Владимир Ковтун - Полет дракона
Голова треснула и развалилась. Из развороченной шеи божка выпорхнула освобожденная птаха.
Ли-цин радостно проводила ее глазами.
- Лети, моя красивая! – Проводила она ее глазами.
На шум из дома выскочил господин Бао-юй, и остолбеневший смотрел на искалеченного идола, и свою дочь, стоящую возле него с большой палкой в руках.
Наказать Ли-цин он даже не пытался. Просто сказал дочери, что так поступать нельзя, и идол может на нее обидеться.
Сразу же после завтрака господин Бао-юй заглянул на женскую половину дома. Сестры, усевшись в кружок, обсуждали возможное скорое замужество одной из них. Замуж собирались выдать уже третью из сестер, и это событие чрезвычайно занимало всех домочадцев.
- Та-та-та-та… Болтливые трещотки! Учились бы лучше шитью и хозяйству. – Бао-юй был в хорошем расположении духа и улыбался.
- Но, папенька, мы целыми днями этим занимаемся. – Возразила Ли-цин, радостно вскочившая на ноги при виде отца.
- Уж ты-то занимаешься, негодница! Тебе бы все на лошади сидеть, да небеса стрелами пугать.
- Да уж! - Поддержала отца старшая из сестер, активно входящая в образ будущей матери и хозяйки. – Сорванец, а не девчонка! Кто вчера конюху колючку подложил? Целый день, бедняга, за задницу хватался.
- А нечего моего Тао обижать! Я ему не только колючку подсуну, но и на кол посажу! – Пообещала Ли-цин. – И тебя заодно за ябедничество.
Тао был любимым жеребцом Ли-цин, и она могла не расставаться с ним целыми сутками.
- Все! прекратите ссориться. – Миролюбиво прервал девичью перебранку Бао-юй. – Немедленно одевайтесь. Сейчас мы все поедем к реке, как и собирались на прошлых праздниках, да дождь помешал. Ваши братья поедут вместе с нами.
Ответом ему был радостный девичий визг.
Отец вышел, и Ли-цин, воспользовавшись всеобщей суматхой, больно ущипнула старшую сестру за мягкое место. В ответ она получила веером по голове.
До реки добирались долго. По пути прихватили трех двоюродных братьев Ли-цин, живших неподалеку. К одному из них, Бань-эру, девочка была особенно привязана. Серьезный, на два года старше своей двоюродной сестры, юноша отличался внимательностью и вежливыми манерами. Бань-эр был обручен с детства, но невесту свою никогда не видел.
- Как же так? – Приставала к нему Ли-цин. – А, если вы не понравитесь друг другу?
- Понравимся. – Отвечал юноша. – Обязательно понравимся и жить хорошо будем.
- Но, как так – вы еще и ходить-то не умели, а родители все за вас решили.
- Это не родители. Это Небо так решило через родителей. А Небо не ошибается. И, вообще, отстань, Ли-цин. Тебе еще рано о таких вещах думать.
Ли-цин состроила ему рожицу, но сама украдкой вздохнула: решило бы Небо и ее судьбу с господином Ли связать… Да, видно, оно не всегда вмешивается в дела людские. Девочка хорошо помнила трагическую историю своего дальнего родственника: юноша, отказался связать жизнь с уготованной ему родителями девушкой, и, разбежавшись, бросился вниз с высокой скалы. Страшная смерть…
Девочка зябко передернула плечиками. Нет, лучше об этом не думать. И она принялась смотреть на воду.
В тихой, мелкой заводи, у которой расположилась их семья, плавали утки. Яркие селезни и их скромные серые подруги держались группами и по парам. «Они тоже парами…» – Вздохнула Ли-цин. – «Говорят, если умрет одна, то обязательно умрет и другая».
Время от времени одна из уток разражалась громким гоготом: хэ-хэ-хэ! Это бесконечно смешило детей.
- Я не могу… не могу больше смеяться! – Еле выговорила сквозь слезы одна из сестер Ли-цин. – Почему они так хохочут?
- Я думаю, они собираются вместе и рассказывают друг другу разные истории. – Высказал предположение Бань-эр. - В том числе и веселые. А самые смешливые из них, вроде тебя, не выдерживают.
- А, вы посмотрите, как они переворачиваются вверх хвостиками! – Закричала Ли-цин. - Это же умора!
Утки, действительно, время от времени старались достать что-то невидимое под поверхностью воды, и видны были только их торчащие кверху гузки. Это вызвало у молодежи новый неудержимый приступ смеха.
Господин Бао-юй, игравший с супругой в шахматы, поднял голову.
- Может быть, им вредно столько смеяться? – Поинтересовался он мнением супруги.
- Пусть веселятся. Горя на свете хватает. Повзрослеют, будет не до смеха.
- И то верно. – Согласился господин Бао-юй. – Однако, вам шах, дорогая супруга.
- Не тут-то было! – С горячностью возразила госпожа Бао-юй, выводя круглого костяного императора из под удара. – Это мы еще поглядим, кому шах.
Размышляя над следующим ходом, ее супруг меланхолично заметил:
- Неплохо бы заодно поглядеть, да приискать жениха для Ли-цин.
- Неужели? А я думала, ты собираешься сделать из нее солдата. – Не без язвительности заметила госпожа Бао-юй. – Девочка целыми днями скачет на лошади, стреляет из арбалета и дерется с братьями на мечах. Добром это не окончится. Она будет бить своего мужа, и всех домочадцев.
- Ну… постоять за себя надо уметь и женщине. А зря бить она никого не станет. Девочка растет добрая, и с хорошим характером.
- Да, это у нее не отнимешь. – Вздохнула госпожа Бао-юй. – Но тебе не кажется, что прогулку пора завершать? Да и туман скоро сядет, как бы не заболеть. Тем более, что вам - мат, дорогой супруг.
Господин Бао-юй, не отвечая, вгляделся в шахматные фигуры. Затем с расстроенным видом смешал их, и принялся складывать в резной ящичек.
- У вас, дорогая супруга, таланты полководца. Так что, Ли-цин есть, у кого перенимать наклонности. А я такую хитрость придумал… но вы меня опередили. Дети! Дети! Быстро собираться и домой!
- У-у-у-у! – Недовольным хором ответила молодежь.
Вечером, уже в постели, Ли-цин вспоминала прошедший день и, конечно же, господина Ли. О, Небо! Какие у него красивые глаза! Запомнил ли он ее? Или забыл, как только покинул сад Большого Платана…. Да, и кто она для него? Случайное видение. Они могут вообще больше никогда в жизни не увидеться. Эта мысль так поразила Ли-цин, что она повернулась носом к стене и тихонько заплакала.
ЗОЛОТАЯ ГУСЕНИЦА
Осуществить задуманный Ильханом поход в недра горы Линьшань, так и не удалось. Прошло почти полгода со времени памятного разговора с Юанем, а друзья ни на шаг не приблизились к заветной цели. Всё это время они большей частью занимались поисками хлеба насущного, приработками в окрестных деревнях; перебивались с лепёшек на воду.
Несмотря на сложности бродяжничества Юань ни на один день не переставал заниматься обучением Ильхана. Он учил его не только тонкостям бойцовского мастерства, но и искусству чтения и письма.
