Михаэль Пайнкофер - Тень Тота
— Да.
Дю Гар кивнул Саре. Внук королевы был готов вступить в бездну, над которой простер свои темные крыла «дракон».
Саре было не по себе. Она понимала, как они рискуют, но Дю Гар уверял ее, что герцог ничуть не пострадает и впоследствии не будет ничего помнить. А ей нужна уверенность. Вид жестоко убитой молодой женщины в луже крови не выходил у Сары из головы, как и воспоминания об исчезнувшей в тумане королевской карете. Она хотела знать правду. Чистую, неприкрашенную правду…
— Ваше высочество?.. — тихо спросила она.
— Да?
— Вы помните вчерашнюю ночь?
— Да.
— Что вы делали?
Герцог начал тяжело дышать и не торопился отвечать.
— Простите, ваше высочество, я задала вам вопрос, — мягко напомнила Сара.
— Спал, — наконец ответил герцог. — Я спал.
— Всю ночь?
— Да, — быстро ответил наследник, и Сара искоса посмотрела на Дю Гара.
— Вы принимали что-нибудь перед сном? — спросил Дю Гар. — Может быть, ваше… лекарство?
— Да.
— И что было дальше? Вы хорошо спали?
— Не очень. Я вообще плохо сплю.
— Почему?
— Из-за снов.
— Что за сны?
— Я вижу то, что происходит на самом деле. По крайней мере я так полагаю.
— Но вы в этом не уверены?
— Нет.
— Ну а что вы видите?
И снова герцог ответил не сразу, веки его нервно дернулись. Сара уже подумала, что он сейчас проснется, но гипноз продолжал свое действие. Руки герцога слегка задрожали. Судя по всему, воспоминания были болезненны.
— Я должен рассказать то, что вижу в снах? — спросил он.
— Пожалуйста.
— Ну, я… я стою в широком коридоре. Вдоль стен каменные изваяния, таинственные знаки…
— Иероглифы? — многозначительно спросила Сара, и Дю Гар бросил на нее предупреждающий взгляд — перебивать человека, который находится под гипнозом, небезопасно.
— Да, иероглифы, — ровным голосом подтвердил герцог. — Здесь темно и холодно, и мне страшно, но нельзя выдавать себя, так как я не один.
— А кто с вами?
— Двое мужчин, их лиц я не вижу. У них в руках факелы, они ведут меня в просторное круглое помещение. Над собой я вижу звезды, а передо мной каменная игла.
— Обелиск? — уточнила Сара.
— Да, обелиск.
— Это Игла Клеопатры?
— Да, Клеопатры…
— Ваше высочество, где вы находитесь?
Небольшая пауза.
— Я не знаю. Когда меня вели, то завязали глаза. Я потерял ориентиры.
— Понятно. А что происходит дальше?
— Я вхожу в тень от Иглы. Там меня ждут.
— Кто?
— Шакал, змея и крокодил.
Дю Гар бросил на Сару вопросительный взгляд, но она ответила кивком, давая понять, что ей все ясно. Животные, перечисленные герцогом, соответствовали богам египетского пантеона: Анубису с головой шакала, демону Апопу с головой змея и Сухосу с головой крокодила…
— Боги говорят со мной, — шептал герцог.
— Они с вами говорят?
— Да… Они говорят мне, что я избран.
— Избран для чего?
— Я должен найти Книгу Ибиса, раскрыть ее тайну и подготовить возвращение на Землю бога Луны…
Сара затаила дыхание. Ей вдруг стало очень душно в герцогской приемной. Опять ибис, символ бога Тота, которого древние египтяне почитали как владыку Луны и ночи. Кажется, все сходится…
— Союзники Тота снова вместе. Они хотят вернуть на Землю серебряного Атона, чтобы он правил Луной и опустилась вечная ночь. Постигнув тайну, открытую некогда Тотом, обретя колоссальную силу разрушения, можно добиться того, что свет сменится тьмой, день — ночью. Тысячи лет бог Луны пребывал в бездействии, но теперь хочет вернуться. И я должен помочь ему, должен найти «Книгу Тота».
Голос герцога становился все громче, казалось, он вот-вот закричит. На лбу выступил обильный пот, он струился по вискам, тело начало содрогаться в конвульсиях.
— Ca, ce n'est pas bien, дело плохо, — встревоженно прошептал Дю Гар.
— Ваше высочество, — пытаясь успокоить герцога, Сара взяла его за руку; несмотря на струившийся по лицу пот, рука была ледяной. — Успокойтесь. Все в порядке, слышите?
— Еги… египетские боги приказывают мне, но я сопротивляюсь. Я говорю им, что не хочу быть орудием мести, не хочу, чтобы человечество погрузилось во тьму, пришли война и погибель.
— А что отвечают боги?
— Что у меня были великие предшественники. Что Александр Македонский, Цезарь, Наполеон до меня вступили на тропу Тота и он привел их к власти и богатству. Что я, Альберт Виктор Победоносный, могу обрести бессмертие… Но я все-таки сопротивляюсь. Я не хочу служить богу Луны.
— А что происходит дальше?
— Боги насылают на меня проклятие. Никогда, говорят они, мне не носить британской короны, поскольку меня настигнет страшная месть Тота. Я… Нет! Не-ет!
Последние слова герцог Кларенс выкрикнул в ужасе. Он вырвался и принялся размахивать руками, лицо его выражало страх, только страх, дыхание стало шумным, прерывистым.
— Merde! — вскочив, воскликнул Дю Гар. — Expergitur!
Это слово должно было прекратить сеанс гипноза, и в следующую секунду наследник действительно открыл глаза. Он тут же умолк и оцепенел, беспомощно озираясь. Казалось, какое-то время он не мог понять, ни где находится, ни кто перед ним. Его взгляд блуждал по памятникам, стоящим вокруг. Заметив в углу обелиск, он испуганно вздрогнул.
— Все в порядке, ваше высочество? — встревоженно спросила Сара.
Герцог неуверенно посмотрел на нее, но постепенно его взгляд прояснился и память вернулась, по крайней мере он вспомнил, что происходило до гипноза. Все остальное Альберт Виктор, судя по всему, забыл…
— Что произошло? — спросил он.
— Ничего, — просто ответила Сара.
— Вы уверены? У меня такое чувство, что я ненадолго уснул…
— Тогда вам нечего беспокоиться, ваше высочество. — Сара улыбнулась. — Говорят, кто спит, тот не грешит.
— Да, говорят, — кивнул наследник престола. — И все же… у меня очень странное чувство. Так что случилось? Вы приблизились хотя бы на шаг к правде?
— Думаю, да, ваше высочество, — кивнула Сара.
— И что? — Герцог почти умоляюще смотрел на нее. — Я убийца? Пожалуйста, леди Кинкейд, скажите мне…
— Не волнуйтесь, ваше высочество. После всего, что мы узнали, вас ни в чем нельзя обвинить.
— Н-нет?
— Нет. Вам не нужно ни о чем волноваться.
— Но почему мне тогда так страшно? — спросил герцог, и веки его дернулись. — Почему у меня все время такое чувство, будто происходит нечто ужасное? Что исполняются какие-то мрачные пророчества? Почему я успокаиваюсь, только когда принимаю лекарство?
