Дорогой интриг - Юлия Цыпленкова
Керстин такой душой не являлась. Источником полезных сведений – да, возможностью скоротать время – тоже, но она не была близка мне ни духовно, ни по интересам. А для такой длинной дороги ее оказалось чересчур много. И будь на моем месте многострадальная девица О, у нее непременно лопнула бы голова. Но я была девицей Тенерис, и моя голова оказалась крепка.
Наградой мне стал конец пути. Я даже не сразу разглядела всю прелесть «Жемчужины», настолько была рада, что можно наконец покинуть карету не на ночлег или короткий отдых, а до начала осени. Что могло быть замечательней?! И лишь насладившись ощущением свободы, я обратила взор на место, где мне предстояло жить. А когда разглядела дворец, казавшийся ажурным плетением искуснейшей кружевницы, когда увидела восхитительный парк с фонтанами, когда в восторженном онемении застыла перед озером – я поняла, что влюбилась раз и навсегда.
– И это вы еще не участвовали в наших увеселениях, – покровительственно сообщила мне Керстин, уже бывавшая в резиденции. – А еще, – она нагнулась к моему уху и доверительно шепнула: – В «Жемчужине» мы обретаем небольшую свободу. Прим-фрейлина назначает нам дежурство по пять человек, и только эти пятеро присутствуют при пробуждении ее светлости и находятся подле нее неотлучно. Дежурство длится по три дня. После наступает очередь следующей пятерки. За прошлое лето я выспалась на год вперед. Можно гулять и кататься по озеру, сколько вздумается. Разумеется, во время Большого завтрака, приемов, балов и на охоте мы все сопровождаем ее светлость, но в остальное время… – моя наставница многозначительно замолчала и возвела глаза к потолку в мечтательном порыве.
Подобное мне понравилось. Значит, я смогу выдохнуть. За прошедший месяц я поняла, что обожаю спать. Мне безумно не хватало тех минут, которые я могла нежиться на мягкой перине, а не спешить к опочивальне, где нежилась совсем другая особа. Впрочем, пока я неплохо справлялась со своей ролью и службой. Мое терпение еще не подвело меня, и нрав оставался скрыт от окружающих за напускной пеленой сдержанности и даже чопорности, и все-таки не так просто было таить любопытство и авантюризм, присущие мне с ранних лет. И когда становилось и вовсе невыносимо, я вспоминала отчий дом и наши с Амберли проказы. После этого настроение улучшалось, и я вновь натягивала маску добропорядочной фрейлины королевской тетки. Да у меня и не было пока возможности сотворить что-то такое, чтобы меня заклеймили прозвищем – сумасбродка. Одно лишь добросовестное исполнение своих обязанностей.
В том числе и во время посещений Его Величества. Государь сдержал слово, теперь он заходил к своей тетушке, чтобы навестить ее или пожелать доброго здоровья. Правда, за месяц он появлялся всего трижды, чаще присылал пожелания через своего камердинера. Мы почти не разговаривали, однако я всегда оставалась на виду. Не скажу, что король не сводил с меня взгляда или как-то выделял. Мне даже казалось, что искра интереса, зажженная мною, угасла. Но ее светлость шепнула мне между делом:
– В таком тонком деле спешка излишня. Мы на верном пути, я уверена.
Я лишь улыбнулась и кивнула. Герцогине, разумеется, видней, она более искушена и в сердечных делах, и в интригах. У меня же имелись сомнения, для которых было немало оснований. Казалось, даже придворные уже отбросили любопытство и позабыли о моем существовании. Я стала такой же частью дворца, как и они сами, одна из теней, скользивших по длинным коридорам и лестницам. По-моему, и принцесса с фавориткой Его Величества перестали меня замечать, только фрейлины Селии продолжали задирать носы, но они это делали и до меня.
– Подождем переезда в резиденцию, – ответил дядя на мое замечание.
Но с переездом мало что изменилось. Разве что я вошла во вторую пятерку дежурных фрейлин, и потому первые три дня после того, как мы перебрались в «Жемчужину», мне досталось просто наслаждаться отдыхом. Этому занятию я предалась со всем своим удовольствием. Во-первых, выспалась на славу, а во-вторых, прихватив с собой Керстин, отправилась исследовать место своего нынешнего обитания.
В один из этих дней мы столкнулись с Ее Высочеством. Она гуляла по парку в сопровождении своих фрейлин, нескольких лакеев, музыканта и, разумеется, охраны. Мы с Керстин присели в реверансе, и принцесса прошла мимо, лишь едва заметно кивнув.
– Какая она все-таки противная, – шепнула моя новая подруга и испуганно закрыла себе рот кончиками пальцев.
– Не выдам, – заверила я ее, однако согласие с неосторожно оброненной фразой оставила при себе. Я вообще старалась больше слушать, чем говорить сама. Так было безопасней.
Потом были три дня службы, а после снова наступил отдых. Мне полюбились прогулки по берегу озера. Но туда я выходила только с Керстин или с кем-то из женщин ее светлости, а вот по парку у фонтанов могла гулять и без сопровождения. К тому же я добралась до библиотеки, которую мне указала Керстин. Проведя здесь один из вечеров, я взяла себе несколько книг, и теперь, пока была не нужна герцогине, я скрывалась в уединенной беседке и читала там, пока за мной не прибегала моя служанка, приставленная дядей, и не звала на обед или ужин.
А вечером мы все собирались в покоях нашей госпожи, рассаживались на большом балконе и слушали игру музыкантов, певцов или читали вслух. Ее светлость демонстративно вела уединенный и добропорядочный образ жизни, потому, кроме фрейлин, на ее вечерах могли присутствовать избранные придворные дамы, но мужчины в комнаты герцогини не входили.
– Я не ханжа, – как-то сказала она мне. – Но пересудов не терплю. – Я спорить не стала. Для меня придворные так и оставались незнакомцами, так что оказаться в их обществе я пока не спешила.
Вот так протекала моя жизнь. Не сказать чтобы она была наполнена красками, но и совсем уж тоскливой тоже не была. И сегодня, пользуясь своим свободным днем, я опять сидела в беседке и читала «Славные деяния». Подобное чтиво никогда меня не утомляло, в этих книгах я получала знания, которые никогда бы не дали мне учителя, приставленные матушкой, но именно их я считала более необходимыми, чем игра на музыкальных инструментах, на которых
