Уилбур Смит - Голубой горизонт

Прежде чем Гай смог ее остановить, Сара сознательно натолкнулась на его лошадь. Обе девушки двинулись вперед, и на мгновение воцарилась сумятица, лошади сталкивались друг с другом и топтались на месте.

– Держите своих проклятых лошадей в узде! – раздраженно воскликнул Гай.

И тут прямо с просеки впереди прогремел другой голос:

– Стойте на месте. На вас нацелены пятьдесят мушкетов, заряженных крупной дробью.

– Том! – воскликнула Сара. – Это Том!

Конечно, он за милю услышал приближение фургонов и выбрал брод для засады.

– Том Кортни! – крикнул в ответ Гай. – У меня твой внук, и мой кинжал у его горла. У моих людей твоя жена Сара и остальные женщины из твоей семьи. Если хочешь увидеть их живыми, посторонись и дай нам пройти.

И, чтобы подкрепить угрозу, снял Джорджа со своего плеча и обеими руками высоко поднял в воздух.

– Это твой дедушка, малыш. Поговори с ним. Скажи, что ты в безопасности.

Он кинжалом уколол руку Джорджа. Из-за плеча Гая Сара увидела, как по белой коже потекла темная кровь, черная и блестящая в лунном свете.

– Дедушка! – изо всех сил завопил Джордж. – Страшный дядька делает мне больно!

– Клянусь Богом, Гай! Коснешься хоть волоска на голове ребенка, и я убью тебя голыми руками.

Голос Тома прозвучал гневно и отчаянно.

– Послушай, как пищит поросенок, – сказал Гай и снова уколол Джорджа. – Бросай оружие и покажись, или я подам тебе кишки твоего внука на серебряном подносе.

Сара достала пистолет из-под плаща и взвела курок. Вытянув руку, она прижала ствол к спине Гая на уровне почек. Выстрелила; одежда и плоть Гая приглушили выстрел. Пуля разнесла позвоночник Гаю, и его спина изогнулась в предсмертной судороге. Он выпустил узду, и Джордж начал выпадать из его ослабевших рук.

– Пора, Луиза! – закричала Сара.

Но Луиза не нуждалась в приказе. Она наклонилась в седле и поймала падавшего Джорджа. Прижала его к груди и коленями сжала бока кобылы.

– Ха! Ха! – закричала она. – Вперед, Трухарт!

Трухарт прыгнула вперед. Один из арабов попытался перехватить ее, но Луиза выстрелила из второго пистолета в его бородатое лицо, и он упал с седла. Верити повернула свою лошадь, заслоняя Джорджа и его мать от пуль, которые мог выпустить эскорт. Один из арабов, более остальных внимательный, поднял свой длинный джезейл, и из ствола вырвался столб пламени. Сара услышала, как пуля ударилась в плоть. Лошадь Верити упала и сбросила всадницу вперед через голову.

Сара поскакала вперед, но в это время Гай повалился на бок и упал плашмя прямо у нее на пути. Лошадь Сары попыталась перепрыгнуть через него, но подкованное сталью копыто ударило Гая в висок, и Сара услышала, как хрустнули хрупкие кости: точно ледяные пластинки. Лошадь восстановила равновесие, и Сара направила ее туда, где пыталась встать на ноги Верити.

– Я иду, Верити! – крикнула ей Сара и протянула руку. Верити схватилась за нее, когда лошадь проносилась мимо. У них не было сил посадить Верити верхом, но Верити сумела ухватиться за холку лошади и отчаянно вцепилась в нее. И вслед за Трухарт они поскакали к броду через реку.

– Том! – кричала Сара. – Это мы! Не стреляй!

Остальные арабы опомнились и тесной группой помчались за Сарой. Неожиданно с края берега, где залегли Смоллбой и остальные люди Тома, раздался мушкетный залп. Три лошади упали, а остальные арабы натянули поводья и повернули назад. Они бросились к фургонам и спрятались за ними.

Том выскочил из-под берега и, когда Сара остановила лошадь, схватил ее и Верити и стащил вниз. Они оказались в безопасности под берегом.

– Там Луиза! – выдохнула Сара. – Догони Луизу и Джорджа!

– Никому не догнать Трухарт, когда она закусит удила. Но они в безопасности, пока мы удерживаем арабов здесь. – Том обнял Сару. – Клянусь Богом, я ужасно рад видеть тебя, женщина!

Сара оттолкнула его.

– Для этого вздора будет достаточно времени позже, Том Кортни. У тебя еще есть здесь работа.

– Ты права!

Том бегом поднялся на берег и крикнул в сторону фургонов:

– Гай! Ты меня слышишь?

– Он мертв, Том, – прервала его Сара. – Я его застрелила.

– Значит, ты меня опередила, – мрачно сказал Том. – Я сам хотел это сделать. – Он вдруг понял, что рядом стоит Верити, и сказал: – Прости, дорогая. Он был твоим отцом.

– Будь у меня в руке пистолет, я бы сделала то же самое, – спокойно ответила Верити. – То, как он обращался со мной все эти годы, не так важно, но когда он начал мучить Джорджа… Нет, дядя Том, он это заслужил.

– Ты смелая девушка, Верити.

И Том порывисто обнял ее.

– Мы, Кортни, сделаны из недубленой кожи, – сказала она и обняла его в ответ. Том усмехнулся и отпустил ее.

– Теперь, если ты позовешь этих мерзавцев за фургонами, буду тебе очень признателен. Можешь сказать им, что мы их не тронем и позволим свободно пройти к берегу, если они отдадут фургоны. Скажи, что со мной сто человек… Это, конечно, неправда. Если они не сдадутся, мы нападем на них и всех уничтожим.

Верити передала это сообщение по-арабски. Какое-то время арабы обсуждали ее слова. Она слышала их голоса и даже разбирала отдельные фразы. Некоторые говорили, что теперь, когда эфенди мертв, у них нет причин здесь оставаться. Другие говорили о золоте и о том, что сделает с ними Заян аль-Дин, когда узнает, что они отдали золото. Кто-то громко напомнил им о звуках битвы, которые доносились с залива.

– Может, Заян аль-Дин тоже мертв, – сказал говоривший.

Наступал рассвет, тело Гая Кортни по-прежнему лежало там, где упало, и Верити видела мертвое лицо своего отца. Несмотря на храбрые слова, она отвернулась.

Наконец один из арабов крикнул:

– Позволь нам уйти с миром, и мы отдадим фургоны и оружие.

Джим и Мансур всю ночь жестоко гнали лошадей. Они взяли с собой запасных, и когда те кони, на которых они ехали, уставали, они быстро меняли седла и продолжали скакать. Ехали они молча, погрузившись в собственные мысли, которые были темней ночи. Говорили обычно односложно или короткими предложениями, продолжая смотреть вперед.

– До лагеря в ущелье меньше шести миль, – сказал Джим, когда они поднялись по крутому откосу. В первом свете утра он узнал дерево на фоне неба. – Будем там через час.

– Слава Богу, – сказал Мансур. Они поднялись на вершину и огляделись. Под ними вилась река, затем первые лучи солнца коснулись облаков и с драматической неожиданностью осветили всю долину.

– Скачет всадник галопом! – воскликнул Джим.

– Так скачет только гонец, – негромко сказал Мансур. – Будем надеяться на благоприятные новости.

Они оба взялись за подзорные трубы и на мгновение утратили дар речи, узнав лошадь и всадника.