Побег стрелка Шарпа (Спасение стрелка Шарпа) - Бернард Корнуэлл
– Скоро смена.
Додд поставил чайник на огонь.
– Наверное, еще и полтретьего нет, – заметил Шарп.
Кое-где загорались огоньки, солдаты раскладывали костры, проступавшие в тумане желтоватыми пятнами, но большая часть армии еще спала. Шарп выставил пикеты на краю восточного склона, тем не менее проверять их не спешил.
– Сержант Харпер сказал, что вы вроде бы упали, сэр, – сказал Додд, поглядывая на разбитое лицо капитана.
– Да, поскользнулся на ступеньке. Опасная штука эти ступеньки. Особенно в темноте, когда скользко.
– У нас дома так Секстон разбился. – Додд пошевелил дрова, и взметнувшиеся языки выхватили из тьмы его сухощавые черты. – Полез на колокольню привязать новую веревку к большому колоколу и поскользнулся. Разбился насмерть. Поговаривали, будто кто-то его подтолкнул, потому что, мол, его женушка миловалась с другим.
– С тобой, Мэтью?
– Мистер Шарп! – воскликнул обиженно Додд. – Конечно нет!
Вода закипела быстро. Шарп зачерпнул чая жестяной кружкой и, поблагодарив капрала, направился к склону, в сторону французов. Спускаться он не стал, но нашел у дороги кряж, выступавший наподобие бастиона и протянувшийся на сотню шагов. Заканчивался кряж холмиком, где между булыжниками и полагалось находиться караульным. Подходя, капитан нарочно задел камень, чтобы дать о себе знать.
– Кто там? – Ответ последовал мгновенно, но иного Шарп и не ожидал, поскольку службу нес сержант Рид.
– Капитан Шарп.
– Пароль, – строго потребовал Рид.
– Глоток горячего чая, сержант, если не застрелите.
Рид не давал спуску, когда речь шла о соблюдении установленного порядка, однако даже педанта можно убедить сделать послабление, предложив вместо пароля чая.
– Пароль, сэр, Джессика, – укоризненно сказал он.
– Полковничья жена, а? Мистер Слингсби забыл меня предупредить. – Он передал Риду кружку. – Все тихо?
– Тихо, сэр. Ни звука.
Из темноты выступил прапорщик Айлифф. Формально старшим пикета был он, но по действующей процедуре все свои действия ему полагалось согласовывать с сержантом. Подойдя ближе, прапорщик изумленно уставился на Шарпа.
– Доброе утро, мистер Айлифф.
– Сэр!.. – испуганно выдавил мальчишка.
– Спокойно?
– Думаю, что да, сэр.
Айлифф никак не мог оторвать взгляд от капитанского лица. Не вполне понимая, что могло так изменить личность командира, он в то же время не решался спросить напрямую.
Восточный склон уходил вниз и терялся в темноте и тумане. Шарп опустился на корточки, моргнув от боли в ребрах, закрыл глаза и прислушался. Вверху, над ним, переговаривались солдаты, звякал чайник, потрескивал бодро оживающий костер. Лошадь ударила копытом о землю. Заплакал младенец. Все эти звуки его не касались. Он рассчитывал услышать что-то снизу, но там было тихо.
– До рассвета не полезут, – сказал Шарп.
В темноте французы просто не нашли бы дорогу наверх.
– А вы думаете, сэр, что полезут? – осторожно спросил Рид.
– Так говорят перебежчики. Как порох?
– При таком тумане? Нет, сэр, я бы на него не рассчитывал. – Рид нахмурился. – А вы ушиблись, сэр?
– Упал на ступеньках. Проявил неосторожность. Вы прочистите оружие на подъеме, а я предупрежу полк.
Шесть человек пикета несли службу с заряженными мушкетами и винтовками. За несколько часов порох вполне мог отсыреть и не загореться. На рассвете, перед побудкой, караульные засыплют свежего пороху и произведут по выстрелу, чтобы избавиться от старого заряда. Если не предупредить полк, люди могут подумать, что выстрелы оповещают об атаке неприятеля.
– Не усните здесь, – добавил он.
– Сэр, нас сменят после подъема? – поинтересовался Рид.
– Пару часов перехватите. Но прежде чем ложиться, поточите штыки.
– Думаете… – начал прапорщик Айлифф, однако закончить вопрос не успел.
– Чего ждать, того никто не знает, – ответил тем не менее Шарп, – но с тупым штыком в бой не ходят, мистер Айлифф. Покажите вашу саблю.
Айлифф, как и подобает офицеру стрелковой роты, носил легкую кавалерийскую саблю. Она была старая, купленная, наверное, задешево еще дома, с потемневшей гардой и потертой кожей на рукояти. Прапорщик подал оружие Шарпу, и тот провел пальцем сверху вниз по изогнутому клинку – сначала по острию, потом по тыльной стороне.
– В полумиле отсюда стоят португальские драгуны. Как посветлеет, сходите к ним, найдите кузнеца, дайте ему шиллинг и попросите наточить как следует. Этой саблей вы и кошку не освежуете.
Он вернул парнишке его клинок и вытащил свой.
Вместо легкой кавалерийской сабли Шарп носил кавалерийский палаш, длинный, прямой клинок, плохо сбалансированный и слишком тяжелый, зато надежный инструмент в сильной, мужской руке. Лезвие еще не затупилось, а вот острие не мешало бы поправить. На такие вещи, считал Шарп, денег жалеть не стоит.
Вернувшись в лагерь, он зачерпнул еще кружку чая, однако выпить не успел – трубач протрубил «подъем». Сигнал прозвучал глухо, потому что пришел из долины, где стояли французы, но уже через несколько мгновений ему ответили десятки горнов вдоль хребта.
– Подъем! Подъем! – прокричал майор Лерой и, увидев в тумане капитана, помахал рукой. – Доброе утро, Шарп! Чертовски холодно, а? Куда только подевалось лето!
– Я велел караульным разрядить мушкеты, сэр.
– Хорошо, буду иметь в виду. – Он зевнул. – Что это у вас? Чай?
– Я думал, сэр, американцы не пьют чая.
– Лояльные американцы пьют. – (Семья Лероя сбежала из Америки после победы тринадцати мятежных колоний.) – А вот бунтовщики, те поят чаем рыбу. – Он взял у Шарпа кружку, отпил глоток и скривился. – Фу! Вы что, сахаром не пользуетесь?
– Никогда.
Лерой попробовал еще и покачал головой:
– Боже, вкус, как у теплой конской мочи. – Тем не менее он осушил кружку до дна. – Привет, парни! Веселей! Строимся!
Сержант Харпер уже повел своих людей на смену караулу Рида. Из тумана донеслись выстрелы – дозорные пальнули в воздух. Лейтенант Слингсби, хотя и хватил лишнего накануне, выглядел
