Ромашка. Легенда о пропавшем пирате - Гастон Буайе
Я поклялась госпоже Блум, что буду пользоваться ими во благо. Парро столкнул эту женщину в воду, чтобы потом ограбить, – я и раньше догадывалась…
Сумерки и холодная вода утихомирили Парро. Воссоединившись на борту, мужчины долго разговаривали. Внезапно они начали стучать по верхней части корпуса. С помощью топора пробили в обшивке дыры размером с ладонь. Две в левом борту, три – в правом. Бойницы.
Мы поели, затем мне дали понять, что пора идти спать. Я сделала что-то вроде гнездышка в сложенном парусе. Огромная луна медленно и величаво выплыла из-за валуна. Бухта превратилась в светящийся театр теней. «Спи, Маргарита».
10. Абордаж
Битва состоялась. Я едва пришла в себя. Никто не предвидел такого развития событий.
Эй и Парро, похоже, всю ночь сменяли друг друга, чтобы наблюдать за заливом, хотя и были уверены, что намного опередили Финнеганов. Лунный свет облегчал им задачу. Парус подняли, бот на всякий случай приготовили к отплытию. Но за ночь ничего не произошло, а когда Эй меня разбудил, уже наступил день.
Мы отправились в море немедленно. Ветер посвежел, небо затянули тучи. Бот качался в неспокойном море. Я смогла наконец-то опереться на спину: кожу больше не щипало. Рана на предплечье Эя тоже хорошо затянулась. Мне показалось, что она была в форме стрелки: тонкая корочка отваливалась, открывая прямую линию, на конце которой, под запястьем, виднелось острие. Лицо Эя напоминало окно с задернутыми занавесками. Парро, в свою очередь, всматривался в море. С улыбками и громкими вздохами покончили.
Мы прошли дальше в залив: он становился у́же, по мере того как мы приближались к городу. Можно было разглядеть колокольни и пирс. В миле от порта мы забросили для виду четыре удочки в море и развернулись бортом к причалу. То есть мы якобы рыбаки. Ветер утих, но из-за сильных волн мы все время оставались начеку. Мне пришлось встать у руля, пока мужчины вдвоем наблюдали за кораблями, которые покидали порт или же направлялись туда. Эй смотрел в подзорную трубу. Как только какой-нибудь корабль подходил к нам близко, они ложились на палубу. Было видно только меня, но они продолжали наблюдать через бойницы, которые накануне прорубили в корпусе. Оружие у самых ног, кошка наготове. Может, они готовились к встрече со своими преследователями? Или искали подсказки, о которых я понятия не имела?
Мы поймали немного скумбрии для отвода глаз. С удовольствием поедая рыбу, я спросила у Парро:
– Чего мы ждем?
– Финнеганов, конечно, – ответил он, скорчившись, – всех трех братьев. На одном из этих корыт.
– А как они выглядят?
Его взгляд наполнился неподдельной нежностью.
– Да очень просто. Джеймс, самый старший, – здоровяк. На голову своего отца выше. Обожает выряжаться. Побрякушек вокруг шеи – тьма. Всяких там цветов. А под ногами может быть грязь, гвозди, на ногах изношенная обувь – ему плевать. Он быстрый. Его братья, Алус и Дэд, – близнецы. Эти двое невысокие, потому что им пришлось вдвоем уместиться в брюхе у матери. У них вообще никаких волос: ни на голове, ни бороды, ни усов. Они не разлей вода, даже разговаривают на каком-то своем языке, который сами же и придумали; никто никогда нигде такого не слышал. Еще они заикаются. Наверное, только Джеймс может их понять.
– Вы их боитесь?
По его лицу пробежала тень светлой грусти.
– Ромашка, ничто в этом мире не напугает Парро, разве что в воду свалиться. Ну и его матушка. У Финнеганов нет воображения. Но если им что взбредет в голову, они идут до конца. Их сила в простоте. Парро бился бок о бок с ними. Они действуют как одно животное с шестью руками, шестью глазами и шестью ногами. А голова одна. Не всегда было приятно на это смотреть. А вот Парро матушка выучила всяким хитростям. Финнеганы наловчились только в жестокости. Но в деле могут пригодиться.
Он выплюнул рыбьи кости и вытер рот.
– Достопочтенные коллеги. Братья, о которых уже давно ни слуху ни духу…
Мы были крайне напряжены, и казалось, день тянется бесконечно. Каждое новое судно могло оказаться тем самым, стоило только представить трех братьев на палубе. Эй внимательно, долго рассматривал экипаж каждого корабля в подзорную трубу и дожидался, чтобы они уплыли далеко, прежде чем опустить ее.
К вечеру корабли стали проплывать все реже и реже. Я подумала о том, что, возможно, нам придется наблюдать так несколько дней подряд.
– Господин Парро, а почему вы думаете, что Финнеганы высадятся именно в этом месте?
– У Финнеганов только один дом – дом их отца Ахилла. И они уже не в том возрасте – разрази меня гром! – чтобы вдруг выпорхнуть из семейного гнезда. Они проплывут здесь, прямо у тебя под носом, креветка. Можешь быть спокойна. И придется тебе их дождаться.
К вечеру мои руки уже онемели на руле. Холод поднимался от ступней. Эй дружески подмигнул мне, хотя и сам вряд ли был полон сил после стольких часов дозора, скрючившись на палубе. В какой-то момент я уже не понимала, что мы тут высматриваем, держа ухо востро. Сокровище? Только вот существовало ли оно? Но двое мужчин в этом не сомневались.
Маленькая шхуна спустила фок, ослабила грот и направлялась к порту, удаляясь из вида. Внезапно Эй зарычал и протянул подзорную трубу Парро; тот сразу же заволновался. Они присели на корточки и приказали мне развернуться. Шхуна уже спустила все паруса и медленно шла вперед, так что нам не понадобилось много времени, чтобы ее перехватить.
– А вот и Финнеганы, Ромашка!
Парро вскочил, похлопал по плечу Эя, тот его приобнял, и оба заняли позиции за бойницами. В подзорной трубе больше не было нужды. Высокий человек стоял на носу судна и смотрел в сторону города. Скоро он нас тоже заметит. На нем были кепка, темная куртка и целый шарф из цепочек на груди. Без сомнений, Джеймс Финнеган. Казалось, что на палубе никого не было, кроме рулевого, который едва виднелся за гиком. Эй знаком показал мне следовать в их сторону. Был ли у него план?
Мужчина поздно нас заметил. Меня отчасти закрывал парус,
