Эмилио Сальгари - Пираты Малайзии
Излечившись от ран, он отправился в Малайзию, исколесив ее из конца в конец, побывав в местах, где не ступала прежде нога европейца. Этому путешествию он и обязан своей известностью, ставшей позднее мировой.
Зная, какой размах к тому времени приобрело в южных морях пиратство, а также торговля людьми, он задумал, несмотря на страшные опасности, которыми это грозило, покончить с пиратством и работорговлей, обеспечив тем самым безопасность мореплавания и свободу Малайзии 3.
В своих намерениях это был человек очень твердый. Преодолев все препятствия, чинимые ему и собственным правительством, и местными князьками в осуществлении этого дерзкого проекта, он снарядил небольшую шхуну «Роялист» и в 1838 году отплыл на ней в Саравак, крепость на Борнео, которая тогда не насчитывала и полутора тысяч жителей.
Он высадился там в тяжелый момент. Население княжества, подстрекаемое отчасти малайскими пиратами, восстало против своего султана Муда-Хассина, и война велась с крайним ожесточением. Брук предложил султану свою помощь, встал во главе его войска и после многочисленных сражений менее чем за два года подавил восстание.
Закончив кампанию, он вышел в море против пиратов и торговцев рабами. Со своим опытным и смелым экипажем он за два года принимал участие во многих кровопролитных морских сражениях. Не счесть пиратов, которых он убил, шлюпок и праос, которые он отправил на дно, в глубины моря. Он был жесток, он был безжалостен, он наводил ужас на берегах Малайзии.
Разгромив пиратов, он вернулся в Саравак. Султан Муда-Хассин, признав его великие заслуги, назначил Джеймса Брука раджой крепости и округа.
В дальнейшем судьба оказалась немилостива к нему. Он был разбит в нескольких сражениях с местными племенами, изгнан из Саравака и умер в Англии полузабытым и нищим. Но в 1857 году, когда происходили события, о которых мы здесь рассказываем, Джеймс Брук был на вершине своего могущества и одним своим словом заставлял трепетать даже султана Варауни 4, самого обширного владения на Борнео.
Услышав шаги Янеса, раджа живо поднялся. Несмотря на то, что ему уже перевалило за пятьдесят, несмотря на все превратности своей нелегкой жизни, это был крепкий, цветущий мужчина, чья неукротимая энергия еще видна была в его живом сверкающем взгляде. Но несколько глубоких морщин избороздили лоб, а белизна волос говорила о быстро надвигающейся старости.
— Ваша светлость! — сказал Янес, почтительно поклонившись.
— Добро пожаловать, соотечественник, — ответил раджа, возвращая приветствие.
Прием был ободряющий. Португалец, который чувствовал, входя в этот кабинет, как яростно колотится у него сердце, сразу успокоился.
— Что с вами случилось вчера вечером? — спросил раджа, предварительно указав ему на стул. — Моя стража рассказала, что вы даже стреляли из пистолетов. Не нужно дразнить китайцев, мой дорогой. Их здесь очень много, и они не слишком любят белые лица.
— Я проделал долгий путь, ваша светлость, и умирал от голода. Оказавшись перед китайской харчевней, я зашел поесть и выпить, несмотря на то, что у меня не было ни шиллинга в кармане.
— Как, — удивился раджа, — мой соотечественник без единого шиллинга? Послушаем, откуда вы прибыли и что привело вас сюда. Я знаю всех белых, которые живут в моем княжестве, но вас никогда не видел.
— Я впервые оказался в Сараваке, — сказал Янес.
— Откуда вы приехали?
— Из Ливерпуля.
— Но на каком судне вы прибыли?
— На своей яхте, ваша светлость.
— А, у вас своя яхта? Но кто же вы, в таком случае?
— Лорд Джеральд Велькер Мак-Клозбурн, — не колеблясь выпалил Янес.
— Счастлив принять в моем княжестве лорда из благородной Шотландии, — сказал раджа.
— Благодарю, ваша светлость, — отвечал Янес, поклонившись.
— Где вы оставили свою яхту?
— В устье Пало.
— А как вы добрались сюда?
— Пройдя по крайней мере двести миль через леса и болота, питаясь фруктами и змеями, как настоящий дикарь.
Раджа посмотрел на него с удивлением.
— Вы, вероятно, заблудились? — спросил он.
— Нет, ваша светлость?
— Пари?
— Ничего подобного.
— Что же тогда?
— Несчастье.
— Ваша яхта потерпела крушение?
— Нет, она была потоплена выстрелом из пушки, после того как с нее сняли все ее содержимое.
— Но кто же?
— Пираты, ваша светлость.
В глазах Джеймса Брука, истребителя пиратов, загорелись гневные огоньки.
— Пираты! — воскликнул он. — Они еще не унялись, эти проклятые?
— Похоже, что нет, ваша светлость.
— Вы видели их главаря?
— Да, — сказал Янес.
— Что это был за человек?
— Довольно видный, с бородой и длинными черными волосами, сверкающим взглядом и смуглой кожей…
— Это он! — воскликнул раджа с живым волнением.
— Кто он?
— Тигр Малайзии.
— Что за Тигр Малайзии? Я уже слышал это имя, — сказал Янес.
— Это незаурядная личность, милорд, человек, обладающий храбростью льва и жестокостью тигра. Главарь пиратов острова Момпрачем, самых отчаянных и жестоких в наших морях. Три дня назад этот человек бросил якорь в устье моей реки.
— Какая дерзость! — воскликнул Янес, с трудом сдерживая дрожь. — И вы напали на него?
— Да, напал и нанес ему поражение. Но победа эта стоила мне дорого.
— Вот как!
— Да. Поняв, что попал в окружение, после упорнейшего сопротивления, которое стоило жизни шестидесяти моим людям, он поджег пороховой погреб и взорвал свое судно вместе с одним из моих.
— Значит, он погиб?
— Сомневаюсь в этом, милорд. Я приказал искать его труп, но до сих пор найти его не удалось.
— Неужели он еще жив?
— Я подозреваю, что он укрылся в ближних лесах вместе с бандой своих сообщников.
— Неужели он осмелится напасть на город?
— Этот человек способен на все. Но он не застанет меня врасплох. Я вызвал преданные войска даяков и послал индийцев из моей стражи прочесать лес.
— И правильно сделали, ваша светлость.
— Я думаю, милорд, — сказал раджа, улыбаясь. — Но продолжайте, продолжайте ваш рассказ. Каким образом Тигр напал на вас?
— За два дня до этого я покинул Варауни, взяв курс на мыс Сирик. Я намеревался посетить важнейшие города Борнео, прежде чем вернуться в Батавию, а оттуда в Индию.
— Вы совершали путешествие для собственного удовольствия?
— Да, ваша светлость. Я был в море уже одиннадцать месяцев.
— Продолжайте, милорд.
— На закате третьего дня яхта бросила якорь в устье реки Пало. Я велел отвезти себя на берег и углубился в лес один, в надежде подстрелить какого-нибудь зверька или дюжину туканов. Проходив по лесу часа два, я услышал пушечный выстрел. Затем второй, затем третий, потом уже яростную пальбу.
