Тим Северин - Пират Его Величества
— Почему вы так считаете? — спросил юноша.
Изреель кивком указал на дюжину птиц-фрегатов, что кружили над местом, где они охотились. Морские птицы с вильчатыми хвостами снижались по спирали, затем взмывали вверх, очевидно встревоженные, и постоянно издавали пронзительные крики.
— Над сушей они появляются только тогда, когда что-то предчувствуют. И в последние два дня я замечал кое-что странное. При приливах вода почти не поднималась, были только отливы. Вода отступала, словно бы море собиралось с силами. — Изреель поднялся на ноги и добавил: — Если хотим проверить запас кампешевого дерева, лучше поторопиться.
Как выяснилось, работы добытчикам кампешевого дерева предстояло много. Запасы древесины были припрятаны в укромных уголках, разбросанных на значительной площади, и дерево еще необходимо было перетащить к ручью, где обычно происходила загрузка. Изреель заготовил древесины больше своих товарищей, потому что сил у него было на двоих. Да и вообще транспортировка вязанок кампешевого дерева была работой столь же нудной и тяжелой, как и собственно валка деревьев. Добытчики кампеша словно превратились во вьючных лошадей: горбясь и пошатываясь под грузом древесины — по прикидкам Гектора, вес их ноши за один раз составлял фунтов двести, — и таскали через болото бессчетные вязанки. Он гадал, почему люди Залива не делают из стволов плоты и не сплавляют их по затонам, которых тут множество, но быстро понял, в чем причина, когда один из чурбаков выскользнул из связки Изрееля. Плотная деревяшка утонула, все равно что камень.
За час до заката ветер, слабо задувавший весь день, сместился к северу и стал крепчать. Его сила нарастала постоянно, пускай и понемногу, без эффектных порывов, однако ветер дул всю ночь напролет. Поначалу Гектор, дремавший на своем помосте, почувствовал лишь, как ветер теребит и приподнимает ткань его защитного полога. Но не прошло и часа, как складки ткани захлопали и вздулись, и юноше пришлось встать и снять балдахин, потому что было очевидно, что при таком ветре ни одно насекомое не удержится в воздухе. Какое-то время он наслаждался передышкой, прислушиваясь к шороху ветра в мангровых зарослях. Но вскоре ветер принялся дергать крышу хижины, и Гектор обнаружил, что заснуть не удается. Он лежал, погрузившись в мысли о Сюзанне и гадая, доведется ли ему снова ее увидеть после того, как Гатридж, загрузившись кампешевым деревом, привезет корабль обратно на Ямайку. Может, он получит хорошие деньги от продажи кампешевого дерева, потом вложит их в какое-нибудь выгодное предприятие, сколотив какой-никакой капиталец, и произведет такое впечатление на молодую девушку, что она примет его как официального поклонника. По общему мнению, разбогатеть на Карибах можно быстро.
В конце концов Гектор уснул глубоким сном, и незадолго до рассвета его разбудило какое-то громыхание. Ветер посвежел настолько, что яростные порывы сотрясали самый каркас убежища. Невыспавшийся, Гектор понял, что снова уснуть не удастся. Он свесил ноги с края помоста и встал. К своему потрясению, юноша обнаружил, что оказался в воде — той было дюймов на шесть.
Быстро светлело, и он увидел, что весь лагерь затоплен водой. Местами глубина доходила по меньшей мере до фута. Прилив, словно широкая река, устремился в глубь материка. Гектор опустил палец в воду, облизал его. На вкус вода была соленой. Море нахлынуло на сушу.
Шлепая по воде, юноша пошел к хижине, где ночевал Изреель. Тот уже связывал в узел свои пожитки, уложив отдельно ружья и порох, топор, флягу с водой, съестные припасы, не забыл и моток веревки.
— Вот, возьми, может, потом пригодится, — сказал гигант Гектору, протягивая юноше вторую флягу, короткую саблю и ружье.
— Что случилось? — спросил Гектор. Ему пришлось повысить голос, чтобы перекричать шум ветра, который теперь превратился в непрекращающийся рев.
— Это «северянин», — прокричал Изреель. — Декабрь и январь — вот его время, и похоже, нынешний из сильных.
Гигант огляделся, проверяя, все ли необходимое взял, а потом повел Гектора в сторону низкого пологого бугра. Пока они шлепали по воде, юноша подметил, что уровень воды постоянно поднимается. Теперь она достигала половины высоты опор, на которых стоял помост, где он ночевал.
— Как высоко поднимается вода в наводнение? — крикнул Гектор.
— Трудно сказать. Зависит от того, как долго дует ветер.
Они добрались до возвышенности. Здесь стояло громадное одинокое дерево, ствол внизу имел в обхвате футов пятнадцать-двадцать. Должно быть, в него когда-то попала молния, потому что почти все ветви, кроме самых верхних, были словно срезаны, а уцелевшие лишились листвы. Изреель обошел дерево. На дальней от моря стороне молния оставила зазубренную щель, тянувшуюся почти до самой земли. Изреель взмахнул топором и принялся расширять дыру, достаточную, чтобы там застряла рука или нога.
— Тебе лучше забраться первым. Ты попроворнее, — посоветовал он Гектору. — Бери веревку и залезай как можно выше. Но не ниже первых больших сучьев. Влезешь туда и спускай мне веревку. Надо будет наши вещи затащить.
Полчаса спустя они оба сидели примерно в двадцати футах над землей, каждый оседлал толстый сук.
— Стоит и привязаться покрепче, — промолвил Изреель, передавая юноше конец веревки. — Если ветер усилится, нас сдует, словно гнилые сливы.
Обвязав веревку вокруг пояса и закрепив ее на дереве, Гектор наблюдал за наводнением. Это было необыкновенное зрелище. Бурлящая, бурая масса воды неудержимо накатывала на сушу, сметая все перед собой. Поток увлекал ветки, листья, всевозможный мусор. Кусты исчезли. Мимо проплыла дохлая дикая свинья. Картина производила еще более глубокое впечатление оттого, что небо по-прежнему оставалось ярким и солнечным, за исключением зловещей облачной гряды, что тяжело лежала на горизонте.
— Дождь будет? — спросил Гектор у своего спутника.
— Нет, «северянин» не похож на ураган, — ответил Изреель. — Всем известно об ураганах и ливнях, что они приносят. Но «северянин» остается неизменным, пока держится черная туча, и дождей не бывает. Но он так же гибелен, как ураган, если окажешься на подветренном берегу.
К середине дня ветер усилился до шторма, угрожая сдернуть Гектора с насеста. Он чувствовал, как огромное мертвое дерево содрогается под бурными порывами, и гадал, выдержат ли мертвые корни. Если дерево сломается, то вряд ли они с Изреелем сумеют спастись от гибели.
— А что с другими? — спросил он, перекрикивая вой ветра.
— Они поступят так же, как и мы, если найдут, где укрыться, — ответил Изреель. — Но для меня тут все кончено.
