Тайна Несвижского замка - Сергей Иванович Бортников
– И правильно сделали… Вот, знакомься, – нарком повернул раскрасневшееся после вчерашнего купания лицо в сторону Яры и пояснил:
– Твой новый подопечный. Плечов Ярослав Иванович – великий советский учёный. По специализации – философ. Головой за него отвечаешь, ясно?
– Так точно! – бодро отчеканил здоровяк.
– Будь рядом и днём, и ночью. Летят пули – закрой профессора грудью; падают камни с неба – превратись в птичку и перекрой им путь. Огонь, вода, медные трубы – сначала проходишь ты, затем – он. Чуть что – весь мир в твоём распоряжении: совпарторганы, районная ЧК, прокуратура, войска местного гарнизона, попы, музейщики и работники общественного питания.
– Да понял я, Лаврентий Фомич, понял, – улыбнулся гигант. – Разрешите приступать?
– Сразу после моего отъезда… Потерпи четверть часа.
* * *
– Ну что? Давай прощаться! – Цанава схватил руку Ярослава и принялся трясти её с таким усердием, азартом и, страшно даже подумать, – нежностью, будто для него и в самом деле настал печальный момент расставания с самым близким и по-настоящему дорогим партийцем-единомышленником.
– До свидания, товарищ комиссар третьего ранга, – тоже напустил грусти на обычно открытую, добродушную, никогда не унывающую физиономию секретный сотрудник.
– Держись Автандила… На него можно положиться! – по-отечески продолжал наставлял учёного на путь истинный нарком.
– Стоп… Это точно не Акакий? – наконец дошло до Плечова.
– Нет. Подтверждаю.
– А как похожи… Словно две капли воды!
– Специально такого выбирал. Сотни кандидатов, между прочим, отсеял.
– Кандидатов?
– Ну да… Он ведь у меня на официальном довольствии.
– В какой-такой ипостаси?
– Домашнего помощника, если хочешь, – бытового адъютанта.
– Хорошо живёте.
– Не жалуюсь.
– Он тоже ваш земляк?
– Да. И почти однофамилец – Лежава. Совсем близко, если учесть, что при рождении я был записан как… Джанджгава. Соответствующий документ имеется. Может, предъявить?
– Не надо. Хотя, если честно, удивлён, что вы надумали сменить фамилию. Как давно сие случилось, признаться не желаете-с?
– Легко! В тридцать восьмом. По личному настоянию батоно Лаврентия.
– Что его не устроило?
– Неблагозвучность. Сложность в произношении для русскоговорящих людей, коих в нашей стране, безусловное большинство.
– Понятно, – впечатлительный от природы Ярослав Иванович вдруг припомнил былые обиды и снова резко изменился в лице. – Этот ваш Автандил точно такой же отморозок, как и его предшественник?
– Кого ты имеешь в виду? – Лаврентий сделал вид, что не понимает, о чём идёт речь, использовав, по сути, любимый приём своего оппонента.
– Естественно, Акакия. Этот так же при первой возможности распускает руки? – уточнил Плечов.
– Тебя это не коснётся. Обещаю, – заверил Цанава.
– Понял. Заранее благодарствую.
– К тому же, если я не ошибаюсь, в твоём арсенале есть веский аргумент против любых проявлений рукоприкладства, – мысленно позволил себе совершить экскурс в недалёкое прошлое нарком.
– Есть такое дело, – бодренько согласился Яра.
– Да, кстати… Ещё в прошлый раз ты обещал мне мастер-класс по рукопашному бою. Проведёшь?
– Я слово своё держу. Всегда.
– Давай… Готовься. А то мои парни начитались методичек по ножевому бою для сотрудников НКВД и возомнили себя непобедимыми воинами. Ниндзя.
– Вы и такие слова знаете?
– А то! – хвастливо задрал подбородок гордый кавказец. – Я даже фильмы смотрел. «Легенда о чудовищной мыши», «Призрачный герой Ниндзюцу-Горо»…[36]
– И что в них поняли?
– Всё.
