Теофиль Готье - Железная маска (сборник)
– Что за мельница?
В двух словах Гастон поведал о том, что сообщил ему де Ноэ.
– Вы хорошо плаваете? – вдруг спросила она.
– Не хуже рыбы, ваше высочество!
Неожиданная и поистине дьявольская мысль вспыхнула в изощренном мозгу герцогини. Если барка наткнется на камни, бочки с золотом гугенотов уйдут на дно реки. Впоследствии их можно будет поднять; а если и нет – беда невелика, так как еретики и сами не смогут до них добраться… Такой поворот событий был бы весьма ей на руку.
– Ах, Боже правый! Следите же внимательно! – с нарочитым испугом воскликнула она. – Если мы столкнемся с этими валунами…
Юноша ответил ей взглядом, полным невыразимого восхищения, и проговорил:
– Ничего не бойтесь, выше высочество! Что бы ни случилось, я сумею вас спасти!
Анна приблизилась к юноше почти вплотную и многозначительно поинтересовалась:
– Случалось ли вам когда-нибудь бывать в Париже, месье?
В голосе ее звучала затаенная нежность.
– Никогда, мадам!
– Неужели? Значит, вы и понятия не имеете о жизни королевского двора?
– Увы, нет.
– Но ведь только там и может рассчитывать на карьеру столь красивый, одаренный и отважный дворянин, как вы!
Гастону едва удалось скрыть невольную дрожь.
– И только там он может обрести… Истинную любовь! – таинственным шепотом добавила герцогиня.
Юноша страстно взглянул на Анну: в тот миг она была хороша, как демон-искуситель!
24Расставшись с герцогиней, Генрих Наваррский поднялся на палубу барки. Было довольно поздно, но де Ноэ, Рауль и Лагир все еще оставались там, продолжая беседу.
Лагир произнес:
– Нет, этого не может быть, чтобы герцогиня действительно полюбила нашего короля!
– Сердце женщины – тайна! – вздохнул Рауль.
– Поживем – увидим! – качая головой, проворчал де Ноэ.
– Друзья мои, – вмешался Генрих, слышавший последнее замечание. – Это поистине золотые слова: Поживем – увидим! Но, чтобы жить дальше, необходимо как следует есть и спать. И, поскольку вы уже поужинали, я бы советовал всем отправиться на боковую!
Лагир с Раулем откланялись и спустились вниз, а граф остался с глазу на глаз с королем. Генрих насмешливо полюбопытствовал:
– Не слишком ли рискованные пари ты заключаешь, друг мой Амори?
– Почему вы так решили, сир?
– Потому что ты можешь проиграть их!
– Как? Вы, сир, думаете…
– У меня нет других мыслей, кроме одной: как доставить наши бочки на место в целости и сохранности.
– И чтобы скоротать время, ухаживаете за герцогиней?
– Ты же не станешь отрицать, что моя кузина необычайно хороша собой?!
– Она столь же красива, сколь и лицемерна!
– Ну и что! Мера за меру, как говорит Библия… Но я хочу во что бы то ни стало добиться ее любви!
– Но ведь вы не любите ее!
– Разумеется, нет. Если бы я любил всех женщин, которые в меня влюблены, у меня не осталось бы времени вообще ни на что!
– Тогда – в добрый час!
– Все, что мне требуется, – чтобы герцогиня пылко любила меня хотя бы в течение одного часа. И это не каприз, а дальновидный политический расчет… Ты удивлен? Ну, так слушай же! Даже если это и случится, весь остаток своих дней Анна будет смертельно меня ненавидеть. Интересы наших семей слишком различны, чтобы эта ненависть могла в обозримом будущем сойти на нет. Вот почему, когда любовь отступит, ненависть вспыхнет с удвоенной силой. Но ненависть, которую питает уязвленное самолюбие, слаба и нерешительна. Герцогиня возненавидит наваррского короля сильнее, чем прежде, но лишится той твердости руки, той уверенности в поступках, какими обладала до сих пор. Столкнувшись со мной, она смутится, побледнеет и дрогнет, а в голове у нее останется всего одна мысль: «Я была его рабыней, прихотью, узницей!» Понимаешь ли ты меня?
– Не стану утверждать – ответил де Ноэ. – Я не слишком хорошо разбираюсь в вопросах политики и еще меньше – в тайнах женской души. Но я понимаю одно…
– Что именно?
– Сир, позвольте дать вам добрый совет!
– Говори, друг мой!
– Мы доставим герцогиню в Наварру, верно? А у нас в По имеется одна башня со стенами толщиной в двенадцать футов с дверьми, покрытыми тройной стальной броней…
– Продолжай!
– В ней я бы и заточил Анну Лотарингскую, а сам отписал ее проклятым братцам, выставив кое-какие условия…
– Что ж, возможно, твой совет и пригодится, – промолвил Генрих.
На этом разговор был окончен.
Постояв еще несколько минут на палубе, король спустился в каюту, в которой расположились престарелый сьер де Мальвен с Бертой.
Старик уже уснул, а молодые люди еще долго сидели, продолжая живой, игривый и нежный разговор. Генрих не выпускал из своих рук пальчики Берты, которая вся дрожала от волнения и не смела поднять взор на своего спасителя, оказавшегося не просто красивым и статным дворянином, но еще и королем.
– Дорогая моя, – наконец спросил Генрих, – знаете ли вы, почему я остановился в Блуа именно в вашем доме?
– Должно быть, сам Господь внушил вам эту мысль, сир!
– Вполне возможно! Но у меня были и другие причины, дорогая моя. Я был обязан сдержать клятву, данную вашему отцу.
– Моему отцу?
– Именно так, Берта! В кровавую Варфоломеевскую ночь он скончался у меня на руках и, перед тем как отойти к Господу, умолял меня позаботиться о вас.
Девушка взяла руку короля и с трепетом поднесла ее к губам.
«Она божественно красива, – подумал в ту минуту Генрих. – Но нет и нет… нечего и думать о том, чтобы соблазнить это невинное дитя!»
– И вот я везу вас в Наварру, – продолжал он, – там ваш дедушка обретет покой и достаток, а вас мы выдадим замуж за одного из самых отважных и мужественных молодых дворян!
Берта залилась краской и потупилась.
– Как вам нравится, например, наш храбрец Лагир? – спросил король.
– Я не знаю, сир, – наивно проговорила Берта. – До сих пор я не обращала внимания ни на одного людей вашей свиты. Но почему вы спрашиваете меня об этом?
Король уже собрался было ответить, но в это мгновение на палубе раздался истошный крик мэтра Гардуино:
– Ко мне! Ко мне!
– На помощь! – присоединился к нему голос де Ноэ.
Генрих вскочил и бросился наверх. Испуганная девушка последовала за ним.
Все гасконцы уже были там и прилагали нечеловеческие усилия, чтобы изменить курс барки, которую с огромной скоростью увлекал могучий поток – ответвление главного течения Луары.
– Что здесь происходит? – поспешно спросил Генрих.
– Мы погибли! Гастон уснул на вахте у руля и прозевал мельницу! Течение несет нас прямиком на камни!
