Наталья Павлищева - Непобедимые скифы. Подвиги наших предков

Асиат вздохнула, ну и кто из них чья служанка? От Лейлы и в шатре было толку мало, а уж в степи или посреди реки вообще никакого. Пусть уж не помогала, так хоть обузой бы не была.

Они отошли подальше от берега и, устроившись на небольшой поляне, развели костер. Надо передохнуть, прежде чем пускаться в путь.

Задумчиво глядя на пляшущие языки пламени, Асиат предложила:

– Может, я поеду пока одна, а за вами вернусь с подмогой?

– Для чего одна?

– Антиру нужно сообщить…

– Это сделал Аморг. Нет, поедем вместе. И быстро поедем! – Сагир повернулся к Лейле. – Ты не будешь ныть или звать маму, если не хочешь остаться в степи одна!

Та не поняла слов Сагира, сказанных по-скифски, но быстро-быстро закивала головой. Асиат вздохнула: вряд ли так будет…

Утром в стане среди женских шатров действительно начался переполох. Пропала самая последняя наложница Дария, которая, собственно, и наложницей-то не была. Царь почему-то решил, что сделает таковой в ее собственных землях. Вместе с амазонкой исчезла и прислуживающая персиянка. Почему-то никто не интересовался Милидой.

Надо было принять меры, кого-то наказать, чтобы не появилось желание бежать и у других наложниц. Только кого? Главе царских охранников Видарне почему-то вспомнился старик с золотыми украшениями.

Только собрался приказать разыскать и притащить старого фракийца на аркане, чтобы спустить с него шкуру полосами, как тот… явился сам!

– Ты?! – изумился Видарна.

– Я, господин. Прости недостойного, я вчера сказал глупое, вот принес тебе и твоим женщинам подарки. Прости мне мою невежественность.

Фракиец протягивал персу новые украшения. Краем глаза царский советник заметил, что они не хуже вчерашних, но сейчас ему было нужно совсем другое. Схватив фракийца за куцую бороденку, Видарна подтащил того к своему лицу и зашипел, как змея перед броском:

– Где женщины?!

Старик явно растерялся. Видарна был доволен, с испуганными говорить проще.

– Я… я не обещал женщин, господин. У меня нет женщин… Я делаю украшения. Вот перстни… серьги… браслеты… – растерянно бормотал фракиец, роняя прямо на землю драгоценные вещицы. У стоявшего рядом стражника даже слюнки потекли, вот бы ему хоть один такой браслет! Тогда красотка Этея не посмела бы отказать ему в любви!

Глаза старика смотрели подслеповато, но честно-честно. Он не лгал, он действительно не обещал Видарне женщин, их у него не было, все три еще ночью уехали с молодым сарматом к дальней переправе через Истр. И он действительно делал замечательные украшения.

Видарна пнул старика ногой и ушел, наступив на валявшееся на земле золото. Стражник посоветовал старику:

– Шел бы ты отсюда…

Илион быстро собрал все под жадным взглядом стража и вдруг протянул ему самый массивный браслет с вопросом:

– А что у вас случилось?

Перс постарался как можно скорее спрятать драгоценность за пазуху.

– Да ночью женщина одна сбежала…

– А… я думал, что серьезное… – раздосадованно протянул старик.

– Иди, иди отсюда, – поторопил страж.

Согнутый годами и невзгодами фракиец быстро засеменил прочь.

От настоящей большой погони Асиат спасла не хитрость явившегося в стан персов Илиона, а то, что мост через Истр был готов и царь отправился смотреть его. На вопрос главы бессмертных Видарны о том, искать ли девушку, Дарий махнул рукой:

– К чему? У меня будут сотни амазонок там, – он показал на другую сторону Истра.

Мысли царя уже занимали новые земли и новые победы, ждущие в скифских степях. Он, Дарий Гистасп, муж самый лучший и самый прекрасный из всех людей, царь персов и всего материка… Он разобьет скифов одним ударом и поставит под свою руку огромные пространства, заставит платить дань тех, кому семь десятков лет назад платили дань сами персы, мидяне, ассирийцы и даже Египет! Царь Куруш называл себя Великим и непобедимым? Нет, непобедимый – это он, Дарий!

После скифов наступит очередь греческих городов, и так до самого края, где о берег бьются волны беспредельного океана! Все известные земли должны быть под властью Дария Гистаспа! Да поможет ему в этом сам Ахурамазда!

Персидский царь не замечал накрапывающий дождик: кто из воинов боится дождя, даже если тот хлещет, как сто плетей сразу?! Только огненных стрел, с грохотом извергаемых с неба богами, стоит бояться, да и то в чистом поле. Дарий стоял, глядя на чуть покачивающийся на мелкой волне мост через широкую реку. Но его мысли уже унеслись дальше, даже дальше Скифии. Он смотрел на вялый по сравнению с горными реками, но несравненно более полноводный Истр и видел перед собой волны бескрайнего океана…

Мандрокл из Самоса все же замечательный строитель! Он справился со своим заданием быстро и хорошо. Мост через Истр готов принять войско персидского царя, каким бы большим оно ни было.

Если фракийцы с опаской смотрели на невиданное сооружение, то персы в прочности моста не сомневались, они уже испытали умение Мандрокла в Босфоре.

Видарна подъехал к царю:

– Бессмертные готовы переправляться с тобой, царь!

Дарий поморщился, стараясь скрыть гримасу: ну и дурень! Неужели царь станет переправляться первым, оставшись на том берегу почти без защиты? Нет, Дарий не трус, он не раз вступал в бой и сам, прекрасно владел любым оружием, был отличным наездником, но бросаться на тот берег, оставив войско на этом?

– Первым поведет своих воинов Отана, потом Мегабис, Артамаг, Аштан… – Дарий принялся перечислять порядок движения войск. Гобрий мысленно похвалил царя: оставляет поровну и на том берегу и на этом. Сам Дарий решил переправляться в середине. Тоже верно.

– Позови ко мне ионийцев.

Мандрокл склонил голову перед завоевателем, втайне ожидая слов похвалы. И не ошибся.

– Ты построил прекрасный мост. Если переправа пройдет без помех, я награжу тебя в десять раз больше, чем обещал.

Самосец склонил голову еще ниже, блестя глазами. Он уже придумал, на что потратит огромные деньги, обещанные великим Дарием. В десять раз больше оговоренного – это очень, очень много. Мандроклу нравятся картины, он закажет себе несколько.

Строитель так размечтался, что даже вздрогнул от следующих слов правителя:

– После нашей переправы мост сожжете, чтобы им не мог воспользоваться больше никто.

Тяжело слышать самосцу, что его детище будет безжалостно разрушено, но что поделать? Он понимал справедливость слов Дария, однако даже большая награда уже не так радовала. Мандроклу очень хотелось, чтобы огромный мост увидела и его дорогая жена с детишками. Не получится…

Во двор к фракийцу Илиону бесшумно скользнули трое. Двое остались сторожить у двери, а третий вошел в дом, поневоле согнувшись перед невысокой притолокой.