Григорий Кроних - Неуловимые мстители. Конец банды Бурнаша
– Разом напасть надо, – предложил Яшка.
– Не выйдет, шуму наделаем – вся банда за минуту сбежится.
– А не выйдет, так все заодно и помрем!
– Да погоди ты помирать, – возразил Валерка. – Может, что повеселее придумаем. Баня-то по-черному топится!
Друзья обошли строение вокруг. Глухие стены его нигде больше не охранялись. На углу Мстители задержались.
– Давай, – сказал Валерка и подставил цыгану плечо.
С ловкостью обезьяны взобрался Яшка на соломенную крышу и приник к трубе.
* * *Данька вдруг услышал слабое звяканье: над очагом закачалась веревка с привязанным ножом. Сердце всколыхнула надежда: друзья каким-то образом узнали, где он, и пришли на выручку. Хлопец выплюнул мокрую неподатливую веревку, подобрался к очагу и отвязал нож. Свободная веревка уползла наверх. Вот теперь дело пойдет! Данька зажал нож между коленями и начал с удвоенной энергией перерезать путы.
Валерка тем временем отбежал и спрятался за срубом колодца. Неожиданно в его сторону направился Игнат. Неужели заметил? Паренек замер с револьвером в руке. Денщик попил из бадьи прямо над Валеркиной головой, набрал воды в котелок и вернулся к костру. Яшка, застывший при виде казака на крыше, тихо спустился вниз. Без слов понимая друг друга, хлопцы наклонили колодезный журавль, привязали к его короткому концу противовес, а с передней части срезали бадью.
– А если в трубу не пролезет? – спросил цыган.
– Должен, лишь бы веревка выдержала – гнилая вся.
В это время у костра рассказывал свою байку Савелий.
– Брехня! – отзывался на всякую его реплику денщик Лютого.
– Да погоди ты, Игнат, – просил другой казак. – Что дальше-то было, говори?
– А вдоль дороги мертвые с косами стоят, – Савелий показал привычным уже жестом как. – И… – тишина!
– Брехня!
Рассказчик отвернулся, скрывая досаду. Все болтают, что попало, а он говорит настоящую историю, с ним произошедшую. А не верят! Савелий поднял глаза и обомлел: по небу летел человек – трепыхаясь, как карась на удочке. Словно в сказке. Казак зажмурился на секунду, глянул – небо чистое, и луна светит. Покосившись на Игната, Савелий тряхнул головой:
– Брехня…
Данька на журавле перелетел через дорогу и приземлился на обочине. К нему подбежали друзья.
– Каким чудом вы меня нашли?
– То чудо Настей зовут, – подмигнул Яшка. – Она нам про твой арест рассказала.
– Бежим, – сказал запыхавшийся Валерка. – Ксанка с конями на опушке дожидается.
– Погоди, должок тут у меня есть, воротить надо, – заявил Данька. – Яшка!
Цыган, последний раз глянув на беспечных казаков, двинулся за командиром. Данька неплохо изучил все закоулки Липатовской и вывел друзей точно к нужному дому. Валерка остался стеречь снаружи. Яшка достал из-за голенища нож и аккуратно поддел дверную щеколду. Цыган и Данька нырнули в хату. На кровати, раскинувшись во всю молодецкую ширь, храпел Лютый. Данька сдернул со стены памятную плетку и подошел к постели. Сидор, сладко потягиваясь, повернулся во сне. Данька присел и вытянул из-под подушки маузер. Передал оружие помощнику, а сам рывком сдернул со спящего одеяло. Лютый подскочил на кровати и уставился на гостя. Рука сотника поползла к подушке, но тут Яшка ткнул в нос его собственный маузер и, заодно, свой револьвер. А Данька стегнул изо всей силы поперек бандитской спины. Удары сыпались один за другим, Сидор выл, извивался, скрипел зубами.
– Лежать, – приказал Яшка, подходя еще ближе.
Лютый с бешенством смотрел то на цыгана, то на дула пистолетов, но ничего не мог поделать. Рубаха на спине промокла кровавыми полосами.
– Всю-ю Россе-ею б я прое-е-еха-ал… – послышались вдруг с улицы пьяные голоса.
Данька прекратил порку и приник к окну. Мимо дома прошли пьяные бурнаши. Тем временем Яшка связал Сидору ноги, а руки примотал к спинке кровати. Сотник даже не ворохнулся.
23
Серый рассвет поднялся над вчерашним кострищем. Игнат прутиком разворошил потухшие угли и выкатил несколько печеных картошек.
– Батьков казачок, выходит дело, – засланный… Слышь, Игнат, а? – рассуждал один казак.
– Кинь мальцу картошки, – попросил Игнат Савелия, – а то не ровен час – помрет с голоду.
Савелий взял пару еще теплых картофелин и, отперев дверь, вошел в баню. Картошка покатилась по полу.
– Нечистая! – услыхали его вопль снаружи. – Сила нечистая!
За Савелием в баню вбежал казак повыше и приложился лбом в висящий над дверью ушат. Но это – меньшая из бед, которые ходят парами. Одного взгляда было довольно, чтобы понять – дело плохо.
– Игнат! – позвал казак.
– Нечистая! Братцы! – продолжал кричать Савелий уже на улице. – Нечистая тута!
Игнат забежал в предбанник, выскочил и выпалил в воздух из ружья.
– Убег! Убег!!
Караульные тоже стали палить, все кроме Савелия.
– Нечистая, спасайся кто может! – по-прежнему голосил тот.
Игнат побежал к атаману.
– Что случилось?! – кричали встречные бурнаши и тоже, для острастки, палили вверх.
– Убег! Убег! – крикнул Игнат, завидев атамана на крыльце штаба.
Бурнаш дважды выстрелил в упор. Раненый согнулся, припал к земле и все твердил:
– Убег он, убег лазутчик… убег.
– Догнать! – грозно приказал атаман. – Взять живьем!
Все, кто были у штаба, вскочили на коней и мгновенно умчались. Кому ж охота помирать от руки озверевшего от ненависти батьки?
* * *Мстители перепрыгнули через низкий забор у Сидоровой хаты и прижались к нему спиной. Хлопцы находились на задах центральной улицы станицы.
– К разъезду поскачем, – сказал Данька. – Яшка, стой!
– Я догоню вас, – цыган нырнул за угол и скрылся в противоположной стороне.
Данька и Валерка бросились к опушке.
Пока караульный у коновязи старался рассмот реть, что происходит и почему стрельба, Яшка прошмыгнул за его спиной к лошадям. Не поднимаясь, он прополз под лошадиными животами и разрезал ножом седельные подпруги.
– Красные! – завопил кто-то уже совсем рядом.
– В ружье!
– Убег!
– По коням!
Цыган прыгнул в последнее целое седло и пришпорил лошадь. Бурнаши добрались наконец до коновязи, расхватали коней и попытались сесть верхом. Седла катились по гладким спинам животных, а казаки – сыпались в пыль.
– Вот он, гад! Вон он! – Пасюк заметил цыгана, посылающего лошадь через изгородь, и выстрелил вслед.
– Коня мне! Живей, живей! – раздался яростный крик Лютого, размахивающего маузером. Видно, второпях Яшка плохо связал сотника.
Сидор вскочил в седло подвернувшейся лошади и, как остальные, сверзился на землю.
– Коня! Догнать! Догнать, живьем взять! – бесился Лютый. – Живьем! Догнать!
