Эли Берте - Потерянная долина
У их ног так близко, что казалось, стоит только протянуть руку, виднелся Розенталь со своими хорошенькими домиками и колокольней, почти скрытой за тополями. Можно было различить даже солдат, ходивших взад и вперед перед караульней, и жителей деревни, которых видимо, очень беспокоили их передвижения.
Эта часть картины главным образом привлекла к себе внимание лейтенанта.
– Мне кажется, – сказал он, улыбаясь, – что я запустил блоху в ухо сержанту Ламбрюну. Ружья в пирамидах, солдаты с ранцами за спиной – все готово, как будто вот-вот должен появиться неприятель... Бедняжки! Если бы они знали, что австрийцы находятся в нескольких лье от нас и что вся эта суматоха устроена только для того, чтобы отыскать пастушку неземной красоты! Гм!
Вернейль ничего не ответил, внимательно рассматривая возвышавшиеся перед ним голые утесы.
– Да, да, – шептал он, – это, должно быть, белая скала, я узнаю ее по неровной вершине. Здесь должна находиться тропинка, проложенная Лизандром... Но как отыскать ее?
По мере подъема проход между нагромождениями камней становился все уже и уже. Временами казалось почти невозможным идти дальше. Вернейль снова принялся осматривать скалы и испустил радостный крик. Его спутник поспешил к нему, и увидел, что Арман стоит на коленях перед такой крутизной, от которой у лейтенанта закружилась голова.
– Посмотри, – сказал Арман в восторге.
– Да на что смотреть-то?
– Как! Ты не видишь здесь ступеней, сделанных рукой человека?
– Да, вижу едва заметную черту, которая, как будто пробита носом крота, если бы только крот мог прогрызть эту сатанинскую скалу.
– Эта черта и есть наша дорога.
– Черт возьми! И далеко она поведет нас?
– До вершины вон тех остроконечных скал.
– Бог мой! Да тут успеешь тысячу раз сломать себе шею, прежде чем дойдешь до вершины этой адской пирамиды! Будь же благоразумным, Вернейль. За этими проклятыми скалами нет ни волшебных садов, ни цветущих померанцев, ни водопадов, ни пастушек с коралловыми браслетами, ни пастушков в шелковых панталонах. Есть только камни, которые, пожалуй, обрушатся на нас, и пропасти, готовые нас поглотить... Пойдем назад! Клянусь бородами всех саперов шестьдесят второй полубригады, накануне ночью тебе все это привиделось или у тебя была горячка. Берись за мою руку и спустимся в Розенталь, где у нас остался еще целый окорок и много бутылок с вином. Мы возвратим спокойствие солдатам, которые теперь с минуты на минуту ждут боя, и славно покутим. Ну как, согласен?
– Вы можете, милостивый государь, думать что угодно о моих рассказах, и ничто не обязывает вас идти дальше, если вы боитесь!
И Арман начал проворно взбираться в гору.
– Бояться, мне бояться? – обиделся Раво. – Черт возьми, это была бы новость!
Сделав несколько огромных шагов, он настиг Вернейля, который забыл об этой маленькой размолвке, и они продолжили восхождение. Между тем тропинка была не так непроходима, как это могло показаться с первого взгляда, надо было только остерегаться головокружения и не смотреть вниз. Правда, в некоторых местах приходилось пробираться ползком, протискиваясь через расщелины до того узкие, что преодолеть их с трудом мог и ребенок. Сколько утомительных трудов и времени должен был потратить на эту работу Лизандр, а потом еще на то, чтобы скрыть ее следы!
Проделав около двух третей пути, друзья остановились на карнизе, поросшем мхом и папоротником, чтобы отдохнуть с минуту. Раво дышал, как рыба, вытащенная из воды. Арман тоже задыхался, со лба у него струился пот. Ни тот, ни другой не мог выговорить ни слова.
Во время этой короткой передышки Арман увидел какую-то блестящую вещицу в двух шагах от себя. Он протянул руку и поднял серебряную пряжку от башмака.
– Лизандр уже прошел здесь! – закричал он в волнении, – я узнаю эту пряжку, она принадлежала ему! Посмотри, Раво, неужели ты все еще сомневаешься?
– Эта пряжка могла быть потеряна каким-нибудь охотником.
– В таком случае он потерял ее всего несколько часов назад, потому что серебро еще не успело потускнеть. Значит, Лизандр уже достиг деревни... Как же мы его не встретили?
– Уж я, право, не знаю, – ответил Раво, отворачиваясь, потому что один только взгляд на скалу вызывал у него головокружение. – Но если тот, кого мы ищем, ушел, то и нам ничего больше не остается, как вернуться.
– Лизандр действительно ушел из Потерянной Долины, я в этом не сомневаюсь, но Галатея... Вряд ли она могла пройти по этой опасной дороге. Значит, Галатея еще пленница Филемона.
– Что же делать? Не надеешься же ты провести ее по этим неприступным высотам?
– Увы, надо будет поискать другое средство освободить ее... Я думаю, что в эту минуту Галатея, должно быть, в отчаянии. Мое странное исчезновение, уход Лизандра нанесли ей, несомненно, страшный удар. Теперь она обвиняет меня в неблагодарности, проклинает меня... Если бы только я мог увидеть ее, сказать, что не оставил ее, что хочу ее освободить! Сейчас она выводит свое стадо на луг Анемонов. С этого места легко различить белую скалу, на которой мы находимся. Раво, давай дойдем до вершины, и я обещаю тебе отказаться от попыток проникнуть в Потерянную Долину, не поговорив с Лизандром, которого мы найдем, без сомнения, в Розентале.
Лейтенант Раво, в эту минуту внимательно наблюдавший за тем, что происходило в равнине, расстилавшейся внизу перед ними, с силой сжал руку Армана.
– Вернейль, – взволнованно произнес он, – не можешь ли ты объяснить мне, что происходит вон там, за деревьями, на берегу Цюрихского озера?
Арман повернул голову в указанном направлении. Он увидел двигавшуюся массу, которая тянулась, как пустынный караван, по узким дорогам.
– Без сомнения, – ответил он спокойно, – это идет корпус армии.
– И ты говоришь об этом так равнодушно? Мне кажется... Посмотрим однако же... Что это за корпус и какое, предположительно, его назначение?
– Тебе, как и мне, легко узнать белые мундиры австрийцев и зеленые – русских... Дивизия состоит из кавалерии и, может быть, артиллерии, судя по виду повозок. Что касается направления, то, очевидно, она двигается к Розенталю.
– Именно так! И эти предосторожности, которые я счел нужным принять, были вдохновением свыше... Ну, теперь не время заниматься вздором и любовными сумасбродствами. К черту пастухов и пастушек! Вернемся в Розенталь. Неприятель силен, но и шестьдесят вторая полубригада состоит не из новобранцев. Занимая позицию в домах, наши стрелки не одного австрийца уложат, прежде чем дойдет дело до штыка... Ну же, Арман, опомнись! Ты храбрый солдат, а не томный вздыхатель. На врага, черт возьми! Твое присутствие удвоит жар наших солдат, мы разобьем эту дивизию! Пусть изжарят меня, как рождественскую колбасу, если мы не разобьем ее!
