Понсон дю Террайль - Капитан Мак
— Но вы дали нам совсем простую работу, сударь, мы просто вас убьем.
— А зачем, друзья мои?
— Да с единственной целью: взять у вашей светлости цепь и кошелек, — ответил Ригобер с самым любезным видом.
— Вот они, — сказал дон Фелипе.
И к полному изумлению разбойников, бросил им цепь и кошелек.
Ригобер поклонился и сказал насмешливо:
— В уме вашей светлости не откажешь: вы не хотите ставить в затруднительное положение бедных безработных разбойников.
Дон Фелипе рассмеялся.
— Разве я вам сразу не сказал, что я пришел дать вам работу?
— Но… работа уже сделана.
И Ригобер положил кошелек и цепь себе в карман.
— Ошибаешься…
— Простите?
Дон Фелипе подмигнул.
— Наверное, и ты, и твои люди слышали о ювелире Лоредане?
— Несомненно, — ответил Ригобер. — Говорят, что он богаче короля.
— Я тоже так думаю.
— Но, — сказал один разбойник, — у его дома толстые стены.
— Да, как в Шатле, — подтвердил другой.
— И прутья решеток на окнах толщиной в руку, — добавил третий.
— Все это так.
— Уж не считая того, что за стенами и решетками бдительно несут охрану мэтр Лоредан и его рабочие с заряженными пистолетами, — подхватил Ригобер.
— Вот тут вы ошибаетесь, — ответил дон Фелипе.
— Как ошибаемся?! — воскликнул Ригобер. — Сегодня ночью Лоредана дома нет.
— Ах вот как!
— Рабочие тоже разошлись, и в доме остался только его старый приказчик Жоб, да и тот сейчас уйдет. Хороший удар кинжала, и мы от него освободимся.
— Прекрасно, — сказал Ригобер, — но как пробить стены и перепилить решетки?
— Я знаю другой путь, которым можно проникнуть в лавку.
— Какой?
— Я вам его покажу.
Ригобер снова снял шерстяной колпак.
— Простите, — сказал он, — но я думал, что имею дело с придворным.
— Так что? — спросил, улыбаясь, дон Фелипе.
— А вижу, что вы — наш собрат по ремеслу.
Улыбка дона Фелипе стала презрительной.
— Ты ошибаешься, — сказал он, — я охочусь не за драгоценностями и деньгами мэтра Лоредана.
— Прекрасно, — ответил Ригобер, — мне кажется, я догадываюсь…
— Тогда помолчи, и пойдем.
— Следуем за вами, монсеньор.
И Ригобер сделал своим людям знак, чтобы они построились по двое, как солдаты, патрулировавшие улицы. После чего он встал во главе отрада, а дон Фелипе пошел рядом с ним.
От того места, где испанец встретил разбойников, до темного переулка, где стоял дом мэтра Лоредана, было недалеко.
Придя в этот переулок, дон Фелипе остановился и сказал Ригоберу:
— Спрячься на минуту, а людей расставь в подворотнях соседних домов; я сейчас осмотрюсь.
Переулок было пустынен, ночь темна, спутники Ригобера дисциплинированы, как старые солдаты.
Они попрятались в мгновение ока, улочка снова опустела, дон Фелипе внимательно смотрел на дом, ожидая счастливого случая.
Так прошло около четверти часа.
Спустя это время, дверь лавки отворилась и из нее вышел человек.
Это был старый Жоб.
Он огляделся, потом пошел быстрым шагом по улице, в то время как какая-то тень, которую дон Фелипе принял за саму Сару Лоредан, тщательно заперла дверь.
Жоб сделал шагов двадцать и вдруг издал страшный крик, который и услышал Сидуан. Один из бандитов прыгнул на него, схватил за горло и вонзил ему в грудь свой кинжал.
— Прекрасно! — сказал дон Фелипе. — Теперь поле боя свободно. Забросьте эту падаль куда-нибудь в угол и идите за мной.
Но как только он это сказал, где-то вдалеке раздался шум.
— Тихо! — приказал испанец.
По знаку Ригобера тело Жоба отнесли и положили под какую-то дверь, и бандиты снова спрятались.
Шум приближался. Стал виден свет. Два факельщика шли перед носилками, которые дон Фелипе сразу узнал.
— Ну, — прошептал он с досадой, — видно, уж так суждено, что моя сестра, донья Манча, всегда будет стоять поперек моих замыслов.
И в самом деле, носилки остановились неподалеку от дверей Лоредана.
Мы уже знаем, что донья Манча забыла оставить Жобу свою серьгу.
Она была слишком занята своими мыслями, чтоб оглядеться вокруг, да и бандиты хорошо спрятались.
Итак, дон Фелипе был вынужден ждать, пока донья Манча не окончит свою беседу с Маком.
Прошло еще четверть часа.
Наконец, испанка вышла из дома ювелира, и свет факелов исчез вдали.
Тогда дон Фелипе сказал Ригоберу:
— Время пришло, идем.
— На приступ дома?
— Вовсе нет. Напротив, мы войдем в соседний дом; я его купил.
— Вы?
— Да. Он ненаселен, и вот ключи.
— Прекрасно, — сказал Ригобер.
Дон Фелипе продолжал:
— Подвал этого дома сообщается с подвалом дома Лоредана через зарешеченное окошко, а отверстие расширите. Инструменты найдете в подвале.
— Превосходно!
— Кроме того, вот ключ, который открывает сейф мэтра Лоредана.
Ригобер едва сдержался, чтоб не закричать от радости.
— Когда вы набьете карманы…
— О, это недолго!
— … вы позовете меня в окно. Вот тут-то вы мне и понадобитесь.
— Монсеньор, — ответил Ригобер почтительно, — я думаю, спрашивать вас, что нам придется делать, бесполезно. Я и сам догадался. Вам приглянулась хорошенькая дочь хозяина?
— Это — мое дело.
И дон Фелипе удалился, а Ригобер и его люди направились к дому.
Глава 16. Простор и свобода
Мы оставили капитана Мака в тот момент, когда он стал жертвой изобретения, которое ювелир Лоредан незадолго до того показывал своей дочери.
Клетка, в которую он сам себя поместил, открывалась ключом, который только что дон Фелипе на наших глазах дал Ригоберу.
Когда испанец заходил за сестрой в лавку ювелира, то он увидел, что сейф открыт, а в замке торчит ключ. Он тут же понял, какие выгоды от этого обстоятельства может извлечь ловкий человек.
С ловкостью карманного вора он опустил ключ в свой карман.
Мы уже видели, что дверь клетки захлопнулась за Маком.
Сидуан, уже поднявшийся на верх лестницы, услышав шум, осторожно спустился.
— Господи Боже мой! — воскликнул он, увидев, как Мак ошалело мечется за прутьями решетки.
Он попытался открыть дверь, но все его усилия были напрасны.
Из-под пола по-прежнему слышался глухой шум, укрепляя Сидуана в убеждении, что воры проникли в подвал.
Сидуан стонал, а капитан выкрикивал одно проклятие за другим. Оба наделали себе синяков, пытаясь высадить — один изнутри, а другой снаружи, — знаменитую дверь.
Но дверь была непоколебима.
Поэтому по истечении четверти часа, Мак, вообще никогда долго не сердившийся, кончил тем, что рассмеялся и сказал Сидуану:
