жребий. По-морскому. А Ролан взял книгу, в которую Рауль вложил стихи де Гиша. Это был первый том 'Неистового Роланда" Людовико Ариосто.
— Ого, — сказал Ролан, — Это что, продолжение "Песни о Роланде"? Взгляните-ка, Вандом!
