Амеде Ашар - Королевская охота
И вот однажды «американец» играл в одной из кофеен на Мосту Любви. За одним столом с ним оказался Эктор. Конечно, они хорошо поужинали и повели большую игру в обществе девиц, усиленно строивших глазки. Среди ночи часть игроков ушла, остались только самые ярые. Они хотели вернуть свой проигрыш, да и в ту ночь им никто не предложил влезть в окно.
Итак, капитан Эктор и «американец», до того ни выигравшие, ни проигравшие, играли, чтобы разогнать скуку. По их виду можно было заключить, что они из тех, кто не способен отказаться от игры, не опорожнив предварительно свои карманы.
— А что, господин капитан, — сказал солдат, тасуя карты, — не сыграть ли нам с вами в ломбер? Ставлю дублон.
— Давайте, — ответил Эктор, уже целых две недели как владевший искусством игры.
Сев напротив солдата, он выложил рядом с его дублоном двойной дукат.
Через три партии французский дукат оказался в паре и испанским дублоном.
— На все, — ответил на такое поведение своего бывшего дуката Эктор и положил на стол четыре дуката. Он выиграл.
— Ставлю четверной, — произнес солдат.
— Ставлю два, — ответил капитан. Его уже погнала вперед страсть, мало поддающаяся контролю — азарт.
На этот раз дело несколько затянулось. Но под конец счастье, похоже, отвернулось от Эктора. Настал момент, когда солдат произнес слова, часто употребляемые в таких случаях:
— Не желаете ли отыграться?
— Разумеется, — ответил Эктор. — Вот десять дукатов. Мой ход.
Он сдал карты, смело сделал ход — и проиграл.
Под утро Эктор выворотил все свои карманы. Солдат заметил этот красноречивый жест.
— Что, хватит? — спросил он.
— Вовсе нет. Ставлю двадцать дукатов. Они в кассе у моего казначея.
— Касса, казначей…Предмет, которого у меня никогда не было, и человек, в котором я уже давно не нуждаюсь.
— Это мой поручик.
— Господин Кок-Эрон?
— Он самый. Деньги у него.
Через несколько минут двадцатка отправилась вслед за своими бывшими друзьями.
— Продолжаю! — вскричал Эктор. Он помнил: у Кок-Эрона были заначки на черный день.
Еще несколько минут. Результат, разумеется, прежний.
— Ну! — воскликнул капитан, — на этот раз понто!
— И без манильи (старший козырь. — Прим. перев.)
— Я её поймаю!
— Пожалуйста.
— Еще двадцатка.
— Ваш казначей — сплошное счастье!
— Похоже, оно переходит на вашу сторону.
— Вы думаете?
— Уверен, — ответил капитан, проигрывая. — Еще две партии, и мой казначей останется без казны.
— Два хода, стало быть, у вас ещё есть.
— Сыграем один. Надо беречь время.
— Очень верно сказано.
— Вот она, манилья! — вскричал Эктор. — Наконец-то она меня посетила!
— И правда. А меня посетила спадилья, — спокойно ответил солдат, демонстрируя пиковые тузы.
— Вот теперь моя касса пуста, — философски заметил Эктор, потирая руки.
— Как!.. В ней больше ничего нет?
— Да…Впрочем, постойте-ка, мне пришла в голову мысль.
— В виде наличных?
— Нет, но почти.
— Посмотрим, что за мысль.
— Вы ведь знаете мою лошадь?
— Темно-гнедую?
— У меня другой нет. Она стоит двух тысяч ливров, не правда ли?
— Это ещё дешево.
— Ставлю тысячу.
— Согласен.
Эктор сдал карты. Через минуту солдат произнес:
— Похоже, я выиграл.
— Я и не сомневался.
— Пол-лошади мои?
— Пол-лошади? Это же ни то ни се. Играем на оставшуюся половину.
— И правда, ведь это избавит вас от необходимости резать её пополам. Ваш ход, капитан.
Через минуту вторая половина присоединилась к первой.
— Все четыре ноги ваши, — заметил Эктор.
— Верно! Ставим их на карту.
— Вы-то поставите, а что поставлю я?
— Так что, все кончено? — Солдат поднялся.
— Стойте, ещё минуту. — Эктор остановил солдата.
— Сколько угодно.
— У меня есть еще…мой отряд.
— Это же превосходная мысль, дорогой капитан!
— Мысль стоит пятьдесят тысяч ливров.
— Это даром.
— Стало быть, вы принимаете?
— Если все мои товарищи так же храбры, как я, позвольте их считать, по крайней мере, по пятьдесят франков за штуку…пардон, за человека.
— Ну, пусть. Если не возражаете, разделим их на четыре части.
— То есть по двадцать пять штук…тьфу, человек?
— Цена — тысяча двести пятьдесят.
— Превосходно, капитан. Вы настоящий мужчина.
— Снимайте и берегитесь. Я возглавляю отряд, который вернет мне мои сокровища.
— Я, естественно, нападаю. — Солдат стасовал и сдал.
Первый взвод быстро попал в плен.
— Капитан, берегитесь! Счастье не на вашей стороне. — Солдат был дворянином и потому не лишен уважения к противнику.
— Э, счастье переменчиво. Надо лишь уметь его схватить.
— Осторожно, капитан, не испытайте поражения.
— А, может быть, и победы.
— Итак, вы продолжаете играть?
— У меня решимости больше, чем когда-либо. Все или ничего.
Игра возобновилась. Эктор проиграл. Поднявшись, он отвесил поклон своему счастливому противнику.
— Капитан, — произнес он, — мой бывший отряд принадлежит вам.
— Как? Предводитель бежит с поля сражения, потеряв армию? — вскричал «американец». — Еще можно отыграться!
— У меня больше ничего нет.
— Неправда: у вас есть честное слово.
— Это для меня слишком дорого, — возразил Эктор. — Я не ставлю на кон то, что не имею права проигрывать.
«Американец» молча поклонился.
— Прощайте, — произнес Эктор, протягивая ему руку, — здесь по-прежнему остаются солдат и капитан, только роли переменились.
Нечего и говорить, кварталы города выглядели в то утро слишком мрачными, чтобы поднять настроение возвращавшемуся домой Эктору.
Войдя в свою комнату, он застал Кок-Эрона в кресле с отчетами о деятельности отряда в руках.
— Оставь это, — сказал Эктор, указывая на бумаги, — сегодня нам будет не до этого.
Он отстегнул шпагу, бросил шляпу в угол и упал в кресло.
— Друг мой, я ведь играл, — сообщил он.
Кок-Эрон внимательно следил за ним.
— Проиграли?
— Играть, проигрывать — это одно и то же.
— Сколько проиграли?
— Все, что было.
— Дукатов тридцать?
— Примерно.
— И все?
— Как же! — Эктор старался говорить уверенно, прямо глядя Кок-Эрону в глаза.
— Сударь, заявляю вам, что вы никогда ничего не поймете в игре.
— А что бы ты делал на моем месте?
— Я бы продолжал играть.
— Вот как?
— И выиграл бы.
— Так вот я сделал то же и проиграл.
— Много?
— Кажется, кассу отряда.
— Надо было её отыграть.
— А как?
— Продолжать игру.