– Вы, Лаврентий Фомич, свободно владеете японским языком? – усомнился в таких способностях наркома Ярослав.
– Зачем он мне? – хитро прищурил и без того плутовские глаза Цанава. – То кино – немое.
– Тогда – пардонирую; прошу прощения, если по-нашему.
– Ничего. Гуляй… Пока… Найдёшь истуканов – сразу звони; я всегда на связи.
– Слушаюсь, товарищ комиссар третьего ранга! – И решил напомнить: – Вы случайно ничего не забыли?
– Нет. Лупа у меня в машине. Так что, залезай в салон и спокойно трудись, профессор… Только, смотри, по-честному, без обмана.
– А как по-другому?
– Я тебя знаю…
– Зря вы так, – сотворил на лице самое честное выражение Ярослав.
Агент развернул бумажку, в которую был завёрнут окурок, и принялся внимательно рассматривать маленькие буковки.
Собственно, что именно там написано, – он понял ещё в прошлый раз.
Знак «№ 5» имелся только у одной марки табачных изделий – «Экштайн», производимой одноимённым Дрезденским концерном.
Дешёвка. Одна пачка из двенадцати штук (две дневные нормы!) – около трети рейхспфеннинга. Посчитайте сами, сколько мог купить солдат на месячную зарплату в 30 рейхсмарок.
Об этом Плечов и сказал Цанаве, который реквизировал вещдок.
Пройдёт совсем немного времени, и нарком вернётся в Минск, где подотчётные ему эксперты НКГБ расскажут о немецких сигаретах гораздо больше, чем о них было известно нашему главному герою – Яре!
26
Наркомовская машина фыркнула, завелась, как обычно, с полуоборота, и усердно побежала вперёд по узенькой просёлочной дороге, поднимая за собою клубы пыли вперемешку с дымом выхлопной трубы.
Плечов ещё махал рукой вслед главному белорусскому чекисту, когда над ним нависла огромная чёрная тень.
Конечно же это был Лежава.
На устах гиганта сияла довольная улыбка.
– Прибыл в ваше распоряжение, о мой повелитель!
(Голос, приятный, бархатный ничуть не соответствовал его словно бы вырубленной из камня роже.)
– Вы что же, c товарищем наркомом перед сном вместе читаете сказки?
– Какие ещё сказки?
(И без того огромные чёрные глаза, казалось, выскочили со своих законных мест и закрыли собою чуть ли не половину широкой смуглой физиономии.)
– Например, «Старик Хоттабыч».
– О, да! Эту книгу Лаврентию Фомичу я лично посоветовал. Он ведь наш, витебский.
– Кто? Джинн? – удивлённо и в то же время с явным раздражением в обычно спокойном голосе, вызванным (как ему показалось), недостаточной осведомлённостью собеседника, пробурчал Яра. – По-моему, сосуд, в котором он находился, выловили не в Немане, не в Днепре и даже не в Припяти, а в Москва-реке.
Автандил смерил учёного ответным презрительным взглядом, мол, ты хоть и профессор, но в элементарных вещах не разбираешься:
– Нет, не джинн, а товарищ Гинзбург – автор этого чудесного произведения.
Х-м… Оказывается, у него есть не только бицепсы, но и мозги! И этот малый постоянно общается с Цанавой. Вот откуда у бешеного наркома редкие приступы обострения интеллекта!
– Постой, но ведь на обложке значится совсем другая фамилия. Лагин, кажется, – несмело возразил Ярослав.
– Псевдоним. А имя автора – Лазарь Иосифович. Кстати, наши специалисты отследили его творчество и смогли установить немало противоречивых фактов. Иногда – с явной антисоветской окраской.
– Каких именно? – недоумённо протянул Плечов.
(Интересно, за что можно придраться к детскому писателю, да ещё и работающему в жанре научной фантастики?)
– Частое обращение к библейским сюжетам и беспочвенное восхваление Аллаха – раз. Чего только стоят, к примеру, такие строки, – Лежава надул щёки и продекламировал
