Алый Первоцвет возвращается - Эмма Орци
Когда же он наконец встал, Тереза позволила ему проводить себя к креслу у очага.
Ее страшно интересовала каждая мелочь его исчезновения из ее квартиры в Париже, осуществленного лигой Сапожка Принцессы. Однако оказалось, что Бертран и сам толком не знал, кто именно и как спас его. Из той ужасной ночи он не помнил почти ничего, кроме того, что после всех кошмаров на рю Сент-Оноре нашел пристанище в ее доме.
Он помнил также о своем решительном намерении покинуть ее квартиру тотчас же, как только сможет встать на ноги, дабы сдаться властям на ближайшем посту. Но вдруг вместе с ним в комнате оказался кто-то еще. Не в силах ни подняться, ни произнести хотя бы слово, он почувствовал, что на лицо ему накинули какую-то тряпку, сразу же после чего чьи-то сильные руки подхватили его и потащили куда-то.
Все дальнейшее и вовсе казалось сном. Он очнулся рядом с Региной де Серваль и ее родней на соломе в какой-то жалкой лачуге. Регина ни на шаг не отходила от него, он же, будучи не в силах даже заснуть, мучился от мысли, что мог навлечь на Терезу смертельную опасность. Регина прилагала все усилия, чтобы ему было хорошо и удобно, пытаясь скрасить долгие тоскливые часы путешествия, держа его за руку и мечтая вслух о близком счастливом будущем: у них в Англии будет собственный дом, недоступный кошмарам последних лет, тихий и мирный, и он позволит им забыть неумолимо жестокое прошлое.
Тереза молча выслушала эту фантастическую историю. Несколько вопросов, которые она мимоходом задала, касались, главным образом, освободителя. Видел ли Бертран его? Видел ли еще кого-либо из джентльменов, участвовавших в деле?
О, да, конечно же, Бертран видел пару юных щеголей, сопровождавших его на всем пути от самого Парижа. Кроме того, они всего лишь несколько часов назад встретились ему здесь, в харчевне. Один из них даже дал ему денег, чтобы с комфортом добраться до Лондона. Они были очень добры и совершенно бескорыстны.
– А сам Сапожок? – продолжала настаивать Тереза, пытаясь всеми силами скрыть свой горячий интерес. – Его самого вы не видели?
– Нет, – обескуражено ответил Бертран. – Его самого мне так и не удалось увидеть, хотя я думаю, что именно он и вытащил меня из вашей квартиры. Остальные всегда говорят о нем «шеф» и только. Похоже, все перед ним просто благоговеют. Должно быть, он очень смелый и замечательный человек. Регина и все ее семейство тоже обожают его. Да и ничего удивительного! То, что он сделал для них на этом ужасном ужине…
– А что он сделал? – поинтересовалась Тереза.
И Бертран со слов Регины пересказал ей эту невероятную историю. Об астматическом угольщике, о скандале, о появлении Робеспьера, о толпе. Об ужасе перед невероятным гигантом, втащившим их в какой-то пустой дом и передавшим не менее отважным людям. Затем о переодевании, о быстром беге по пустынным улицам, о смертельных опасностях перед городскими воротами, которые они преодолели в прачечной повозке среди белья.
– Я буду стоя на коленях молиться за него, за то, что он доставил вас прямо в мои объятия!
Услышав эти слова, она схватила его за плечи и, сжав их изо всех сил, посмотрела в глаза с лукавым недоумением.
– Меня в твои объятия, Бертран? Что ты подразумеваешь под этим?
– Вы здесь, Тереза, – растерянно ответил тот, – в Англии, в безопасности… Конечно же, благодаря Сапожку Принцессы.
Она зло и безжалостно расхохоталась.
– А, благодаря ему! – язвительно сказала испанка. – Да. Но только совсем не так, как вам это, быть может, представляется.
– Что вы имеете в виду?
– Сапожок Принцессы, мой миленький, после того, как вынул вас из моей квартиры, подкинул на ближайший пост анонимный донос, обвинив меня в том, что я предательски укрываю у себя Монкрифа, который хочет убить находящегося в этот момент у меня в гостях Робеспьера.
Крик ужаса вырвался у Бертрана.
– Это невозможно!
– Шеф комиссариата, рискуя жизнью, предупредил меня. Благодаря ему и моему преданному слуге я смогла убежать из Парижа. Я проделала невероятно длинный путь среди всевозможных лишений и унижений. Меня совершенно случайно еле живую подобрало в море какое-то английское судно и доставило в эту харчевню. – Сказав все, красавица откинулась на уютную спинку широкого кресла, и тело ее стало сотрясаться в жестоких рыданиях. Затем, несколько успокоившись, она попыталась улыбнуться сквозь слезы своему обескураженному собеседнику.
– Так что, Бертран, мой миленький, – печально сказала она, – вы можете убедиться, что ваш Сапожок Принцессы настолько же беспощаден в ненависти, насколько бескорыстен в любви.
– Но почему? Почему? – горестно недоумевал юноша.
– Почему он ненавидит меня? – с легким вздохом переспросила Тереза. – Должно быть, просто не знает, что с того момента, как я вручила свою судьбу Тальену, я тоже посвятила жизнь спасению невинных жертв нашей революции. Сапожок совсем забыл о том, как я рисковала жизнью в Бордо, спасая всех тех, к кому он и сам так неравнодушен. Конечно же, это, возможно, всего лишь недоразумение, – с мягкой покорностью продолжала она, – но это едва не лишило меня жизни.
Тереза бросила взгляд на часы. Было уже почти десять. Она, сконфуженная и немного испуганная, вскочила на ноги.
– Надо бы договориться с дочерью хозяина о постели. Я так устала сегодня. А что собираетесь делать вы?
– Если мне позволит хозяин, я буду всю ночь сидеть в этой комнате. – После этих слов Бертран тяжело вздохнул. Он устал даже более чем мог себе представить.
Оставшись один, он, словно в бреду, бормотал:
– Она обещала вернуться и пожелать «спокойной ночи»… Пройдет еще несколько минут… Но как медленно тянутся эти минуты… А я так устал…
Бертран перешел в конце концов на жесткую и неудобную, набитую конским волосом софу, на которой решил провести эту ночь, и взглянул на часы. Лишь три минуты прошло с момента ее ухода… Нет, нет, она не задержится… Еще совсем немного, быть может, минуту, две… несколько…
Но тяжелые веки слипались. «Я все равно услышу, когда она придет…»
Глава XVIII. Ночь и утро
Немного подождав в коридоре и убедившись, что Бертран не подглядывает за ней, Тереза осторожно направилась к выходу. Входная дверь оказалась запертой изнутри. Открыв ее, испанка стала пристально вглядываться в окружающую темноту. Но едва лишь она решилась ступить на крыльцо, как чей-то мягкий и весьма фамильярный голос окликнул ее по имени.
– Гражданка Кабаррюс.
Тереза разглядела человека в темной одежде и высоких ботфортах.
– Только не здесь, – шепотом остановила она его. – Лучше давайте пройдем на пирс. Ждите меня там, мой маленький Шовелен, я скоро буду. У меня есть многое что рассказать вам.
Тот молча повиновался. Испанка решила подождать, пока маленькая темная фигурка не растворится окончательно в
