Чорный переворот - Алексей Птица
А почему именно на Бульто, а не на командующего армией? Да потому, что надо всегда делать ставки на тех, кто обязан тебе жизнью, или на кого ты имеешь большой компромат. Обычно этих двух факторов более чем достаточно для получения контроля над человеком.
К тому же армия Бульто находится далеко от столицы, а вот силы других претендентов на власть, скорее всего, будут где-нибудь поблизости. Ну, это классика военных переворотов. Местный же гарнизон полностью под контролем Негусси и его службы безопасности. Впрочем, последняя здесь не так сильна, как КГБ в СССР. И предателей среди них может и не оказаться.
А вот с самим Негусси надо что-то делать. Раз он решил избавиться от меня, то самый простой способ — это избавиться от него первым. Всё просто. Хотя, может, и стоит подождать развития дальнейших событий… Пусть они передерутся друг с другом, а неизвестные игроки выйдут из тени и предпримут какие-то шаги. Опять же, пусть Негусси начнёт меня искать. Вот снова дилемма: играть на опережение или не играть? Играть или не играть? Вот в чём вопрос!
Я задумался и, так и не придя к нужному выводу, решил пока обождать. На всякий случай исчезну на время, даже в обществе ветеранов пока появляться не буду. Тут главное, чтобы мой дом не нашли и не провели там обыск. Впрочем, если найдут, то для них там припасено несколько неприятных сюрпризов.
Откинув эмоции, я забрал свои вещи, нацепил две кобуры с пистолетами, и направился прямиком в лабораторию Фараха. Там я его и нашёл.
— Фарах, мне нужно поработать в лаборатории до утра, — сообщил я ему. — Утром я уйду и исчезну на время, не ищи меня.
— Да, Мамба, — немного растерянно произнёс Фарах. — Лаборатория в полном твоём распоряжении.
— Как тесть? — поинтересовался я, направляясь к рабочему столу.
— Спрашивал о тебе и с явно нехорошей целью.
— Знаю я, какие у него цели, — усмехнулся я и обернулся к Фараху. — Ну что? Давай поработаем с тобой, чтобы у тебя не осталось соблазна сдать меня, как пустую стеклотару. Позвони жене и предупреди: мол, сегодня будешь ночевать здесь, так как много работы.
— Но… — заикнулся он.
Однако я тут же пресёк все его попытки увильнуть от моей теплой компании:
— Звони!
Фарах с понурой головой направился к телефону и набрал домашний номер. Затем в течении почти двух минут убеждал жену его не ждать, уверяя, что он просто катастрофически занят.
— Всё?! Тогда пошли работать, — скомандовал я. — Ты же, наверное, уже понял: назад дороги нет! Ты сдал своего тестя, и теперь тебе не отмыться вовек. Если он об этом узнает (а он узнает, если ты предашь меня!), то сотрёт тебя в порошок. Как говорит русская пословица: куда ни кинь, везде клин. А вообще, ты сделал единственно верный выбор, Фарах. Я-то выживу везде, а вот твоему тестю только предстоит побороться за власть. И каким боком это обернётся, ещё неизвестно. Ты же помнишь, что месть духов Африки настигнет тебя везде? И ни деньги, ни жена не будут в силах спасти твой рассудок.
Фараха от моих слов резко передёрнуло. Видимо, старые впечатления ещё не выветрились у него из памяти или даже, наоборот, стали ещё острее. У каждого человека свои тараканы в голове: одни, бывает, сгорают напрочь, а другие, напротив: плодятся со страшной силой.
— Я знаю, Мамба, и всё помню. Поэтому предупредил тебя.
— Ну, хорошо, — отстал я от него, — пойдём уже. Да пребудут духи Африки и со мной, и с тобой! Слава Ящеру!
— Да, конечно, Мамба, я готов, — угрюмо хмыкнул Фарах и поплёлся вслед за мной работать.
Глава 8
Тактический отход
Из города я собирался уйти с небольшим отрядом моих последователей, точнее: адептов культа духов Африки. Кстати, среди моих ветеранов были даже кубинцы, исцелённые и сохранившие свои жизни только благодаря мне. В общем-то, в ветеранских отрядах набралось довольно много всяких людей из очень разных племён и народов, а будет ещё больше. Эфиопский интернационал, так сказать.
Впрочем, перед уходом я решил навестить Любовь Неясыть. Госпиталь встретил меня привычным, присущим исключительно медицинским учреждениям запахом медикаментов, бинтов, хлорки и ещё чего-то., который присутствует исключительно в медицинских учреждениях. Пройдясь по коридорам, я увидел знакомые стены и отметил убогость всего лечебного учреждения. Долго искать доктора не пришлось, и вот она уже стоит передо мной.
— Бинго?
— Бинго! Или, как вам больше нравится: Дед Бинго!
Я улыбнулся, а женщина расхохоталась, встреча откровенно обрадовала её.
— Да, Дед мне нравится больше, хоть вы на деда совсем не похожи.
— Вы тоже на сову не похожи. Совы рыжими и такими милыми не бывают.
— Вот опять вы! — нахмурилась женщина.
— Опять, — вздохнув, согласился я. — У меня мало времени, я уезжаю. Поэтому давайте поговорим начистоту.
— Да, я слушаю вас… э-э, Иван, — насторожилась девушка, но всё же нашла в себе силы назвать меня русским именем. — Однако таким началом разговора вы меня пугаете.
— Ничего не поделать, времени у меня в обрез.
— А что случилось?
— Я хотел бы на вас жениться!
— Вот так вот сразу?! — откровенно опешила женщина.
— А почему бы и нет? Я — старый солдат, и не знаю слов любви.
— А-ха-хах, — вновь расхохоталась Люба. — Вы видели этот фильм?
— Ну, а как же? Я же учился в Советском Союзе, там и смотрел.
— Замечательный фильм, — кивнула головой Люба и, безо всякого перехода, выдала: — но всё же вы меня обманываете.
— В чём я вас обманываю? Вы мне очень нравитесь, если не сказать больше, но я не склонен к громким словам, поэтому…
— Вы шутите?
— Совсем нет, просто решил признаться вам в чувствах, пока не поздно.
— Но я… Я не смогу здесь жить, — посерьёзнела девушка.
— Согласен, здесь тяжело жить, особенно сейчас.
— Вот видите, вы и сами это понимаете, — с толикой грусти произнесла Люба. — У меня меньше чем через пять месяцев заканчивается контракт, и совсем скоро я уеду домой. Я же предлагала вам поехать со мной, вы вроде бы не возражали. А в Союзе мы могли бы пожениться.
— Значит, вы согласны?
Девушка хотела вспылить, но вдруг поняла, что косвенно она уже сказала: «ДА».
— Согласна, но только если вы поедете вместе со мной и примите гражданство СССР.
— Ммм, как же вы любите ставить условия, — хмыкнул я и спросил: — Ваш контракт заканчивается в конце 1987?
— Да-а, — осторожно подтвердила Любовь Владимировна.
— А через четыре года после вашего возвращения СССР распадётся, — выдал я то, что неизвестно
