Роберт Святополк-Мирский - Служители тайной веры
Кожух недоверчиво наблюдал за ним.
— Это человек проверенный, — успокоил его князь. — Я проследил жизнь горбуна от самой колыбели. Все в порядке, ничего подозрительного. А вот тот, — он кивнул в сторону двери, из которой они вышли, — тот попался сразу. Его во что бы то ни стало надо заставить говорить. Я должен знать, кем он послан. Ты поразил меня известием, что на нас напал Федор. Я был уверен, что с тобой разделались московиты. Если еще окажется, что и слежку за мной устроил брат... — Князь замолчал, и губы его плотно сжались.
— Послушай, Семен, — сказал Кожух, — я могу заставить его говорить, только...
— Только что?
— Только если этот человек больше тебе не нужен. После того, как я это сделаю, он уже ни на что не будет пригоден.
— Он необходим мне лишь для того, чтобы узнать, кто его послал и что замышляют эти люди.
— Хорошо. Ты узнаешь это, — сказал Кожух и закатил рукава, — у меня есть верный способ.
— И что же ты хочешь сделать?
— Мы зажмем его ноги в тиски. Кузнец возьмет крепкую палку и расколотит твоему слуге пятки. Обычно начинают говорить сразу. Но если он и это выдержит — подождем пару часов. Пятки вырастут и округлятся, как небольшие тыквы. Тогда берешь такую тыкву двумя руками и нежно, ласково начинаешь поворачивать из стороны в сторону. Я еще не встречал людей, которые тут же не выкладывали бы все, что тебя интересует.
— Гм... Пожалуй, я до сих пор недооценивал тебя Ян, — с удивленным уважением сказал Вельский.
— Таков удел всех верных слуг, — со вздохом отвечал Ян Кожух Кроткий. — Только вот ведь в чем дело, Семен, после таких разговоров надо будет выносить тело, копать где-то яму... Кто-то может увидеть, донести... Смотри...
Семен улыбнулся.
— Ты меня тоже еще недостаточно знаешь, Ян. Как ты думаешь, для чего привозил я пятерку людей из Вильно, которые, погостив здесь два месяца, уехали, прихватив с собой целую кучу золота, выданного им моими собственными руками?
— Понятия не имею.
— Эти люди, Ян, крупнейшие мастера по сооружению тайников, ловушек и механических приспособлений в строениях наподобие этого замка. Вот эта стена выходит на реку. Когда Яков станет ненужным, я нажму известный мне одному рычаг, и то, что останется от моего бывшего слуги, отправится отсюда прямо на дно Березины с ядром на ногах, чтобы остаться там навсегда.
Савва вышел с охапкой дров и, неуклюже держа перед собой факел, стал подниматься по лестнице. Его шаги глухим эхом отдавались в подземелье.
Горбун принес дрова на кухню и неторопливо сложил у печи. Повара, кухарки, прислуга разошлись — все они жили в левом крыле замка в полуподвальном помещении. Савве тоже предлагали идти туда, но он отказался, постаравшись втолковать, что возле кухни ему удобнее.
Он наколол щепок, выгреб золу, вынес ее в маленький дворик, затем вернулся в свою каморку, и, не раздеваясь, лег на жесткую скамью. Котенок тотчас забрался к нему и, улегшись под боком, мурлыкал, пока не уснул.
Савва лежал неподвижно с закрытыми глазами.
Так прошло два часа.
Около полуночи горбун бесшумно поднялся и, свободно ориентируясь в полной темноте, надел черную грязную одежду, в которой обычно чистил дымоходы.
Он запер свою дверь изнутри на задвижку и в углу своей каморки нащупал маленькую железную дверцу возле самого пола. Открыв ее, Савва протиснулся в отверстие и очутился в узком колодце дымохода. Медленно и осторожно он стал подниматься по железным скобам, вбитым по обе стороны. Далеко вверху виднелось несколько звезд в маленьком квадратном кусочке неба. Савва поднялся почти до самого верха, потом открыл в стене другую железную дверь и долго полз по горизонтальному переходу. Наконец он очутился в таком же колодце, как и раньше, но вверху виднелся кусочек неба уже с другими звездами. Савва начал медленно спускаться, стараясь не задевать стен, чтобы ни один кусочек сажи не упал вниз, туда, где светилось желтое пятно. Савва опустился почти до самого этого пятна, теперь оно было в двух саженях под ним. Он взял доску, зажатую между скобами, и, перекинув ее поперек дымохода, уселся, свесив ноги.
Пятно внизу было кучкой давно сгоревших углей на железной решетке камина.
Камин находился в бронном зале, а желтый свет падал от дымящихся факелов, которыми он освещался. Прошло еще полчаса, пока издали донесся звук шагов.
В зал вошли князь Семен Вельский и Ян Кожух Кроткий.
Семен подошел к столу и тяжело опустился в большое кресло.
— Так, — сказал он тихо и яростно. Потом помолчал и снова повторил: — Так.
Кожух сел напротив и устало вытянул ноги.
Князь долго размышлял, обхватив голову руками. Наконец он принял какое-то решение и резко пересел на скамью рядом с Кожухом.
— Послушай, Ян, мы дружны с тобой десять лет. Ты всегда верно служил мне, а сегодня оказал мне еще одну важную услугу. Если бы тебе не удалось заставить Якова говорить, я даже не представляю, какими тяжелыми могли оказаться для меня последствия! Но теперь ясно: Федор знает или догадывается о моих планах. Он нанес нам подлый удар на Угре. Он подослал сюда Якова. Теперь я понимаю, почему он так долго не давал о себе знать. Он копил силы. Он накопил их. Он знает обо мне слишком много. Он может все погубить. — Семен замолчал и тихо добавил: — Я всегда знал, что Кася не пройдет мне даром!
— Какая Кася? — вяло спросил Ян, рассматривая кончик своего носа.
— Да так, неважно... Воспоминания о милых днях далекого детства... Вот что, Ян, — если не принять решительных мер, мой план может рухнуть, а мой план — это и твоя судьба! Одному тебе я могу довериться, Ян. И сейчас я это сделаю. До сих пор ты выполнял мои поручения там, на далекой Угре, и, возможно, не знаешь всей грандиозности замысла. Мне надоело быть младшим сыном. Я оттеснил Федора от короля, но этого мало. При дворе ценят людей, которые могут хорошо послужить короне. Такие люди добиваются всего — почестей, славы, богатства. И я задумал дело, которое даст нам все это.
— Нам? — кротко спросил Кожух.
— Да, Ян, — нам! Ибо ты будешь подниматься со мной на каждую следующую ступеньку.
— Семен, — жалобно сказал Кожух, — я что-то устал сегодня на твоей службе... И в горле пересохло так, что уши глохнут.
Князь стремительно отошел в темный угол зала и вернулся с маленьким бочонком и двумя кубками.
— О, — оживился Кожух, — теперь я готов слушать и повиноваться. Так что за дело, Семен?
— Дело рискованное, но будущее открывается великое. За три года пребывания в Вильно я только и слышал жалобы и хныканье по поводу того, что московский Иван потихоньку отнимает литовские земли, а король, дескать, ничего не может сделать. И я решил порадовать короля. Представь себе: является князь Семен Вельский и скромно говорит: «Ваше величество, в то время как враги хитростью и коварством отнимают наши земли, верные слуги силой и мужеством возвращают их короне. До сегодняшнего дня вашему величеству принадлежали земли лишь по эту сторону Угры. Отныне рубеж отодвинут на двадцать верст. Вся река Угра протекает в ваших владениях!»
