Саймон Скэрроу - Римский орел
Бросив беглый взгляд через плечо, Макрон увидел, что когорта неспешным маршем переваливает через гребень, и одобрительно усмехнулся. У трибуна хватило ума не гнать парней, пусть поберегут силы для боя. Посмотрев вперед, он увидел, что мост опущен попрежнему, а путь к воротам преграждает лишь небольшая кучка варваров, вооруженных чем попало. У многих не было даже мечей, лишь лопаты и вилы. Они растерянно глазели на римлян, удивленные тем, что те бегут не к лесу, а к ним. Приблизившись к мосту, Макрон набрал воздуху, выхватил меч и испустил такой яростный крик, что Катон в изумлении шарахнулся в сторону.
— Куда, дурачок? — крикнул центурион. — Я пугнул их, не тебя.
Как и ожидалось, неистовый рев его произвел должный эффект: германцы, вместо того чтобы встретить врага на подступах к мосту, повернулись и побежали, даже не попытавшись закрыть за собой створки ворот. Увидев тело товарища, валявшееся во рву, легионеры взвыли и на плечах бегущих ворвались в селение. В глаза Катону бросилось скопище грубых, в основном сложенных из камня домишек.
— Не отставай! — крикнул Макрон через плечо. — И кричи, не молчи!
Центурия завернула за угол и нарвалась на засаду. Дюжина волосатых людей со щитами и охотничьими рогатинами преграждала римлянам путь. По глупости защитники поселения сгрудились в горловине проулка и были сметены чуть ли не раньше, чем Катон вообще их заметил. Те, кого отбросили в стороны, уцелели, остальных затоптали. Легионеры бежали по скользким от крови телам, добивая пытавшихся встать ударами копий. Катон заметил, как Макрон ударил когото в лицо краем щита. Германец упал. Рот его исказился, но крика не было слышно. Что с ним сталось дальше, Катон не видел; подпираемый людской массой, он несся вперед, сосредоточившись лишь на том, чтобы не отстать от Макрона, и растеряв весь свой страх. Краем сознания юноша отмечал, что рядом бежит знаменосец, скаля в усмешке зубы и со всей мочи выкрикивая: «Жми, парни! Жми!» «Боги, — подумал он отстраненно, — похоже, они и впрямь получают от этого удовольствие. Вот ведь глупцы!»
Неожиданно его вынесло на ту самую площадь, которая была видна с гребня холма. Завидев ревущих легионеров, селяне кинулись врассыпную.
— Оставьте их! — крикнул Макрон. — Никого не преследовать. За мной! За мной!
Он, не снижая темпа, бросился к самой широкой из улиц, уверенный, что она выведет его, куда нужно. Путь впереди стремительно расчищался под хлопанье спешно закрывающихся дверей. Катон уже явственно видел ворота, вздымавшиеся над гребнями соломенных крыш, и тут в его уши влетело леденящее кровь завывание, настолько дикое и ужасное, что легионеры сбавили шаг.
— Не расслабляться, ублюдки! — заорал Макрон. — Живо вперед! Или нас всех перебьют!
Римляне поднажали и в последнем усилии одновременно с германцами подбежали к воротам. Центурион резко остановился, и Катон налетел на него, выронив от толчка щит.
— Дерьмо! — взорвался Макрон.
— Прошу прощения, командир. Я не…
— Сомкнуть ряды! — скомандовал Макрон, игнорируя его лепет. — Копья к бою!
Подхватив оброненный щит, Катон выпрямился и застыл. В пятидесяти шагах впереди зиял широкий проем, в который с жуткими воплями сплошным потоком вливались безобразные, внушающие ужас германцы. Огромные, волосатые, дурно пахнущие, со звероподобными, искаженными жаждой крови физиономиями.
Макрон оттеснил Катона к штандарту центурии. Знаменосец, мельком взглянув на него, усмехнулся и обнажил меч.
— Первые две шеренги. Копья… бросай!
Дюжина с силой брошенных метательных копий взмыла в воздух и полетела к германцам. Миг — и бегущие впереди варвары попадали наземь, словно бы налетев на туго натянутую веревку, а дикари, напиравшие сзади, повалились на них.
— Следующие две шеренги, копья… бросай! — четко и уверенно приказал Макрон. Смертоносный град превратил первые ряды атакующих в спутанный клубок мертвых и еще шевелящихся тел. Мгновенно оценив ситуацию, центурион взмахнул мечом.
— Вперед, ребята! В контратаку! За мной!
Он сорвался с места и устремился на варваров, прикрываясь щитом и целя коротким мечом в горло ближайшего из врагов. Катон все еще держал в руке копье и перед тем, как влезть в тесную свалку, решил метнуть его как можно дальше, а уж потом взяться и за меч. Правда, выяснилось, что проделать это в бою несколько посложней, чем на тренировках.
Стоило ему отвести правую руку назад, как древко копья отбили в сторону и пробегающий мимо легионер проорал:
— Эй, тупица! Поосторожнее! Ты что, тут поставлен увечить своих?
Побагровев от стыда, Катон торопливо сделал бросок, но от волнения рука его дрогнула, и копье пошло ниже, чем надо бы, задев шлем Макрона. Тот бросил назад гневный взгляд, и Катон нервно сглотнул, однако выискивать виноватого центуриону было некогда, и всю свою ярость он обратил на германцев. Катон выхватил меч и устремился вперед, думая уже не об опасности, а лишь о том, как бы командир не догадался, кто умудрился съездить его по макушке. Впрочем, в сражение он не вступил, ибо дрались лишь те, кто был впереди, остальные бойцы подбадривали их громкими криками. Римляне, более умело, чем варвары, орудующие мечами, шаг за шагом продвигались к воротам, убитых тут же заменяли другие бойцы.
Увидев первого павшего легионера, Катон был потрясен, однако потери римлян росли, и потрясение перешло в тупую горечь. Он никого не знал из этих парней, но легче от этого не становилось. Убитые полусидели, привалившись к камням сельских хижин и взирая в немом изумлении на свои страшные раны. Уличная грязь под подбитыми гвоздями солдатскими сапогами сделалась красной от крови. Катон неуклонно приближался к первой шеренге и внутренне трепетал в ожидании того страшного мига, когда между ним и противником не останется никого.
Оттесняемые к воротам германцы отчаянно пытались расширить фронт схватки и, чтобы воспользоваться своим численным превосходством, стали взбираться на крыши ближайших хижин. Однако Макрон предвосхитил их намерения, и легионеры задних рядов по его знаку засыпали врагов градом копий. Германцы отпрянули и снова сбились в тесную, беспорядочно шевелящуюся толпу.
Миг — и штандарт центурии вынесло прямо к валу. Еще один натиск, и римляне вытолкнули дикарей из деревни, заняв проем ворот.
— Стоять здесь намертво! — рявкнул Макрон. Он поразил мечом очередного варвара и, повернувшись, протиснулся к сгрудившимся в арьергарде колонны бойцам.
— А вы, парни, дуйте на вал. Да поживей. Нам нужно расчистить площадку перед воротами. Бросайте камни, копья, все что угодно, лишь бы их отогнать.
